А так как Александр был здесь единственным таким диверсантом то и справляться со всеми обязанностями придётся самому. Не на кого перекладывать грязную работу. Вроде, родная страна, не вражеский тыл, но и сдать просто так после допроса националистов НКВД нельзя. Они непременно расскажут кто их взял в плен, опишут его внешность.. И потом лишь вопрос времени когда рапорт местных чекистов дойдёт до Москвы, где его прочитают и сделают правильные выводы. Охота за ним снова возобновится, а это явно осложнит его борьбу против "мельниковцев" и "бандеровцев". Нет, нельзя оставлять их в живых! Да и, честно говоря, не особо и хочется. Каждый из них, когда соглашался бороться против советской власти, наверняка знал какими могут быть последствия лично для них, а значит и выбрал свой жизненный путь опасности и возможной смерти. Так же как и сам Александр. Некого обвинять, это был его и их выбор..

- Не хотите? Я понимаю, кому же охота выдавать своих боевых товарищей и друзей, верно? - спросил он, вставая на ноги и взяв с верстака нож. - Но ваша проблема в том что мне нужна эта информация. И я её всё равно узнаю. Не буду врать, скажу прямо - из этого склада вы живыми не выйдете. У вас есть выбор только в способе смерти. Расскажете всё что мне нужно? Умрёте быстро и легко. Станете упираться? Увы, но тогда мне придётся причинить вам очень много боли. Я не изувер или садист, мне не доставляет удовольствия мучить вас.. Поэтому даю вам минуту на размышления. Просто подумайте об одном.. Там, куда вы совсем скоро попадёте, вас будут волновать совсем другие проблемы чем то что случится с вашими товарищами. Время пошло..

Как Саша и подозревал, никто из них не согласился на его условия. Каждый думал что сможет выдержать боль и остаться верным своим убеждениям. Вот только если дух и был твёрдым то тело явно оказалось слабее.

Мысль Александра о том что молодой "Хохол", который оказался Михасем, послабее чем Тарас, была верной. Потребовалось всего десять минут чтобы он заговорил. Три сломанных пальца и угроза выколоть глаз как товарищу сделали своё дело. Рыдая от боли и обоссавшись от страха молодой националист рассказал всё что мог, Саша чувствовал что тот готов был на всё чтобы избавиться от мук. Хоть этой информации было и немного, но уже что-то. Пара фамилий и место жительства одного из своих товарищей.. Уже есть куда двигаться дальше. Он говорил и говорил, захлёбываясь от ужаса когда окровавленный нож Александра замер в сантиметре у его глаза. Кололся по полной, несмотря на злобное рычание лежавшего рядом взрослого мужика. Ему уже было всё равно.. Ушёл он легко и быстро, как Саша и обещал. Неожиданный удар ножом в сердце и вздрогнувшее тело Михася окончательно успокоилось, лишь последние слёзы из распахнутых глаз скатились по щекам..

Тарас оказался гораздо крепче. Чтобы добиться от него хоть какой-то информации Александру пришлось потрудиться почти два часа. Морально это было очень тяжело, его самого дважды вырвало, в глазах мутило.. Но каждый раз когда ему казалось что он больше не сможет быть мясником и накатывало сильнейшее желание милосердно добить националиста, то стоило вспомнить об Одессе, Аллее ангелов, и дяде Юре, как под новой вспышкой ярости ему чуть легчало. В конце концов, воля Тараса не выдержала боли измученного тела и он кое-что поведал..

Оказалось, есть некий краевой проводник, Дмитро Мирон из какой-то Краевой экзекутивы, назначенный в начале мая для подготовки нового вооружённого восстания по всей западной Украине, после того как прежнее провалилось из-за своевременных действий НКВД. Этот Мирон сейчас прячется где-то на конспиративной квартире во Львове у надёжных людей. Имеет прямые связи не только с Мельником но и Бандерой, хотя те друг друга на дух не переносили из-за внутренних разногласий. Где именно и у кого конкретно Тарас не сказал. Не знал сам? Или всё-таки смог сдержаться и не раскололся до конца? Скорее всего первое предположение, учитывая законы подполья и строгую конспирацию ОУН.

Уже было почти десять часов вечера когда Саша понял что пора заканчивать. Ему было плохо от того что пришлось сделать с Тарасом, но было ясно с самого начала что тот начнёт запираться и дело кончится пытками. Инструктор объяснял разницу между допросами второй и третьей степени, но мужик был не дурак и знал что живым Саша его не выпустит. Поэтому пришлось давить на единственную слабость что осталась у Тараса - спасение от боли в виде милосердной смерти. На это Александр и сделал упор.. Семь сломанных пальцев, оба глаза, раздавленные яйца и проворачивание ножа в нервных узлах (подмышечная впадина, пах, солнечное сплетение), четырежды потерянное сознание.. Такой ценой была добыта информация про Дмитро Мирона, который был довольно важной шишкой в ОУН. Быть следователем, судьёй и палачом в одном лице это тот крест который Саша добровольно на себя взвалил чтобы приблизиться к тем кто напрямую угрожал его стране. Очень грязно, кроваво и мерзко! Чувство такое что искупался в говне, крови и блевотине.. Частично утешало то что всё это не просто так им сделано. Приблизиться к верхушке ОУН и устроить среди них безжалостную бойню, ради того чтобы его соотечественники спокойно смогли жить на этой земле без риска возрождения новых украинских нацистов.

Может теперь не будет Одессы, пахнущей жареным мясом из Дома профсоюзов, а в Донецке не появится Аллея ангелов? И дядя Юра не погибнет под Дебальцево, пытаясь закрыть "котёл" для окружённых "укропов"? Оправдана ли цена, вот в чём главный вопрос? Кем он стал, тот Саня который всего два месяца назад старался решать все конфликты мирно и мечтал о наказании врагов лишь в своём воображении? Теперь Александр огрубел, стал убивать врагов десятками, не гнушался пытками ради необходимости, ожесточился под влиянием новой действительности, и твёрдо убедился что гуманизм, доброта, всепрощение и попытки не обращать внимания на зреющий здесь нарыв в будущем обернутся большой кровью со стороны тех кто считает все эти понятия со стороны России синонимом слова "слабость". А значит - надо продолжать делать дело, давить этих тварей пока они не набрали силу! Да, рай теперь для него точно закрыт, это без сомнений, но кто готов пойти на самое страшное ради тех кого считаешь своими? Только тот кто ценит свою жизнь меньше чем чужую.

Короткий тычок ножом в грудь и окровавленный кусок мяса, который раньше был крепким взрослым мужчиной, затих навсегда. Осмотревшись, не забыл ли он чего важного, Саша вышел из склада и аккуратно закрыл за собой дверь на замок, который лежал внутри на том же верстаке. Была мысль поджечь строение, чтобы скрыть все следы, но на пожар обязательно сбегутся местные обитатели и привлекут внимание целого района. Приедут пожарные, найдут трупы, сообщат властям.. Нет, пусть лучше все думают что внутри никого нет. Конечно, потом оттуда потянет трупным смрадом из-за тёплой погоды, но когда это ещё будет? Пройдут дни, может и недели. А ему пора домой.. Принять душ, наскоро постирать одежду от крови националистов и спать, будучи готовым к кошмарам. Но винить некого, он сам принял свою судьбу и теперь не имеет права бросать дело в самом начале.

Он прошёл обратно весь путь до Городоцкой, низко надвинув шляпу на глаза, чтобы вылезшие обитатели окрестных домов не запомнили его лицо. Хоть и темно уже, но мало ли? Хоть мозг и твердил что Саша всё сделал правильно, но на душе было муторно и погано. Пытать и убивать людей, пусть даже и врагов, не каждому под силу, физически и, главное, психологически. Это оставляет свой след внутри, и человек живёт до конца жизни с таким грузом. Кто сильный - справится, слабый - сопьётся или повесится, не в силах больше каждую ночь слышать голоса своих жертв. Что ждёт именно его? Время покажет..

Москва, Кремль.

25 мая 1940 года, поздний вечер.

Лаврентий Берия.

Сегодня, как и довольно часто до этого, Сталин вызвал его к себе когда за окном уже сгустились сумерки. Причина была ему неизвестна, Поскребышев ничего не объяснил и нарком терялся в догадках, невольно вспоминая свои возможные огрехи.