Внезапно на Филипа накатила усталость и он уселся на своё место на мостике, хоть теперь в нём было не слишком удобно сидеть из-за крена. Скоро подойдёт помощь и их снимут со скалы, но одно капитан 1-го ранга знал точно: беспримерный поступок Строуба и его жертву ради спасения всего экипажа ненавистного эсминца он не забудет до самой смерти!..

Лондон.

29 мая 1940 года. Утро.

Даунинг-стрит, 10.

Премьер-министр Уинстон Черчилль мрачно смотрел на своего собеседника, того кто прилетел к нему по срочному вызову из основной базы флота Метрополии. Адмирал сэр Чарльз Мортон Форбс, командующий всем что принадлежало к "домашнему" флоту в Скапа-Флоу. Сухопарый, с изборождённым морщинами лицом, он не выглядел импозантным, скорее напоминая старого бармена в одном из пабов на Пикадилли, который лишь протирает стойку видавшей виды тряпкой и приветствует завсегдатаев своего заведения. Но потомку герцогов Мальборо было плевать на его внешность, гораздо важнее был его профессионализм, а в этом у адмирала недостатка точно не было.

В этом году Форбсу должно было стукнуть уже шестьдесят лет, и позади у него было много славных дел на службе Британской империи. Он поступил на Королевский флот ещё в конце прошлого века, участвовал в неудачной битве при Галлиполи, затем стал капитаном линкора HMS "Queen Elizabeth". С 1938 года был командующим флота Метрополии и отлично справлялся с этой должностью.

Черчилль вызвал его к себе в столицу чтобы лично поговорить с ним. Уинстон знал что старый адмирал не жаловал самолёты но в данном случае ему пришлось воспользоваться именно им, поскольку вызов был срочным. И теперь сэр Форбс, вытянувшись, стоял перед ним и ждал вопросов.

- Скажите, адмирал, что у вас там творится на Оркнейских островах? - начал премьер-министр, подавив желание снова вынуть сигару из особого ящика на столе. - Если судить по вашим докладам, получается что немцы там собрали чуть ли не десяток подлодок, не считая еженочных налётов бомбардировщиков с морскими минами. Я не сомневаюсь в ваших словах, но нет ли там некоторого преувеличения возможностей противника?

- Все мои доклады абсолютно правдивы, сэр! - ответил Форбс, не дрогнув даже взглядом. - Про десяток подлодок говорить не буду, но готов поклясться что там рыщет примерно половина этого числа. Буквально перед самым докладом пришла телеграмма из моего штаба оттуда - час назад одна из вражеских подводных лодок притаилась на дне пролива, по которому регулярно ходят эсминцы, и осмелилась атаковать один из них, всплыв за кормой. Спасаясь от торпед наш эсминец не смог в тесноте развернуться и был вынужден выброситься на скалы, на несколько месяцев выйдя из строя. Положение спас героический капитан тральщика, ценой своей жизни потопив разбойника. Этот случай ещё раз доказывает что выход линейных сил в море без тщательного траления пролива и уничтожения немецких лодок слишком большой риск!

- Если вы не забыли, адмирал, у нас идёт война! - едко заметил Черчилль, недовольно фыркнув. - Каждый день существует опасность потерять один а то и несколько кораблей первой линии. Ваши линкоры нам позарез нужны в районе Дюнкерка, причём нужны уже несколько дней назад! Я понимаю опасность их прорыва из Скапа-Флоу, но неужели вы не можете ничего сделать? У окружённых уже два дня назад закончились снаряды к той небольшой части артиллерии, что у них была, и им нечем сдерживать наседающих нацистов! Чёрт возьми, там скопилось не меньше двухсот пятидесяти тысяч человек, которые надеются на нас!

- Сэр, поверьте, я всем сердцем сочувствую тем кто сейчас в Дюнкерке! - не сдавался старый адмирал. - Но если я дам приказ своей 2-й линейной эскадре идти на прорыв, пусть даже пустив впереди эсминцы, то хватит всего одной подлодки, не побоявшейся всплыть рядом с "Rodney", "Valiant" или "Resolution". Бесстрашный капитан и залп в упор поставят крест на всей этой смелой затее. А сегодняшний случай доказал что у Редера есть такие люди. Единственная возможность хорошо протралить проход, чтобы нивелировать хоть одну из опасностей - послать вместо одного тральщика все три, что стоят в Скапа-Флоу, но.. это невозможно.

- Почему? - угрюмо спросил Уинстон, исподлобья глядя на неуступчивого Форбса. - Даже если все они подорвутся на минах или их торпедируют обнаруженные пираты рейха это всё равно окупится!

- В этом я с вами согласен, господин премьер-министр.. - чуть кивнул сэр Чарльз, но не успел Черчилль загореться надеждой как чёртов старик снова безжалостно заставил его скривиться: - Но дело в том что сейчас, после потопления "Bangor", в море может выйти только один тральщик. Остальные два находятся в ремонте - у одного неполадки с машинами, другой повреждён взрывом мины два дня назад. Ещё в апреле я бы мог выслать три дополнительных тральщика но, согласно приказу Адмиралтейства, был вынужден отправить их в Средиземное море, чистить Гибралтарский пролив и район Мальты. Так что, сэр, если я сейчас пошлю свой последний тральщик по пути только что погибшего "Bangor", велика вероятность что его постигнет та же участь, поскольку потопленная немецкая лодка там явно не последняя.

- Дерьмо! - не сдержался аристократический потомок герцогов Мальборо, не вытерпев и всё-таки достав очередную сигару из ящика, непрерывно мозолившего ему глаза. - И когда эти ваши два тральщика починятся? - спросил он, заранее зная что это будет уже поздно для окружённых.

- Первый - через два дня. А второй.. там работы ещё на неделю минимум! - ответ адмирала снова погрузил его в невесёлое настроение, заставляя раздражённо нахмуриться.

- То есть, сегодня и сейчас вы ничего не можете сделать? - с чувством безнадёжности спросил Уинстон, вертя незажжённую сигару между толстых пальцев. Как же паршиво знать что надо делать но не иметь возможности это осуществить!

- Нет, сэр, это невозможно! - твёрдо подтвердил сухопарый заслуженный Форбс, прямо глядя ему в лицо. - Нужно подождать эти два дня, а лучше неделю, и тогда я пошлю в пролив сразу три тральщика под охраной всех эсминцев 7-й флотилии. Хотя бы на день смогу вычистить фарватер и выпустить линкоры в море, прежде чем вражеская авиация снова сбросит новые мины. Но не сейчас и не сегодня!

Черчилль молчал целую минуту, мысленно прикидывая возможные варианты. Адмирал очень не хочет рисковать своими кораблями, особенно ради севших в лужу сухопутных генералов, тем более имея риск потерять драгоценный линкор без нормального артиллерийского боя наподобие Ютландского. Но в одном он прав - стоит ещё одной немецкой подлодке повторить тот же трюк о котором ему рассказал Форбс, и на скалы может выброситься уже линкор а не какой-то эсминец. А уж если он затонет прямо в фарватере.. об этом даже думать не хочется!

А Дарлан всё молчит, даже не отвечает на его телеграммы! Париж в панике, посольства и некоторые министерства спешно готовятся уезжать из города, возросла активность местных нацистов, явно ждущих своих германских "братьев". Его посол прислал сообщение что не может встретиться ни с министром иностранных дел ни с заместителем премьер-министра Франции Петэном, недолюбливавшем англичан. Рейно всё время занят, и получается что все кто может дать французскому флоту давно назревший приказ идти в Ла-Манш, на помощь Дюнкерку, недоступны.

Похоже, тупик.

Вспомнив о стоящем рядом сэре Форбсе Уинстон тяжело вздохнул и раздражённо ответил:

- Хорошо, адмирал, вы свободны!

А потом, дождавшись когда старый моряк выйдет из его кабинета, со всей силой бросил сигару в угол, выплёскивая подавляемую злость..

Москва.

29 мая 1940 года. Утро.

Капитан Константин Трошкин, участковый.

Привычно хромая он зашёл в ворота большого но довольно заросшего травой участка и положил руку на расстёгнутую кобуру. Так сказать, на всякий случай. Народ в Марьиной роще живёт непростой, мало ли.. Мысленно вспомнил что ему рассказал угонщик-Сеня и начал внимательно осматриваться.