Возраст Земли – неопределенное понятие, утверждает он. Никакой догеологической планеты, якобы образовавшейся в Солнечной системе как безжизненное тело, никогда не было. Геология синхронна с биосферой, они идут вместе. Любое точное определение возраста любого материала будет всегда упираться в начало его образования и старения. Если есть миллионы геологических лет, то где нуль или первый год этого куска породы? Только в биосфере, поскольку любой минеральный комплекс формируется здесь[7].

Вернадский представил свою идею в докладе на 17‑й сессии Международного геологического конгресса, проходившего в Москве в 1937 году. В соответствии со своей основной посылкой о течении времени в биосфере Земли, он предложил измерять его новой единицей декамириадой (100 000 лет), удобной для геологии с ее огромными сроками событий. И вести счет времени так, как оно ведется в хронологии наших исторических событий: от точки новой эры к современности, а не наоборот, не от нашей эпохи, как принято еще до открытия радиометрических часов.

Однако новая методика Вернадского и тем более новая единица геологического счета не были приняты международным конгрессом все по той же причине – из-за непонимания сути биологического времени и смысла его измерения радиометрическими методами.

На базе доказательной серии статей Вернадский создает итоговую брошюру «О состояниях пространства в геологических явлениях Земли. На фоне роста науки ХХ столетия» (публикуется ниже). В ней он обосновал принципы нового естествознания. Оно должно быть построено на трех главных принципах. Два из них хорошо известны и давно работают в науке и касаются каждой из дисциплин естествознания: принцип сохранения массы вещества и принцип сохранения энергии. Вернадский добавляет необходимый третий. Он называет его принципом космичности жизни, впервые замеченным эмпирически Христианом Гюйгенсом. Без всякого сомнения, это тоже принцип сохранения, в данном случае – живого вещества, который пока еще адекватно не сформулирован, что составляет задачу следующих поколений. Жизнь существует вечно, и она не может быть ликвидирована абсолютно, хотя локально и ограниченно вполне может быть уничтожена. Однако сила сопротивления и скорость размножения организмов, особенно одноклеточных, таковы, что невозможно придумать таких условий внешней среды, которые могли бы препятствовать их распространению и занятию самых экзотических экологических ниш.

Три главных принципа естествознания Вернадский раскладывает на эмпирические обобщения второго ранга. Их двадцать и они охватывают живое вещество и окружающую среду целиком. Фактически он создал методологию точного количественного и качественного описания природы.

И, наконец, еще две его статьи, описывающие нашу планету как оживленную, публикуются в данном сборнике: «Об условиях появления жизни на Земле» и «О геологических оболочках Земли как планеты». Они позволили Вернадскому показать Землю не только как уникальную, но и как типичную планету. Именно такими телами, считает он, космос и выполняется.

Вторая статья написана на основе одного из последних докладов ученого вообще. Он сделал его 18 января 1942 года перед группой сочленов по академии и других научных работников, эвакуированных на казахстанский курорт Боровое. Вернадский описал в нем наш участок мироздания с центром в виде работающей биосферы. По сути дела, перед нами начало новой, биосферной космологии.

Здесь он впервые дал четкое определение планеты. Таким небесным телом следует называть только сферические, только холодные и только твердые тела. С такой точки зрения наши планеты-гиганты Солнечной системы планетами не являются, поскольку они газовые. Но самое главное, что все планеты состоят из геологических оболочек наподобие земных. Без сомнения, главная среди них биосфера. И атмосфера, и гидросфера, и литосфера создаются и поддерживаются в определенном составе и упорядоченности живым веществом биосферы.

И значит, все закономерности строения Земли, считает Вернадский, мы обязаны распространить на другие твердые сферические тела, прежде всего на ближайшие в Солнечной системе, так называемые планеты земного типа. На Венере и Марсе, возможно, пишет он, и сейчас существуют биосферы.

И что особенно важно, утверждает он, что каждая планета индивидуальна по своим характеристикам. Разнообразие организмов диктует богатство образуемых ими биосфер.

Почему же такое принципиальное учение не было не только принято, но серьезно, в научном смысле не обсуждалось? Конечно, виной тому оказалась та обстановка, в которой ученому пришлось жить и работать.

Как только его лекция «Начало и вечность жизни» вышла в 1922 году отдельной брошюрой, идеологические оппоненты буквально обрушились на главную идею. В главном теоретическом журнале большевиков «Под знаменем марксизма» и в других официальных органах партийные функционеры и философы приписывали ученому намерение «протащить» витализм, религиозную мистику, философский идеализм и прочие идейные грехи. На пути главной идеи был поставлен «шлагбаум идеологии».

Столь яростные нападки объяснялись тем, что за два года до брошюры Вернадского вышла вторым изданием теоретическая книга Ленина «Материализм и эмпириокритицизм», которая теперь становилась философским базисом новой идеологии. В согласии с главной догмой материализма и как бы предчувствуя появление неудобных фактов, Ленин в разделе «Существовала ли природа до человека?» писал:

«Естествознание положительно утверждает, что земля существовала в таком состоянии, когда ни человека, ни вообще какого бы то ни было живого существа на ней не было, и быть не могло. Органическая материя есть явление позднейшее, плод продолжительного развития. Такова материалистическая теория познания, на которой стихийно стоит естествознание»[8].

Но вдруг оказалось, что не все естествоиспытатели – стихийные материалисты. Резкость нападок и их губительные для русской науки последствия объясняются тотальным характером советской, как и любой другой, идеологии. Власть создавала новый миф, а его основное свойство – объяснять мир полностью. Так концепция биосферы оказалась опасна для самой сердцевины марксистской идеологии.

Большой доклад В. И. Вернадского «Проблема времени в современной науке» на Общем собрании Академии наук 26 декабря 1931 года был напечатан с «рецензией» на него академика А. М. Деборина. По существу предмета в ней мало что говорилось. Она была насыщена славословием в адрес классиков марксизма и заканчивалась вердиктом:

«Все мировоззрение В. И. Вернадского, естественно, глубоко враждебно материализму и нашей современной жизни, нашему социалистическому строительству. Своей работой о “Проблеме времени” он чрезвычайно ярко подтвердил глубочайший кризис, переживаемый буржуазной наукой, выражающийся в резком разрыве между великими достижениями науки и враждебным ей мистически-идеалистическим мировоззрением»[9].

В ответ Вернадский написал о праве ученого исповедовать любую философию, и не считать ее неким инструментом познания, заменяющего научные изыскания: «В результате своего розыска акад. Деборин приходит к заключению, что я мистик и основатель новой религиозно-философской системы, другие меня определяли как виталиста, неовиталиста, фидеиста, идеалиста, механиста. Я не считаю такие определения обидными, они просто ложны. Я философский скептик. Это значит, что я считаю, что ни одна философская система (в том числе и наша официальная философия) не может достигнуть той общеобязательности, которой достигает (только в некоторых определенных частях) наука»[10].

Но его отповедь была опять напечатана в сопровождении «критического» опуса Деборина.

В январе 1929 года с изменением устава Академии эта последняя самоуправляемая организация в стране потеряла свою свободу, было арестовано множество специалистов, развернуто «дело историков», закрыто большинство научных обществ. Вернадского события коснулись самым непосредственным образом. В 1930 году должна была выйти его книга «Живое вещество», составленная из статей, объединенных идеей планетостроительной роли биосферы. Она открывалась принципиальной статьей «Начало и вечность жизни». Сборник был запланирован к выходу и уже набран, ему прислали экземпляр для подписи в свет. Но тут грянула советизация Академии, директор издательства был арестован, все планы пересмотрены, сборник не вышел.