Ого, а долол умел смущаться.

— В этом вонючем городе процветают только бараны да вероны, — обиженно проворчал он.

— Вот и зачем, если бабла ваше ремесло не приносит? — спросила я.

— Любовь к искусству как у Лапули?

— Смешно! — снова крикнула Виена. — Вам просто удобно совокуплять всё, что в вашу сторону по тупости забредет! Никого из вас это не устраивает, но вы все боитесь мести верхушки вашей отмороженной семейки, а уйти ни у кого из вас смелости не хватает!

Долол неприязненно скривился, а из комнаты Даши вышел Лапуля, деловито натягивающий штаны.

— О, лапа, привет!

— Я даже спрашивать не буду, сколько вас туда напихалось, — решила свалить я от греха подальше.

Мне в спину раздался их дружный ржач. Я вернулась к недовольной Диане и села рядом с ней:

— В клане природы еще квартиры раздают?

— Тебе не дадут, — сдула рыжую прядь волос Диана. — Тебя Виена распорядилась переселить поближе к ней, так что Даша выселила нас обеих! Теперь во всем посольстве дезинфекцию проводить!

И снова раздался ржач. Похоже, дололов очень повеселило, что их считали источником заразы.

После визита дололов потом бурые лисы посольства шарахались от Даши как от чумной, хотя раньше сами грешили связью с ней.

Мы часто наблюдали как то один, то второй лис от Даши убегали, а она с загробным хохотом преследовала их. Мне иной раз кажется, что эту девчонку вообще ничего не способно пронять. Еще и говорила, что ни о чем не жалела, хотя сама ходила и чесалась. Пришлось папу напрячь, чтобы подобрать ей правильно лекарства.

— Когда у неё вырастут рога, вопрос лишь времени, — заметил как-то Ири, наблюдая очередной побег от чумной.

— И чем это ей грозит? — спросила я, играясь с сыновьями.

— В зеркало не сможет смотреться, — пожал плечами верон. — Хотя может, её пример станет хорошим уроком для бурых лисов. Смотри, как забавно они от неё убегают, а до того, как тебя выписали из нашей клиники, сами к ней заглядывали.

— Вы их осуждаете? — повернулась я к нему.

— Нет, лично твою подругу мне жаль. В погоне за легкими удовольствиями она потеряет не только красоту. Для меня она как ребенок, который зачем-то глотает иглы и лезвия. Из всех пороков похоть считается одной из самых безобидных, но на примере дололов ты можешь убедиться, что это далеко не так.

— Остановить её никак? Наши замечания для неё как об стену горох.

— У меня нет для неё подходящих слов, но вот у тебя, вполне может парочка найтись, — с явным намеком сказал он. — Суррогат соблазна можно заменить лишь истинным желанием.

Я погладила сына между звериных ушей. Дашу я еще никогда не лепила, как-то я не рисковала трогать никого из подруг. Может быть, я страшилась вмешиваться в их судьбу с помощью магии? Да и оставался вопрос открытым, имели ли я на это право?

— Дар не отзовется, если тебя не попросят, — прочитал мои мысли Ири. — Насилие над личностью не наш стиль.

Хм, стоило подумать...

***

Я сидела на складе, подперев рукой подбородок, и смотрела на только что изготовленную фигурку Дианы. Образ пришел парный. И когда меня отпустила магия дара, я поняла, что вместо её мужа слепила рядом с подругой шестихвостого рыжего лиса.

Не верилось, что мне действительно пришло её истинное желание, ведь Диана по-прежнему держала оборону и отказывала всем и каждому, кто осмеливался обратить на нее внимание. И это с учетом, что её окружали одни мужчины, притом красивые мужчины. В посольстве клана природы не работали женщины, поэтому Диану окружали заботой и любовью со всех сторон. Она же частенько пряталась у меня от слишком навязчивого мужского внимания и не принимала ухаживания, храня верность мужу.

Образ Даши так и не пришел. Не знаю, с чем это связано, но сколько я ни пыталась, я так и не смогла её слепить. И совершенно не понимала, с чем это связано?

— В другой раз попробую, — бросила я напрасное занятие.

По возращению в посольство ко мне подошел Айзер и, думая, что я не знаю, сообщил, что у мужа Дианы другая семья. Признался, что они всем посольством не знали как сообщить об этом Диане, чтобы её ранимое сердечко не разбилось слишком сильно и могло принять более подходящую шестихвостую кандидатуру.

— зель Борзая, вы бы не могли ей как-то об этом сказать? — сложил руки в замок Айзер.

Я задумчиво взглянула на его девять хвостов и выпалила:

— Диана давно хочет увидеть семью. Не только мужа, а еще родителей, брата и любимого кота. Организуйте ей встречу с родными, и я думаю, ваш вопрос сам собой решиться без моего участия.

— Но она расстроится, когда узнает...

— Она в любом случае расстроится, кто бы ей эту новость не преподнес, — сложила я пальцы, подражая рыжему лису. — Но главное, кто может оказаться с ней рядом в момент скорби, утешить и подставить крепкое плечо в нужный момент.

— О, я вас понял...

Когда он ушел, я столкнулась взглядом с Виеной. По её лицу никогда не скажешь, о чем она думала, однако у меня всегда проходили мурашки от её недоброго внимания. Одно можно сказать точно, она меня изучала.

***

На следующий день о том, что приехал Йенри, я узнала по идеальной чистоте в посольстве. Поэтому стараясь не шуметь и не привлекать внимание Циело, я на цыпочках пробралась в свою квартиру мимо заметно нервничающих бурых лисов...

И дома меня ждал сюрприз. На моей кровати в обнимку с моими детьми умиротворенно спал Йенри. Сергей во сне кушал его ухо, Саша голой пяткой подпирал отцу подбородок, Макс и Дима укрылись его хвостом.

Циело бы получил инфаркт на месте от этой картины. Начальник мне каждый день повторял, что к Йенри надо относиться с глубочайшим почтением. Приставил ко мне пару кошачьих куртизанок, которой обучали меня как... гм... лисьего аристократа церемониально обслуживать. Циело не уставал напоминать, чтобы я детей приучала отца узнавать и обращаться к нему только как к батюшке, и никаких пап и бать.

Не, я честно показывала детям картины с Йенри и новости с его участием, но вот как-то запамятовала часть о глубоком почтении к царственному родителю. И дети рады стараться мамочку подставили. Йенри папка? Значит, грызем его ухо.

Но вот что удивительно, на лице Йенри застыла не свойственная ему светлая улыбка. Нигде и никогда я не видела, чтобы грозный лисий король улыбался.

Я решила не нарушать идиллию и дать им поспать, поэтому вышла и села на диван в холе, а там уже нарисовался Циело. Он ходил хмурый как разбуженный медведь во время спячки и спрашивал у всех каждые пять минут:

— Йенри приехал?

— Еще нет, — терпеливо отвечал ему секретарь.

Так, стоп. Йенри прошел мимо толпы, ждущих его лисов незамеченным?

— А можно вопрос, зан Циело? — осмелилась я подать голос.

— Задавайте, — разрешил начальник.

— Как вы узнаете, что Йенри собирается к нам ехать? Вам сообщают об его приезде?

— Что за глупые вопросы, зель Борзая? Конечно, нам об его приезде сообщают!

— Мне просто интересно как у вас с коммуникацией. Вдруг вы его потеряли...

— Йенри — высший порядок, — флегматично возражал секретарь Циело. — За его передвижением круглосуточно следят стражи границы, его нельзя потерять.

— Как это нельзя?

— Его местоположение всегда видно на радаре. Он слишком силен, чтобы остаться незамеченным.

— А... вам не сообщали, зачем он приехал?

— Нет.

— То есть, он свалил из лисьего мира, никому ничего не сказав, и прибыл сюда, а вам об его приезде сообщили стражи границы?

— Да.

Напрашивается неутешительный вывод, что Йенри они все элементарно задолбали.

— Вы собираетесь как-то город прочесывать или как-то еще его искать? — продолжала спрашивать я.

— Нет, Йенри в охране не нуждается.

— И как надолго он может так «удачно» потеряться?

Секретарь невозмутимо поправил очки:

— На неделю и дольше.

— зель Борзая, если вы что-то знаете, то так и скажите! — грозно навис надо мной Циело.