— И чего ты тянешь? Тр-ахни меня уже, — Порезова быстро переходит в режим по-х-отливой су-чки.

И он тра-хает, как будто это их последний раз. Входит в девушку с силой, чувствуя, как она пытается своими мышцами вытеснить его назад, и сам постанывает, получая от всего этого процесса невероятное удовольствие. Нет ничего приятнее, чем заниматься се-ксом, а если задуматься, любовью, с той, кто тебе близка. Раньше Анатолий никогда не чувствовал такого единения со своими партнёршами, наверно, именно потому, что совсем их не знал. И пусть он все ещё не уверен в своих чувствах окончательно, осознает, что совсем скоро всё изменится. По крайней мере всё идёт к тому, чтобы сделать Насте окончательное предложение быть его как можно дольше. А в будущее Переверзев не заглядывает, зная, что всё в этой жизни относительно.

«И снова без резинки. Кажется, это становится дурной традицией», — мужчина падает на спину, ощущая одновременно и облегчение, и волнение. Его преследует смутное сомнение, что если дальше так и продолжится, то скоро им не об отдыхе с Анастасией придется думать, а о том, как правильно менять ребенку подгузник.

И странное дело, эта мысль его ни капли не пугает. Наоборот, воодушевляет. Видимо, он уже дошел до того возраста, когда младенец не видится ужасной проблемой, а лишь нормальным продолжением крепких отношений людей, которые любят друг друга.

Прохладный морской ветер охлаждает разгорячённое лицо Насти, а та лишь довольно жмурится. В Сочи они прибыли пару часов назад, и сразу же отправились на яхту. Несмотря на холодное время года, климат в этом городе всегда мягкий, поэтому Порезова с удовольствием скинула с себя куртку, в которой ходила в Москве, оставшись лишь в пуловере, который отлично спасает от ветра и солёных брызг. Она стоит у самой кормы, крепко держась руками за перегородку. Ей кажется, что ещё немного, и свалится за ту, так сильно качает лодку на волнах, но крепкое мужское тело позади, удерживающие её талию, всё-таки убеждает, что этого не случится.

Анатолию тоже нравится погода, в которую они приехали. Это тебе не снежная Москва, когда за пару минут можно отморозить себе пальцы, нет, здесь комфортно и приятно, сразу же хочется заниматься активностями, а не сидеть дома под пледом, тупо уставивившись в телевизор. Ему становится намного легче в этом месте после всей той лжи Светланы, которая на него обрушилась, даже солнце, банально светящее с неба, согревает мужчине душу.

— Ты была права, — подтверждает свои ощущения Переверзев вслух, уткнувшись лицом в шею возлюбленной. — Здесь мне куда лучше. Так спокойно, что даже не верится.

— Я чрезвычайно удивлена, что ты в своем возрасте не умеешь приводить свое эмоциональное состояние в порядок.

— Подавление эмоций не есть порядок, — возражает ей Анатолий, помня о том, какой была Настя в самом начале их знакомства, да и потом, когда они встречались у него на квартире, было точно так же. — Поэтому не рассказывай мне сказки о том, что ты более устойчива к стрессу, чем я.

— Ну давай, давай ещё поспорим о том, кто дольше страдал. Наверно, ты даже победишь в этом споре, но кто знает, как мы будем дальше примиряться? — Шутливо разозлившись, предлагает Анастасия. — Давай договоримся так. Пока мы здесь, а это вся ближайшая неделя, мы не будем обсуждать ни Светлану, ни твою работу, ни мою учёбу, ни Бальзака, ни странные отношения Солнцевой, и что там с ней происходит. Только мы двое, море и солнце, окей? — затем девушка улыбается хитро, — и се-кс. Очень много се-кса. И приятно, и для здоровья полезно.

Кажется, что она уже целиком и полностью погрузилась в свои мечты, где проводит время в каюте с Анатолием, снова и снова получая ор-газм.

Но сейчас она предпочитает мечты тому, что происходит, наслаждаясь видом моря. Оно синее-синее, будто сошедшее с картинки увлекшегося красками детсадовца. И глаз радуется, когда Настя видит, как дельфины проплывают совсем рядом. А вот чайки нравятся ей не так сильно, потому что эти белые шельмы только и делают, что пытаются похитить у Порезовой то кусочек пиццы, то клубнику, то бутерброд, выхватив его прямо из руки. И некоторым это удается. Тогда девушка кричит на них, вскочив со своего шезлонга, ругается, а после ещё сильнее злится, увидев, как Переверзев над всем этим смеётся.

— Обещают шторм, — дает о себе знать рулевой, выглядывая на палубу. До этого он все часы провёл или на навигации, или на нулевом этаже, рассматривая карты и разговаривая с прибрежной охраной. — Нам советуют уйти обратно в бухту, припарковаться и поставить яхту на страховочные тросы, чтобы её не унесло в море. Что думаете?

Раньше бы Анатолий сломя голову пустился бы в самую гущу событий, предпочтя провести время среди высоких волн, выб-левывая всю еду, съеденную несколько часов назад, в море, но теперь он стал куда спокойнее и беспокоится о том, чтобы с Настей ничего не случилось.

— Поворачивай назад, как можно быстрее надо убраться отсюда, — и только в этот момент Переверзев замечает, что волны, до этого бывшие не совсем высокими, теперь поднимается на добрых полметра вверх, живность исчезла, а где-то вдали, у горизонта, собираются тучи, грозящие превратиться в настоящий смерч или торнадо. — И сообщите в службу, на всякий случай, что мы здесь, мало ли что случится, хорошо, если они будут знать.

Работник уходит, коротко кивнув, вниз, чтобы сделать то, о чем его попросили. Анатолий ещё просит Настю:

— Милая, давай спустимся вниз и для начала наденем жилет, а после, если погода будет позволять, поднимемся.

— Иногда мне даже нравится то, как ты волнуешься, — улыбается девушка, а затем послушно делает то, что сказал её мужчина.

С недавних пор Порезова стала куда проще относиться к чужим приказам, по крайней мере тем, что отдает ей Анатолий. Наверно, это именно потому, что она ему начала доверять, верить как никому другому, возможно, даже больше чем Марии, а ведь та даже не подруга ей, а скорее сестра.

Качать начинает уже совсем скоро. Волны, снова ставшие еще выше, заплескиваются на палубу, моча ноги и девушке, и её мужчине. И пусть на Насте предусмотрительно надетые резиновые сапоги, они совсем не спасают её от влаги. Поэтому, заметив, как мучается его девушка, Переверзев подхватывает её на свои руки, усаживает на колени лицом к себе. Позволяет обнять себя. Чувствует, как та дрожит, и тогда расстегивает свой надетый ни к месту плащ и накидывает ей на плечи, укутывая хорошенько. У него сердце разрывается от нежности, настолько это чувствительный момент. Несмотря на то, что их многое связывает, подобной близости почти не бывает, ведь обычно они взаимодействуют совсем иначе — своими телами, но никак не душами.

— Так сладко, — неожиданно шепчет Настя, поглаживая мужчину по спине. — Толь, а давай поселимся здесь.

— На яхте что ли?

— Ну да. Тут неплохо, — она приподнимает голову, мельком оглядывая обстановку.

— И стоит это совсем не маленьких денег. Ты же не думаешь, что я являюсь воплощением банкомата? — он даже улыбается чужой наивности, хоть и смешно звучит чужое предположение.

— Ну, разве что кошелек у тебя бездонный. Иначе бы мы сейчас тут не сидели, — шутит в ответ девушка, прижимаясь к любовнику ближе. Ей так важно сейчас получать от него тепло, что она даже к дискуссиям не готова. — Знаешь, мне иногда кажется, что сама судьба нас столкнула.

Иначе и быть не может, раз уж это произошло в университете после ночи в клубе. Ведь какова вероятность подобного? Верно, почти нулевая. Но это случилось, как чудо, волшебство, настоящая магия в реальности.

«Но она права. Будь у меня возможность, я бы вот так украл её куда-нибудь, где нас не найдут. Но, увы, даже себе я не могу позволить подобной свободы, а уж Настюшке тем более, учитывая её цель получить диплом о высшем образовании. Эх, какая же тщетность бытия», — Анатолию даже грустно из-за обстоятельств, которые складываются подобным образом. — «Вот прямо сейчас схватил бы и увез подальше». Такой вывод Переверзев делает, смотря на стремительно ухудшающуюся погоду.