Проклятье, такой финал ему не мог присниться даже в самом страшном кошмаре! Он-то сначала думал что этот урод просто бросил Гизелу, как недостойную его, а оказалось всё куда хуже.. Гюнтер ещё в своём времени читал про зверства некоторых нацистов вроде Эйке и Дирлевангера, но там было немного другое. Те измывались над людьми потому что были садистами и им нравилась вседозволенность, власть над жизнью и смертью множества низших людей. А этот.. этот рехнулся на чистоте крови и с головой окунулся в такое дерьмо от которого никогда не отмоется. И что самое худшее, Штайн считает себя и свои действия абсолютно правильными! Как может быть что такой.. арийский экземпляр смог отличиться в бою и стать унтер-офицером, не погибнув? Видимо, ад заботится о своих кадрах и тщательно пестует подобных персонажей. И вот что теперь с ним делать?..

Сделав неимоверное усилие чтобы хотя бы внешне вернуть себе спокойствие, Гюнтер тихо спросил:

- В ней же было всего четверть этой крови? А в ребёнке была бы вообще одна восьмая часть..

- Да какая разница, оберштурмфюрер?! - вскричал штурмшарфюрер, глядя на него дикими глазами. - Хоть одна миллионная! Если есть хоть самая малая капелька то уже всё, понимаете?!! Она навеки грязная! Вы же сами служите в СС и должны это понимать!! Я не мог её любить или просто держать рядом, это же очевидно! Она обманула меня, хотела опозорить!

Гюнтеру пришлось снова следить за своей рукой, которая самостоятельно потянулась к кобуре. В этот момент он понял что говорить со своим новым подчинённым на эту тему бесполезно. Более того, опасно. Если его стыдить тот может заподозрить командира в тайном сочувствии евреям и донести в гестапо. Конечно, Зепп вряд ли его отдаст псам Мюллера, но зачем зря рисковать? Осталось узнать лишь один ответ на вопрос..

- Прекратите истерику, штурмшарфюрер! - призвал он того к дисциплине. - Вы унтер-офицер СС а не барышня!

Штайн непроизвольно подтянулся и его лицо снова стало превращаться в маску исполнительного подчинённого.

- Виноват, оберштурмфюрер! Поддался эмоциям, извините! Больше не повторится! - ответил подчинённый, стоя по стойке "смирно".

- Чем всё закончилось с этой Гизелой, Штайн? Вы её убили? - спросил Гюнтер, почти уверенный в положительном ответе.

- Никак нет! Я хотел это сделать, оберштурмфюрер.. - ответил тот, виновато вздохнув. - Более того, я обязан был это сделать! Но не смог.. проявил слабость. Поэтому я обо всём сообщил ближайшему отделению гестапо в Бамберге и через день они её забрали вместе с отцом. Потом мне сказали что их отправили в концлагерь.

- В какой именно? - осведомился Шольке нейтральным тоном.

- Не знаю, оберштурмфюрер, не интересовался! - пожал Эдмунд плечами. - Да и какая разница? Она получила что заслуживала.

- Хорошо, штурмшарфюрер, вы свободны! - отпустил его Гюнтер, со вздохом усаживаясь за стол.

Дождался когда тот выйдет и обхватил голову руками, закрыв глаза. Снова перед ним проявился до этого редко замечаемый зловещий оскал политики нацистов, которую он романтизировал в будущем. Первым случаем было то самое обыденное убийство двух евреев прямо на улице, когда Пайпер устроил целое представление. Оно как-то прошло мимо его совести, наверное потому что это были старики, и осознание невозможности вмешаться. Но здесь?

Молодая и влюблённая девчонка! Беременная, к тому же, от этого ублюдка! Как?! Вот как можно было сделать ТАКОЕ с той в кого влюблён и которая носит в себе твоего ребёнка?! Какие больные мозги, повёрнутые на пропаганде, надо иметь чтобы совершить эту невообразимую дикость?! Там, в будущем, Шольке не представлял что продукт нацистской системы мог рождать таких вот настоящих монстров, готовых принести в жертву своим убеждениям самых близких людей! И только попав сюда он начал постепенно понимать что скрывается под привлекательной вывеской "Германия превыше всего!". Нет, это не значило что он стал симпатизировать коммунистам или демократам, Гюнтер по-прежнему готов сражаться за свою страну со всеми кто решит на неё покуситься. Но вот некоторые положения и лозунги нацистской пропаганды точно надо переориентировать! Например, закрывать или хотя бы сокращать концлагеря, смягчить требования к расовой чистоте немцев, умерить или перепрограммировать пропагандистские клише.. словом, менять самые мрачные и неприглядные стороны Третьего Рейха, иначе история может повториться а его миссия так и останется проваленной. Другое дело что "Выплёскивая грязную воду не вывалить бы из тазика ребёнка!". Ведь если не брать в расчёт всё указанное то многое ему нравилось в этой Германии.

Автобаны, подъём промышленности, программы помощи многодетным семьям и стимулирование рождаемости, чтобы закрыть демографическую яму от потерь Великой войны. Понятно, что большинство этих мер было осуществлено для подготовки к войне, но вовсе не обязательно снова наступать на те же грабли! Нет, надо опять поговорить с фюрером, обозначить эти проблемы и постараться убедить его изменить политику Рейха! Будет ОЧЕНЬ трудно, Гюнтер это знал, но надеялся что его аргументов хватит чтобы уговорить Гитлера. А если нет? Если тот просто отмахнётся от него? Что тогда делать? Ответ маячил перед глазами но Шольке упорно не хотел его читать.

На память снова пришли слова Штайна и Гюнтер лишний раз убедился что взгляды штурмшарфюрера ему не подходят. Шольке самому бы и в голову не пришло такое сотворить, даже если бы Лаура или любая из его женщин оказалась полностью еврейкой. Если она его любит то какая разница кто по национальности? Главное, не негритянка, это уж чересчур. Он будет защищать их до конца, потому что испытывает те же взаимные чувства и ему плевать какая в его красавицах течёт кровь! В этом плане Гюнтер был готов без всяких сомнений плюнуть на нацистские расовые законы и пойти против любого кто попытается применить их на его женщинах.

Почти успокоившись и придя в себя от неожиданных откровений нового подчинённого Шольке повесил кобуру на пояс, взял в руку "МР-38" и вышел из комнаты, по пути командуя своим людям выходить на улицу и строиться перед домом. Гюнтер чувствовал что вот-вот должен прийти приказ на дальнейшее наступление и хотел быть заранее готовым, поскольку разведчиков всегда пускают первыми.

И когда он шёл к выходу то почти убедился в своей правоте. Все этажи здания и перекрёсток превратились в настоящий муравейник. Сотни солдат СС и Вермахта спешно заканчивали завтрак, надевали амуницию и выбегали наружу, формируя походные колонны, которые потом распадутся на боевые группы. Рычали моторами танки и бронетранспортёры, его трофейная "Матильда" тоже пофыркивала выхлопным дымом, молчаливо приглашая занять своё законное место в башне. Несмотря на, казалось бы, навечно въевшуюся усталость, Гюнтера охватили предбоевой мандраж и нетерпение. Осталось уже совсем немного, возможно, даже всё кончится уже сегодня! Займут порт, потом на восток, к пляжам.. и всё, отдых! Господи, хоть бы так и было!

Молодцевато вскочив на броню "англичанки" он оглянулся назад. Батальоны почти построились а больше десятка офицеров СС и Вермахта собрались группой, о чём-то разговаривая и доставая карты. Заметив как ему машет командир первого батальона СС Гюнтер тихо выругался, спрыгнул с брони и побежал к нему, на ходу вынимая карту из полевой сумки. Сейчас проведут инструктаж, поставят боевую задачу и вперёд. Последний бой часто бывает самым трудным, но его ребята выдержат! И внезапно поймал себя на довольно необычной мысли, что если вдруг штурмшарфюрер СС Штайн сегодня умудрится погибнуть то он, Шольке, будет только рад..

Дюнкерк, Франция.

29 мая 1940 года. Позднее утро.

Гюнтер Шольке.

- Следующая остановка - порт! - шутливо провозгласил Брайтшнайдер, когда они добрались до указанной территории и Гюнтер дал команду быть особенно осторожными. - Все пассажиры на выход, но не забывайте оплатить проезд согласно закона!