Но основная точка зрения была верная. Она не замерла и сейчас в новом виде возрождается.

Живое выражение такой постановки изучения явлений радиоактивности сохранилось в нашей стране в организации нашего Радиевого института, исторически выросшего из созданной для выполнения программы 1913 года. Радиевой экспедиции Академии наук. Наш институт резко отличается от радиевых институтов других стран тем, что изучение радиоактивных свойств планеты стоит в нем на равном месте с химическим и физическим изучением явлений радиоактивности.

В речи 1910 года я говорил: «К сожалению, в то время как столетняя работа поколений физиков подготовляла понимание явлений радиоактивности, в другой области, в области конкретной природы, в химии земной коры, в минералогии, эта подготовительная работа не была сделана… В этом коренном различии исторического развития связанных с учением о радии областей знания лежит разгадка того противоречия, какое наблюдаем мы между совершающимся переворотом в научном мышлении и малым отражением его на конкретных представлениях о природе, на условиях их человеческой жизни». И дальше: «В минералогии приходится совершать сейчас в разгар изучения явлений радиоактивности ту подготовительную работу, которая должна была быть сделана ранее».

Я никак не думал, что доживу до коренного поворота в понимании радиоактивных свойств планеты, буду переживать в связи с этим новое глубокое изменение всего научного мировоззрения. Науки о Земле начинают сейчас так же меняться под влиянием явлений радиоактивности, как 24 года назад менялись науки физические и химические.

2. По существу, науки о Земле резко отличаются по характеру своих объектов от наук физико-химических. Это науки конкретные – это природа натуралиста, красочное частное выражение общих построений физики и химии.

Физические науки изучают материю, энергию, время, пространство; они неизбежно в научном мышлении и в своих общих законах проявляются всюду, охватывают все.

Науки о Земле изучают область частного единичного случая – одну небольшую планету, теряющуюся в мироздании.

За последние 3–4 года под влиянием открытия новых явлений в радиоактивности, успехов геохимии и геологии, изменение их пошло чрезвычайно быстро. Можно сказать, что в основном подготовительная работа, о которой я говорил в 1910 году, закончена. «Подготовка» не заняла и 20 лет.

Науки о Земле вводятся ясно и резко в тот вихрь изменений, который с 1895–1896 годов держит в напряжении человеческую мысль в области наук физических и химических.

3. Сейчас можно и нужно говорить о новой создающейся науке – о радиогеологии[149], науке о радиоактивных свойствах нашей планеты, о происходящих в ней, ей свойственных особых радиоактивных явлениях. Эта новая отрасль знания находится в быстром становлении и должна быть сейчас освоена и продумана и теоретически, и практически. Ибо она не только имеет для нас глубочайшее значение, так как связывает с новой физикой и с новой химией – в конкретной земной обстановке – науки о жизни и о нас самих, но и потому, что она дает в руки человека новые пути и новые формы овладения природой, новую силу.

4. Останавливаюсь на двух стоящих на очереди проблемах, требующих организованной работы.

Одна из больших проблем ясна в своем значении. Это проблема – в точности определения геологического возраста наиболее древних участков суши; другая должна быть поставлена, но значение ее неясно. Возможно, что она окажется более сложной, чем мы сейчас предполагаем. Это проблема о гелии как мере радиоактивного процесса в нашей планете.

5. Вопрос о различной древности участков суши – основной вопрос геологии.

Он научно глубоко поставлен в конце XVIII века, по существу в современном понимании, шотландским натуралистом, мыслителем, химиком, геологом и врачом, можно сказать, мудрецом в жизни, Джемсом Геттоном (J. Hutton, 1726–1797).

В начале XIX века эта проблема привела к созданию геологической карты, которая в конце прошлого века вылилась в геологическую карту всей суши – в некоторых частях и всей планеты, и доведена работой поколений геологов до чрезвычайной точности и глубины и играет огромную роль в нашей культуре. Несомненно, эта карта охватит, в конце концов, и моря.

Но это было решение явно не окончательное. Можно сейчас точно учесть последовательность геологических систем – эр, периодов, ярусов, но нельзя выразить эту последовательность количественно, в числах.

Эту возможность дает впервые изучение радиоактивных явлений планеты.

В мышлении геологов при составлении геологической карты, первоосновы всей геологической работы, нет единой и неизменной единицы для сравнения длительного процесса. Различные участки суши по возрасту, по древности лика Земли, выявляемые на этой карте, количественно несравнимы. На карте много различимых единиц времени, определяющих геологический возраст, и мы величину этих единиц не знаем – мы знаем только, что они чрезвычайно различны.

6. Беря последний наиболее авторитетный учет геологического времени на основе радиогеологических[150] и геологических измерений, проф. Ч. Шухерта и К. Денбара (1933)[151], мы имеем следующие числа дления геологических подразделений. Я беру только самые общие подразделения. Третичное время, по Ч. Шухерту, отвечает 60 миллионам лет. Беря его за единицу, мы имеем для других геологических, в некоторых отношениях равноценных ему делений:

Всякое явление и в пределах каждого из этих больших подразделений отвечает разной единице. Так для мезозоя:

Очевидно, такое резкое разнообразие смены единиц для определения последовательного хода геологического времени дает только первое, самое общее представление о ходе геологических явлений в их исторической последовательности.

Где же тут говорить о точности мышления в количественном учете основных геологических явлений!

Тридцать два года назад, на заседании Парижского физического общества в 1902 году, Пьер Кюри первым понял то глубочайшее изменение, которое в науке о Земле вносится радиоактивным распадом. Он указал, что радиоактивный распад дает возможность человечеству овладеть эталоном времени[152].

Этот эталон времени позволит выразить все геологические явления, геологическую карту в том числе, в одной определенной единице и, больше того, связать ее с эталоном времени физиков и химиков, с эталоном науки – с секундой.

7. Геологические явления отвечают истории земной коры; секунда в этой области явлений будет слишком мелкой для земной коры единицей. Начинают употреблять в геологии годá – единицу житейскую, приноровленную к историческому времени, годá тоже слишком мелки для геологического времени, с которым мы имеем главным образом дело в радиогеологии. Дление геологических явлений иного порядка, чем дление явлений исторических.

Радиогеология, как сейчас становится ясным, имеет дело с таким длением явлений, в котором год является явно неудобной единицей, подобно тому как неудобна была бы секунда в обыденной жизни. Неудобна психологически. Мы теряем в работе нашего сознания способность правильно при этом осознавать длительность наблюдаемых процессов; мы должны работать с такими большими числами, с какими не привыкли иметь дело в обыденной жизни. Хотя в науке в последнее время благодаря стонеевскому способу обозначения чисел декадами мы приучаемся обращаться и с чрезвычайно большими, и с чрезвычайно малыми числами, но геологические данные связаны с гущей жизни, и не стоит здесь приучаться к неудобной житейской мере времени.