В работе «О состояниях…» он и выделяет именно эту черту и обосновывает ее открытие исторически, ходом развития естествознания, осознания ее главных проблем великими теоретиками.
Так, простое и ясное понятие естественного тела, лежащее в основе выделяемой ученым «логики Демокрита», как считает В.И. Вернадский, впервые введено в науку И. Кантом. Но Кант исходил в построении данного понятия из своей космогонии, которая, как всегда подчеркивает В.И. Вернадский, исполнена посторонних науке умственных привычек:
«Он (Кант. – Г. А.) дал в космогонии историческую картину небесных явлений, а как верующий теист, он рассматривал Бога как творца всего, и нашей планеты, и ее природы в том числе, духа природы.
Исходя из этих представлений, но не из научных эмпирических обобщений, он считал, что каждое естественное тело (явление) имеет начало и имеет конец.
Не один Кант, но вся европейская и американская философская мысль, истоки которой лежат в религиозных концепциях – еврейских, христианских, мусульманских – связаны с представлением о начале и конце реальности. Это представление легло в науку очень прочно, но никакой реальной связи с эмпирической основой естествознания, сколько я могу судить, оно не имеет»[449].
В.И. Вернадский указывает, что представление о конце и начале всего сущего, кажущееся таким «естественным» в сознании образованных людей, исторично. Его не было у людей греческой античности, нет его и в философиях Индии и Дальнего Востока, где всегда господствовали другие мифы, породившие другую установку сознания – цикличность времени, отсутствие всякого начала мироздания. Если нам в научной работе, которая противоречит европейской умственной традиции, нужны идейные опоры, говорит В.И. Вернадский, мы можем сослаться на восточную философию. Во всяком случае, кантовское представление должно уйти в историю, должно перестать оказывать влияние на конкретную научную работу.
«Натуралист, говоря о естественном теле и о естественном явлении, в своей научной работе не может исходить из кантовского определения. Только в области живого вещества на нашей планете мы видим «начало» и «конец» для индивидов, и то не всегда.
С чуждым Канту мировоззрением связано эмпирическое обобщение о геологической вечности планетных процессов. Оно совпадает целиком с мировоззрением философским и религиозным ученых Дальнего Востока и Индии; после второй мировой войны значение их еще более увеличится»[450].
Таким образом, учитывая все данные соображения, не может быть никакого сомнения в том, что принцип Гюйгенса есть принцип сохранения жизни, аналогичный принципам сохранения материи и энергии, поскольку его главная характеристика содержится в его запретительном свойстве. Принцип отрицает (или запрещает) творение жизни из инертной, безжизненной материи, так же как те два запрещают образование массы и энергии из ничего[451].
Разумеется, В.И. Вернадский не дает принципу Гюйгенса такого же четкого определения, которое давалось, например, в химии закону сохранения массы вещества в химических реакциях. Он считает свойство «космичности» необходимым и достаточным для характеристики живого вещества в общем строе эмпирических принципов, имеющих базовый, фундаментальный характер, т. е. до всяких теорий и гипотез, которые непременно будут возникать при дальнейшем описании живых организмов и их геологического значения. Как мы помним, в работе 1921 г. он четко выразил мысль, что жизнь вечна, так же как вечен космос. Теперь происходит конкретизация понятия вечности жизни, которое несет в себе разнообразные аллюзии и коннотации. В понятии вечности жизни содержится указание на строение мира, в понятии космичности – указание на строение естествознания. В.И. Вернадскому достаточно сказать, что жизнь космична, чтобы иметь в виду, что жизнь вечна, не происходила из косного вещества. Жизнь необходима в научно построенном космосе, есть его универсальная постоянная. Нечто подобное в те же годы развивал Нильс Бор, сформулировав понятие кванта жизни. «Существование самой жизни следует рассматривать в отношении ее определения и наблюдения как основной постулат биологии, не поддающийся дальнейшему анализу, подобно тому, как существование кванта действия вместе с конечной делимостью материи образует элементарную основу атомной физики»[452].
К жизни в целом надо отнестись как к целостному понятию, писал он. Ее закономерности дополняют мир до целого. Также и В.И. Вернадский указывает на космичность как на не вторичность, закономерность жизни как явления. Она ниоткуда не появляется и никуда не исчезает, а является необходимым элементом космоса, именно – квантом.
Лежащие в основе естествознания эмпирические принципы Ньютона, Гюйгенса, Карно-Майера автор тут же пускает в ход, так сказать. Исходя из них, учитывая найденный прием «логики Демокрита» и беря в расчет только макроскопический масштаб мира, он теперь уточняет те свои 11 эмпирических обобщений (6 для биосферы и 5 для ноосферы), данные в 1926 и 1938 гг.:
«Сейчас я имею задачу пересмотреть этот вопрос в большем масштабе и в большем пространстве, чем для биосферы: с планетной, геологической точки зрения – от Млечного Пути, т. е. нашей галаксии до центра нашей планеты. Само собой разумеется, я не ставлю своей задачей в этом первом опыте, имеющем целью обратить внимание естествоиспытателей на существование и на значение особой логики естествознания, дать исчерпывающий перечень основных его проблем»[453]. Здесь автор замечает, что его перечень эмпирических обобщений носит индивидуальный характер, что имеет и свои достоинства, и свои недостатки.
В.И. Вернадский приводит только 20 эмпирических обобщений из многих и утверждает, что они наиболее общие для той предметной области, которую описывает – т. е. макроскопический аспект мира. Среди них, как я уже сказал, есть те, которые были исходными постулатами в описании биосферы и ноосферы. К ним прибавились теперь новые, сформулированные, как и предыдущие, на огромном историческом и логическом материале наук о Земле. Для каждого обобщения В.И. Вернадский старается найти первого автора, который сформулировал его в первом, пусть и несовершенном еще виде[454].
Первые три относятся к геологии. Один говорит о непрерывном изменении химического состава земной коры в течение геологического времени. Два принципа выдвинул в XVIII в. Дж. Геттон: геологическая вечность Земли и правило актуализма. К геологической области обобщений относится 18‑е: «правило Ромьё» – равновесие между поднятиями на суше и впадинами мирового океана, которое, как указывает В.И. Вернадский, следует учитывать в палеогеографических реконструкциях.
Четвертое обобщение – существование микроскопической жизни, открытой Левенгуком. Теперь выясняется, что она есть самое мощное проявление жизни на планете, прежде всего из-за создания бактериями атмосферы. Сюда же относится и анабиоз – свойство бактерий сохраняться в латентном состоянии неопределенно долгое время и в любых условиях.
Начиная с 5‑го, следуют несколько видоизмененные эмпирические обобщения «Биосферы». Это принцип Ф. Реди «все живое от живого»; отсутствие азойных эпох в истории Земли; генетическое родство всего живого и его геологическая вечность; одинаковость влияния живого вещества на окружающую среду в течение всей предшествующей геологической истории. Из предыдущего правила следует и неизменность количества атомов, захваченных жизнью в каждый данный период. Отсюда следуют а) биогенное создание атмосферы и б) наличие биогеохимических провинций. Одно из обобщений повторяет положение о том, что организмы захватывают и распределяют солнечную энергию и атомную энергию радиоактивных элементов, количество которых для каждого организма есть видовой признак.
