- Ульрих, он выживет? - спросил Гюнтер со слабой надеждой о чуде.

Солдат поднял на него взгляд и медленно покачал головой:

- Мне жаль, оберштурмфюрер, но с такими ранениями даже в госпитале вряд ли бы спасли беднягу.. - с явным состраданием тихо ответил он. - Самое больше через пятнадцать минут он умрёт. Но всё это время Вилли будет страдать от боли. Я бы и рад облегчить его страдания но не могу. Просто нечем..

- Больно! Мне очень больно! Пожалуйста, помогите кто-нибудь! Умоляю!! - страшно захрипел Эберхардт и мелко задрожал. Это выглядело настолько ужасно что Гюнтер не смог совладать с собой и отвернулся. Проклятая война!

Ждать пятнадцать минут, каждая из которых будет казаться Вилли часами? Он на мгновение представил себя на месте бедняги и содрогнулся. Нет! Напрашивалось только одно решение.. Комок в горле душил его но Шольке на одеревеневших ногах снова подошёл к обгоревшему.

- Вилли.. я могу облегчить боль.. но мне придётся.. - несмотря на всю решимость язык отказывался произнести то что требовалось.

- Командир.. Помоги мне! Я не могу терпеть!! Боже, как больно!! Мммм!!! - и снова буквально завыл. Это и стало последней каплей..

Гюнтер медленно вытащил из кобуры "Люгер" и, не чувствуя своей руки, выстрелил прямо в голову Эберхардту! Тело командира "Ландскнехта" дёрнулось и тут же расслабилось на асфальте. Шольке даже показалось что он услышал облегчённый вздох, но не поручился бы за это.

Ощущая предательскую дрожь он с трудом засунул оружие обратно, но застегнуть кобуру не получалось. Обернувшись к своим солдатам, смотревшим на него чуть поодаль, Гюнтер сделал над собой усилие и громко крикнул:

- Если это случится со мной.. то приказываю вам сделать то же самое!

Люди молчали, переводя взгляд с него на погибшего Вилли который, наконец, обрёл вечный покой и избавление от адской боли. Шольке не знал одобрят ли они такое "милосердие" по отношению к их товарищу но он просто не видел другого выхода. Спасти Эберхардта, по его мнению, было невозможно а ждать и наблюдать как тот мучается.. Нет, это было неправильно. И Гюнтер снова сделал свой выбор.. Так как делал раньше и будет делать в будущем. За себя и за своих людей, с каждым днём ощущая всё большую ответственность за них.

С трудом оторвав взгляд от распростёртого на обочине тела Шольке направился к "Здоровяку", махнув над головой круговым движением. Сигнал - по машинам! Уже устроившись в башне он мрачно подумал что полку призраков убитым им лично людей сегодня прибыло.. И что хуже всего, это был свой! Немец! Тот кто был в его подчинении, выполнял его приказы! Верил в него, жил и надеялся когда-нибудь вернуться с войны домой, в свой Висмар! Но Вилли больше не увидит свой родной город.. Не поцелует жену и своего ребёнка, не услышит первый смех сына или дочери.. Он останется лежать в этом бельгийском городишке, весь обгорелый и одинокий. Только потому что его командир, оберштурмфюрер войск СС Гюнтер Шольке, сплоховал.. Не доглядел, не принял правильное решение. И вот результат.

Внезапно мелькнула мысль что он ошибся, приказав своим солдатам добить его в случае таких тяжёлых ранений. Ведь Гюнтера теперь труднее убить, вполне возможно что он бы выжил даже в этом случае. А теперь, получается, сам себя лишил преимущества? Да-а.. Как-то не подумал в запале. Ну что ж, не объяснять же солдатам что их командир несколько погорячился. Будем надеяться что до такого вообще не дойдёт.

Броневик взревел мотором и снова рванулся вперёд, в тёмную ночь. За ним снова устремились другие машины, только на одну стало меньше. А позади отбрасывали яркие блики на стены домов постепенно угасающие языки огня в изуродованных останках двух броневиков, которых объединила смерть..

Положив локти на края люка Шольке мысленно подумал:

"Прости, Вилли.. Я сделал так как хотел чтобы поступили и со мной. И если мы встретимся с тобой когда наступит моё время уйти.. Что ж, я приму всё что мне предназначено! До встречи на небесах, парень!"

А потом достал из кармана "особый" блокнот, открыл его и записал, стараясь чтобы карандаш не прыгал по бумаге от тряски:

"..12 - Эберхардт Вилли, 22 года, шарфюрер, Висмар!

13 - Каленберг Отто, 21 год, роттенфюрер, Базель!"

Уже тринадцать человек, его подчинённых, расстались с жизнью начиная с 10 мая. И его, как их командира, обязанность лично написать их родным, объяснить почему его солдаты не смогли вернуться домой, обнять жён, детей, матерей. А когда эта кампания закончится, возможно, поехать к их родным и рассказать как жили и умирали их близкие. Тяжелейший крест, что и говорить, но это было правильно, он это чувствовал. Иначе их призраки никогда не оставят его в покое..

Между Динаном и Бореном отряд понёс ещё одну потерю, пусть и не смертельную. "Малыш", всё время едущий прямо за "Здоровяком", внезапно выкатился из колонны и остановился на обочине. Оглянувшись, Гюнтер заметил как Майснер шустро выпрыгнул наружу и распахнул люки возле двигателя на корме. И уже через минуту едва сдержался от ругательства.. Поломка! Не выдержал лёгкий броневик такого напряжённого рейда. Майснер клялся что уже через час машина снова будет на ходу но Шольке не мог ждать. И, смирившись, дал команду двигаться дальше. А водитель, сорвав с брони "Малыша" ящик с инструментами, уже наполовину залез в недра своего броневика..

И наконец, больше всего времени они потеряли на переправе возле города Буйон, недалеко от французской границы. Сам мост, хоть и повреждённый при авианалёте, мог выдержать вес его машин, вот только проблема была в другом.. Все подступы к мосту с обеих сторон были забиты сгоревшими и разорванными на части грузовиками "Renault", остатками мотоциклов и парой танков. Оба берега усеивали множество воронок, намекая что здесь хорошо развлеклись ребята со "Штукас". Видимо, когда появились самолёты, тут переправлялась войсковая колонна а то и не одна.. Трупов не было, наверное выжившие всё же позаботились о них. Сгоревшие обломки были уже холодными, значит налёт состоялся не сегодня. Что ж, спасибо, конечно, парням из "Люфтваффе" за такую помощь но вот головной боли они Гюнтеру явно добавили..

Пришлось расчищать узкий проход, оттаскивая или сталкивая в воду скрученные взрывами остовы машин. Кабины, мосты, рамы, бампера.. всё это летело в воду! На то чтобы очистить сначала один берег, потом мост и продолжить на другом берегу потребовалось больше четырёх часов! Проклятье, четыре драгоценных часа! Да за это время они бы уже давно были на месте!

В почти полной темноте, освещаемые лишь тусклым светом фар, облепив обломки, солдаты надрывались и ругались, освобождая себе путь. Остовы двух танков смогли отодвинуть на пару метров лишь соединив усилия аж четырёх броневиков. Хорошо хоть это были лёгкие танки, кажется "Renault R35". Гюнтер и Брайтшнайдер не отставали, помогая руками и советами. За это время к мосту подъехал починенный "Малыш" и тоже стал трудиться в меру своих силёнок. Несколько солдат умудрились порезаться об острые концы металла, один оступился и свалился в воду, другой едва не отдавил себе ногу тяжёлой обгоревшей железякой.. Словом, когда всё закончилось то Гюнтер мысленно перекрестился. Слава Богу, никто из солдат не погиб! Это было бы чересчур..

..Вот они проехали Седан, по которому лениво прохаживались патрули, переправились через Мёз и оказались на северной окраине Вадленкура, оставив позади железнодорожную станцию. Увидев впереди небольшое строение, стоящее в центре маленькой площади, Шольке приказал водителю остановиться. Похоже, это мэрия.. И, судя по стоявшим рядом со входом немецким мотоциклам и грузовику, противника здесь нет. Значит, Вадленкур занят своими? Это хорошая новость! Но вот что-то, всё-таки, было не так..

Гюнтер спрыгнул на землю и недоумённо оглянулся. Странно.. А где все?

Следом за "Здоровяком" на площадь въехала вся колонна, ощетинившись во все стороны орудиями и пулемётами. Последнему броневику, "Забияке" Виттмана, не хватило места и он, не церемонясь, залез прямо на пышную клумбу рядом со входом. Восемь тяжёлых, рубчатых колёс безжалостно раздавили нежную растительность, выворотив их с корнем. Мда, похоже Михаэль не слишком ценит труд садовников..