Эта большая статья первоначально была задумана автором как часть «книги жизни», разделившейся в процессе работы на две большие части. Первая представляла собой историко-научное введение и обоснование к книге, впоследствии названной «Химическое строение биосферы Земли и ее окружения». Но когда редакция академического издательства сообщила автору, что его 3‑й выпуск «Проблем биогеохимии» потерян, что сейчас уже невозможно проверить, Вернадский продолжил работу над ним в эвакуации в Казахстане. Он получил новое название. Вернадский закончил его в марте 1943 года и направил в издательство с просьбой напечатать этот 3‑й выпуск как отдельное издание и в честь ненужного празднования его 80‑летия на русском и английском языках. РИСО не могло не принять такое постановление (автор получил Сталинскую премию 1‑й степени за совокупность работ), но ничего не предприняло для издания. РИСО возглавлял академик А. М. Деборин, полемизировавший с Вернадским по вопросу времени в 1932 году, а – главное – вряд ли забывший возражение его по выборам того в члены Академии на том основании, что в Академии не должно быть философов. За почти два года до смерти Вернадского с брошюрой не проводилось никакой работы. Впервые она была напечатана в 1980 году по инициативе ученика и сотрудника Вернадского К. П. Флоренского и хранителя его Кабинета-Музея в ГЕОХИ В. С. Неаполитанской. Здесь печатается по этому изданию.

Этот синтез моей научной работы и мысли,

больше чем шестидесятилетней, посвящаю памяти

моего бесценного друга, моей помощницы в работе

в течение больше чем пятидесяти шести лет,

человеку большой духовной силы и свободной мысли,

деятельной любви к людям, памяти жены моей

Наталии Егоровны Вернадской (21.XII.1860–3.II.1943),

урожденной Старицкой, которая скончалась

почти внезапно, неожиданно для всех,

когда эта книжка была уже закончена.

Помощь ее в этой моей работе была неоценима.

В. И. Вернадский

Боровое – курорт

8. II.1943 года

Третий выпуск «Проблем биогеохимии» должен был выйти в 1939 году под заглавием: «О состояниях физического пространства», о чем было указано в вышедших в 1939 и в 1940 годах выпусках «Проблем биогеохимии».

Он выходит сейчас совсем переработанным в связи с тем углублением в проблемы биогеохимии и химической геологии, которое пережил в эти годы автор.

Этим объясняется то новое название, которое должен был дать ему автор: «О состояниях пространства в геологических явлениях Земли. На фоне роста науки XX столетия».

Очень благодарю за помощь в этой работе Л. Б. Северцову и А. Д. Шаховскую.

Боровое. Курорт Акмолинской обл.

13. III.1943 года

1. Одно из основных научных понятий в естествознании – симметрия, влияние которого в науке все увеличивается, странным образом остается неясным с точки зрения его реальной, то есть научно эмпирической сущности.

Я встретился с этим понятием в 1882 году— больше 60 лет тому назад, – и в другом месте я изложил ход моей научной работы в этой области знания в течение всех этих лет[227].

Долго я шел по ложному пути и пытался, как и все другие – был убежден, что это возможно, – получить более ясное понимание этого явления огромной научной мощности, философским путем.

Прошло много лет, прежде чем я понял (в конце 1930‑х годов) отсталость философии (в мировом ее охвате) в переживаемый нами исторический момент в жизни человечества.

Мы живем в эпоху примата науки над философией. Больше того: мы живем в новой эре в жизни человечества и в геологической истории нашей планеты в частности, когда точная научная мысль как планетная сила выступает на первый план, проникая и изменяя всю среду человеческих обществ, когда ею охватывается и изменяется техника жизни, художественное творчество, философская мысль, религиозная жизнь.

Эта геологическая эра, длящаяся миллионы лет, была названа академиком А. П. Павловым антропогенной и независимо раньше американскими геологами Д. Леконтом и Ч. Шухертом психозойской эрой.

Это же явление точнее, мне кажется, было выражено в 1927 году в Париже философом (бергсонианцем) и математиком Э. Леруа на его лекциях в Collège de France как новое геологическое состояние биосферы, в котором выступает на видное место геологическая работа человечества. Это новое состояние биосферы было названо им ноосферой, то есть такой биосферой, в которой проявляется как мощная все растущая геологическая сила роль человеческого разума (сознание) и направленного им человеческого труда, раньше отсутствовавшая, до XIX–XX столетия, в понимании человечества[228].

Леруа принял представление о биосфере, которое я развивал в 1923–1924 годах на лекциях в Париже в Сорбонне[229], как он указывает в своей книге, а естественно-исторические его представления, по его указанию, принадлежат совместно ему и его другу, крупному французскому палеонтологу и геологу проф. Тейяру де Шардену, теперь профессору в Китае.

Новое геологическое явление в ноосфере – мощная геологическая роль человечества, Нomo sapiens – явилась неизбежным следствием – впервые на нашей планете – полного захвата, все растущего, человеческими обществами как единым целым всей поверхности Земли, когда этим путем поверхностная геологическая оболочка ее – биосфера – область жизни – быстро переходит в новое состояние (в ноосферу), резко геологически этим путем меняется и когда в ней с помощью научно направляемого разума человека и его труда человек становится геологической планетной силой, в таком масштабе в истории нашей планеты раньше небывалой.

Время философии в будущем. Оно наступит тогда, когда философия переработает огромный бурно растущий материал научно установленных фактов и научных эмпирических обобщений, непрерывно увеличивающийся и современной философии уже в значительной мере чуждый.

И как раз в переживаемый нами период такого роста научной творческой мысли оригинальная творческая работа философии в XX веке ослабла – несравнима по своей глубине и охвату с научным творчеством.

Такое положение дел, конечно, временное. И чем скорее оно кончится, тем лучше. Может быть, мы к этому уже подходим.

С этой точки зрения очень интересна и важна недавняя попытка английского астронома и философа А. Эддингтона создать научную, не философскую, теорию познания в 1939 году (научную эпистемологию)[230].

17 лет тому назад, в 1926 году я сравнивал переживаемый нами рост научной мысли со взрывом[231]; сейчас я мог бы это сделать еще с большей уверенностью.

Человек в наше время переживает такое состояние научного творчества, какое повторяется в его истории раз-два в тысячелетие.

С небывалой быстротой растет наша точная научная мысль и бросает в единую, охватывающую все человечество, духовную атмосферу, массу новых научных знаний о природе, о нашей планете и о человеке прежде всего. Резко меняется и наше представление о реальности, о ближайшем космосе, начиная с нашей галаксии – Млечного Пути – нам чуждой и в то же время в нас непрерывно проникающей, в каждого из нас в отдельности, в наши тела – и изменяющей – вероятно, очень глубоко – их своими проникающими космическими материально-энергетическими излучениями. Это самая мощная сила на нашей планете, с которой человек сталкивается.