Тем временем незнакомый унтерштурмфюрер, привлечённый голосом её начальника, подошёл к нему и несколько секунд осматривал Лейтмана.

- А вы кто такой? - бесцеремонно спросил он, задержавшись взглядом на белом халате. - Доктор? Что вам здесь нужно? Никому из нас медицинская помощь не требуется.

- Я пришёл на звуки выстрелов.. - ответил доктор Лейтман, оглядываясь вокруг. Его взор остановился сначала на пулемётах, потом на трупах в дальнем конце, и медсестра заметила как он побледнел, несмотря на жаркую погоду. - Вы убиваете людей?! Но зачем? Кто вам позволил? Обергруппенфюрер СС Дитрих не из тех кто..

- А мы не подчиняемся обергруппенфюреру СС Дитриху! - спокойно оборвал его тот, вытащив из кармана сигарету и закурив. - У нас своё начальство.. и свои приказы. Которые мы и выполняем, на благо Германии и фюрера. Эрих Гартунг, унтерштурмфюрер СД, к вашим услугам, доктор! - представился он, лениво приняв подобие строевой стойки. - Айнзацкоманда 8! И мой вышестоящий начальник доктор Эрвин Вайнман, командир всех айнзацгрупп в Бельгии! Так что, доктор, у вас свои обязанности, лечить наших солдат.. А у меня свои, избавлять территорию Рейха от всяких потенциальных врагов и вредных личностей. Обе работы важны поэтому, если вам любопытно, можете посмотреть, но вмешиваться не советую.

И, не дожидаясь его ответа, громко крикнул в сторону длинного амбара или конюшни:

- Выводите следующую партию! Мы готовы!

Через минуту дверь открылась и Лаура, посмотрев в ту сторону, ошеломлённо застыла, похолодев. Из помещения начали выходить избитые люди, десятка три, придерживая друг друга руками. Девушка сразу узнала элементы формы французских зуавов, вчера атаковавших позиции их полка почти весь день. Они тихо между собой переговаривались. Увидев у стены тела своих товарищей зуавы остановились и громко загалдели на непонятном языке. Размахивая руками и сбившись в кучу колониальные солдаты затравленно оглядывались, словно пытаясь найти выход из этой смертельной ловушки. Но бежать было некуда потому что вслед за ними из помещения вышли человек десять эсэсовцев, вооружённые пистолетами-пулемётами, недвусмысленно направленными на них. А также избитый и хромающий французский офицер, держащийся за бок.

Оба штурммана, до этого времени болтавшие друг с другом, не спеша подошли к пулемётам, осмотрели их, поправили ленты, передёрнули затворы и доложили Гартунгу о готовности. Тот кивнул и, не обращая больше внимания на невольных зрителей, махнул рукой. Его подчинённые, грубо толкая зуавов, подвели их к стене и, не опуская оружия, отошли от обречённых. Весёлая песня продолжала играть, придавая всей этой зловещей картине какой-то извращённый диссонанс.

Француз, увидев того кто распоряжался здесь, напряг силы и крикнул:

- Прекратите эту дикость! Я протестую против такого средневекового варварства! Мои солдаты имеют полное право на гуманное обращение с ними! Вы не имеете никакого основания убивать их!

Унтерштурмфюрер знаком велел тому подойти поближе и один из эсэсовцев, грубо толкнув лейтенанта, подвёл его к Гартунгу. Тот смерил его насмешливым взглядом и выпустил дым ему прямо в лицо. Потом щелчком сбил пепел на грязную форму пленника и засунул окурок французу в нагрудный карман. Лейтенант покраснел от ярости и унижения, но сдержался.

- Мы же не в суде, лейтенант.. - насмешливо ответил офицер СД. - Но, если вам так угодно.. Протест отклоняется! Эти недочеловеки не являются людьми, а значит не подлежат гуманному обращению и будут уничтожены в соответствии с особой инструкцией. Приговор окончательный и обжалованию не подлежит. Есть ещё вопросы? У меня график, и нарушать его крайне нежелательно. Что же касается вас, лейтенант, то можете вернуться назад в камеру. Вы, как цивилизованный человек, подлежите стандартной процедуре и в скором времени будете отправлены в Рейх, где и просидите в относительном комфорте до нашей победы. Изысканного общества, парижских разносолов и шлюх не обещаю но зато останетесь живы и, возможно, не похудеете.. - рассмеялся он.

- Вы не офицер и уж тем более не цивилизованный человек! - буквально прорычал тот, и плюнул прямо в лицо эсэсовцу. - Вы просто животное, тупое и кровожадное! Я не собираюсь бросать своих солдат на растерзание таким свиньям как вы! И никуда я не поеду! И ещё.. Когда-нибудь вы очень сильно пожалеете о том что сейчас делаете! И спрятаться за всякими чудовищными инструкциями и приказами старших по званию у вас не выйдет!

Закончив эту тираду француз решительно направился к зуавам и встал перед ними, лицом к пулемётам. Весь его вид показывал что по своей воле он отсюда не уйдёт. Лауру глубоко тронул его поступок и она отчаянно захотела чтобы унтерштурмфюрер впечатлился и отменил расстрел. Но один взгляд на эсэсовца разрушил всю её надежду..

С лица Гартунга исчезло всякое веселье. Неудивительно, пленник унизил его при подчинённых. И теперь судьба не только зуавов но и самого лейтенанта была решена. Унтерштурмфюрер вынул платок дрожащими от злости пальцами, тщательно вытерся и, сдерживаясь, ответил:

- Ну что ж, проклятый французик, ты сам выбрал свою судьбу. Хочешь умереть со своими дикарями? Как романтично и возвышенно. Не смею мешать.. - и повернулся к пулемётчикам, старательно делавшим вид что ничего не заметили. - Приготовиться!

- Лаура.. Лаура! - услышала она торопливый тихий голос своего начальника. Он отошёл от офицера СД и быстро оказался рядом с ней и водителем, стоявшим как соляной столб. Глаза его бегали, по виску стекал пот. - Не нужно нам на это смотреть! Уходим сейчас же!

- Куда же вы, доктор? - раздался ему вслед насмешливо-презрительный голос Гартунга. - Сейчас начнётся самое интересное!

- Не слушайте его! - хрипло говорил Лейтман, буквально толкая их перед собой. - Немедленно уезжаем!

- Огонь!!! - это слово хлестнуло по ним всем и тут же загрохотали пулемёты.

Все трое вздрогнули и обернулись уже у самого выхода. У Гуго, при виде того что случилось, затряслись губы. Доктор Лейтман закрыл глаза и отвернулся, что-то шепча. А она сама не могла оторваться взглядом от нескольких дёргающихся в агонии умирающих смуглых солдат, лежащих на земле.. И от французского лейтенанта который, будучи пробит сразу несколькими пулями, нехотя опустился на колени а потом повалился набок, хрипя и запрокинув голову..

- Перезарядить! - подал следующую команду Гартунг, сам поставил новую пластинку на патефон и, подойдя к столу, отхлебнул из бутылки. Довольно рыгнул, подмигнул им и громко крикнул тем солдатам что стояли возле амбара: - Готовьте новую партию через пять минут! У нас сегодня ещё много работы! И позаботьтесь о тех кто дышит, незачем заставлять их долго мучиться перед тем как они, наконец, подохнут..

..Уже в грузовике, когда они выехали из притихшего в страхе Филиппвиля, девушка почувствовала как из глаз текут слёзы. Образ мужественного и бесстрашного французского лейтенанта, отказавшегося от шанса выжить и разделившего судьбу своих солдат, растрогал её. Нет, самих зуавов ей было не жалко, в конце концов вчера она лично спасала жизни тех солдат кого не успели добить африканцы, но вот сам вид будничного расстрела и особенно смерть молодого офицера.. Это запало ей в душу. Осторожно вытирая платком глаза Лаура пообещала себе что обязательно расскажет Гюнтеру о смелости этого героя. Она была уверена что любимый тоже не останется равнодушным. Пусть они противники но и среди них есть достойные люди. Только жаль что находятся по другую сторону баррикад..

г. Вадленкур, Франция.

17 мая 1940 года. День.

Гюнтер Шольке.

После воспитательной беседы Классена с расчётами "дверных колотушек" и наскоро проведённой переклички личного состава выяснилось что всё не так плохо, как он опасался.

Как оказалось, все артиллеристы мелкокалиберной ПТО, кроме самих командиров расчётов, были сплошь зелёными новичками и раньше в бою ни разу не участвовали, не успев попасть в Польшу. Поэтому и неудивительно что три орудия добились таких "впечатляющих" результатов даже при условиях близких к идеальным. Наводчики торопились, волновались и мазали. Это всё рассказал ему сам Франк, когда недовольный Гюнтер высказал ему претензию по поводу точности его новых подчинённых. Конечно, это не успокоило Шольке до конца, но всё же чуть умерило его раздражение. Правда, Классен высказал предположение что такой вот "блин комом" может им даже помочь. Французские разведчики наверняка поймут сколько орудий в них стреляло и такой скромный результат попаданий даст им возможность доложить начальству о потенциальной слабости противотанковой обороны немцев. А значит ещё больше расслабит наступающих..