Затем статья «Эволюция видов и живое вещество» была напечатана В.И. Вернадским в сборнике «Биогеохимические очерки» 1940 г. и в ней были сделаны купюры, причем явно или редактором, а если и автором, то под прямым давлением цензуры. В своей «Хронологии» на 1940 г., составленной в 1943 г., ученый указывал: «11. VII. Вышли из печати «Проблемы биогеохимии. IV. «О правизне и левизне». М., 1940 и «Биогеохимические очерки». М., 1940 – оба <текста> изуродованные цензурой и имевшие длинную историю»[411]. Под длинной историей тут имеются в виду уже упомянутые выше мытарства с прохождением данных книг. В книге 1940 г. он был вынужден исключить открывавшую сборник 1930 г. важнейшую, определявшую все дальнейшее содержание, статью «Начало и вечность жизни»[412].
Следствием вмешательства цензуры в статью следует считать две купюры, содержание которых явно не вписывалось в материалистические рамки советских идеологов. Обе они касались особенности биогенной миграции атомов в биосфере в период господства на Земле цивилизованного человечества. Первая: «Эта биогенная миграция, по-видимому, не находится в прямой связи с массой живого вещества, она обусловливается в своих основных чертах работой мысли, сознания организма»[413]. Второй изъятый цензорами фрагмент: «Мы можем при этом точно установить, что человеческая мысль – это проявление нашего сознания – резко и коренным образом меняет ход естественных процессов, меняет так называемые законы природы – изменение идет под влиянием не форм энергии, а человеческой мысли»[414]. Как видим, фрагменты важные, в них автор подчеркивает, что сводить все взаимодействия человека и окружающей среды к материально-энергетическим недостаточно, нужно принимать во внимание работу мысли, которая не является формой энергии. Сегодня эта важнейшая мысль гораздо понятнее, потому что возникла кибернетика как наука об информационных управляющих воздействиях, и В.И. Вернадский, следовательно, предвосхищает ее появление, много его идей могут быть замечательно увязаны с ее закономерностями.
Возможно, идеологическое вмешательство и предопределило судьбу опасной статьи в «Собрании сочинений». Она расположена в соседнем разделе V тома среди других материалов, помещенных в хронологическом порядке. Разумеется, статья напечатана в варианте 1940 г., и никаких примечаний о принадлежности ее к «Биосфере» 1929 г. не дано. По здравому смыслу, статья должна была отныне всегда печататься после основного текста, поскольку так сделал автор. Однако составители первого посмертного «Собрания сочинений» под редакцией академика А.П. Виноградова опубликовали «Биосферу» без приложения. По всей вероятности, за таким решением стояли идеологические резоны.
Биогеохимические принципы противоречили самому коренному тезису марксизма «Бытие определяет сознание», и потому названные В.И. Вернадским эмпирические обобщения были объявлены принадлежащими идеалистической философии и в ее рамках подвергнуты жесткой «критике». На его настойчивое утверждение о непричастности наук о биосфере к философии столь же упорно не обращали внимания. Игнорирование продолжалось до самого конца жизни ученого, кстати сказать, только в последнее десятилетие приобрело другие формы. После 1936 г. его открыто уже не критиковали, чаще всего – старались не печатать. Самая важная из написанных им в самом конце жизни работ, целиком методологическая или теоретическая «О состояниях пространства» в течение полутора лет после принятия к печати так и не увидела свет, а после смерти ученого была отодвинута на целых 35 лет.
По всей вероятности, отчасти полемика с «диаматами» подвигла В.И. Вернадского обратиться к «низовому», первичному содержанию науки – понятиям, с помощью которых описывается любой факт. Надо было с методологической стороны пересмотреть все формы подачи научного материала. Как оформляется содержание науки, какими средствами? Почему идет постоянное смешение научных понятий с философскими?
Такую задачу ученый ставит перед собой накануне своей последней (как потом стало ясно) заграничной командировки, проходившей с начала августа до середины ноября 1936 г. Среди многочисленных целей командировки (включая лечение в Карлсбаде) центральное место занимала методология науки в связи с написанием задуманной в качестве главной книги, которая называлась сначала «Об основных понятиях биогеохимии», а затем трансформировалась в «Химическое строение биосферы Земли и ее окружения». Вот что он писал А.Е. Ферсману: «В Карлсбаде писал введение в свою книгу. В Лондоне буду работать дальше – над первой главой (о необходимости выяснения логики естествознания в связи с понятием биосферы) и над одной из дальнейших – над диссимметрией»[415]. Мы видим здесь намерение предпослать и данному основополагающему труду разъясняющее методологическое или эпистемологическое предисловие.
Своему постоянному корреспонденту Б.Л. Личкову, с которым В.И. Вернадский обсуждал на высоком уровне откровенности самые задушевные темы, он писал в те же дни (перед поездкой за рубеж) более подробно:
«Сейчас я, по-видимому, овладел своей работой над основными понятиями биогеохимии, над которыми работаю эти последние годы. Вместо немногих лекций у меня выходит целая книга. Главное то, что я разобрался в основном, хотя, конечно, чувствую огромные пробелы понимания. Между прочим, для меня ясно, как мало сейчас учтена логическая структура того естествознания, которое составляет основу современной науки. Математика, теоретическая физика, науки опытные дали материал для логики – но эмпирическое описательное естествознание – науки о Земле в научном понимании: геологические и биологические – оставлены логикой без внимания. Мне пришлось внести новое понятие дедуктивного научного понятия, выделяемого мной из “рабочей гипотезы”. Это не гипотеза, не аксиома, не эмпирическое обобщение – например, понятие о том, что поле тяготения Земли определяет всю структуру организма, или то, что я ввожу сейчас, что размеры поверхности Земли определяют и сказываются количественно на заселении планеты размножением организмов и т. д.
Летом за границей буду работать над этой книгой, а сейчас оставляю все в стороне, но в логике разберусь»[416].
По этим сообщениям мы видим масштаб погружения В.И. Вернадского в методологические проблемы наук о Земле. Собственно говоря, потребность в анализе и проверке всех логических приемов, применяемых этими науками, вызвана недостатками нашего естественного языка, трудностями выражения на нем новых логических понятий, не существовавших до сих пор. И если ранее он обнаружил философскую, точнее сказать, натурфилософскую струю во всех основных употребляемых обобщениях, которые шли из общекультурных контекстов, то теперь добрался и до более широкого класса слов – первичных понятий науки, выстроенных логикой для описания явлений и фактов и для понимания и смысла исследований в науках о Земле. Должна быть подвержена ревизии, считает он, самая главная часть научного языка – логика понятий и их строение.
Через месяц, как бы продолжая внутренний монолог на эту тему и внутренне готовясь к поездке, составляя программу занятий, он снова пишет Б.Л. Личкову:
«Я никогда не ограничивался эмпирическими обобщениями и не отбрасывал научные теории, но я не считал их венцом научной работы и не ставил (и не ставлю) их [по] достоверности [наряду] с эмпирическими обобщениями. Но, конечно, это огромная и важнейшая часть научной работы.
Периодическая система элементов – эмпирическое обобщение. Сейчас она охвачена научными теориями – но эти научные теории проверяются, прежде всего, ею (то есть эмпирическим обобщением).
