- Сейчас разговаривал с нашим Дитрихом.. - без всяких преамбул начал командир батальона, смерив его угрюмым взглядом. - Он говорит что вражеские корабли ведут огонь по всем улицам, которые ведут на пляж. Другие батальоны, пытавшиеся вырваться туда из города, понесли потери и отошли обратно, так же как и мы. С одной стороны, это говорит об их отчаянии, поскольку экспедиционный корпус явно потерял последнюю боеспособность и возможности сражаться. С другой.. загнанная крыса часто бросается на смерть, не видя другого выхода спастись. Честно говоря, Зепп и мы, его офицеры, уверены что эта крыса уже беззубая, но в Берлине считают иначе, поэтому приказали оставаться на своих местах и не лезть в атаку до завтрашнего утра.

- А что изменится завтра? - осмелился спросить Шольке, видя что Кольрозер замолчал, задумавшись о чём-то.

- Завтра утром, по плану Генерального штаба, мы начнём общее наступление на эту перепуганную толпу, оберштурмфюрер! Мы, это значит СС, Вермахт и Люфтваффе.. может и моряки выползут из своего любимого Вильгельмсхафена, чтобы тоже попытаться урвать свой кусок славы. Последует мощный удар с земли и воздуха, с целью окончательно раздавить окружённых и заодно отогнать отсюда эти чёртовы корабли, которые мешают нам своими крупнокалиберными орудиями! Как я понял, сегодня вечером и ночью станет подтягиваться отставшая артиллерия, а лётчики в последний раз почистят свои пёрышки перед финальным аккордом этой затянувшейся драмы.. или трагедии, если угодно. Ну а нам, Шольке, приказали заниматься тем же.. то есть, пополнение боезапаса, уход за техникой, ужин и так далее.. Поэтому дайте команду своим засранцам-головорезам отдыхать до утра и копить силы для решающего боя!

От услышанного Гюнтера охватили противоречивые чувства. Нет, он был рад что его ребятам и ему самому даётся возможность поспать почти всю ночь. Но ведь противник явно не собирается терять это время зря! До утра, если англичанам повезёт, они смогут эвакуировать ещё часть своих солдат! И которые, естественно, потом встретят их на пляжах от Дувра до Плимута. Вот только в данный момент сам Шольке ничего не мог сделать. Всё решал не он и даже не старина Дитрих, а высокие штабы в Берлине. Ему следовало быть благодарным уже за то что в этой реальности им не отдали "стоп-приказ", парализовавший на несколько дней всю группировку войск вокруг Дюнкерка. И сейчас было ясно что во многом именно благодаря ему десятки, а может сотни тысяч вражеских солдат не смогут спастись в Англии а погибнут здесь, или же попадут в плен. Бесспорно, это уже немалая польза для Рейха, но хотелось бы ещё больше. Увы, при всём желании игра в одни ворота не получится, британцы не мальчики для битья. И если сейчас у них одна непрерывная чёрная полоса то это не значит что они уже полностью проиграли и им нечем больно огрызаться. Думать что дело в шляпе и Черчилль посыпает голову пеплом, заранее готовясь бежать в Канаду, не просто глупо а преступление против объективной реальности. Враг всё ещё очень силён и его не следует недооценивать. Чего только стоит его флот который, правда, пока себя не показывает кроме эсминцев. Да и английская авиация, хоть и понесла серьёзные потери, как и "Люфтваффе", но по-прежнему готова бросаться в бой не щадя себя. Это и понятно, британские пилоты отлично знают что сражаются сейчас, по сути, на пороге родного дома, а это очень сильно мотивирует любых солдат, искренне любящих свою Родину.

- Слушаюсь, оберштурмбаннфюрер! - ответил он, и уже хотел отойти как Кольрозер снова его остановил.

- Постойте.. чуть не забыл.. - досадливо поморщился командир первого батальона СС. - Вас же вызывали в госпиталь?

- Так точно.. вызывали! - вспомнил и сам Гюнтер, у которого это тоже вылетело из головы со всеми насущными боевыми заботами.

- В общем, завтра, как только мы, наконец, сковырнем этот гнойный прыщ под названием Дюнкерк, вы сразу поедете туда! Если станут спрашивать почему не приехали сразу то сошлитесь на меня. Если понадобится, напишите рапорт с указанием того что я вас задержал по причине срочной боевой надобности. Всё поняли? - проинструктировал его Кольрозер.

- Так точно, оберштурмбаннфюрер! - подтвердил Шольке и, отпущенный восвояси, вернулся к своим людям, наблюдающим со стороны.

Пауль тихо беседовал с Бруно и обер-лейтенантом Шейдеманом, когда Гюнтер подошёл к ним.

- Ну что? - спросил нетерпеливый друг, видимо, ещё не поставленный в известность о новом приказе.

За пару минут Шольке рассказал всё что ему поведал Кольрозер и устало опустился прямо на тёплый тротуар, испытав желание закрыть глаза и заснуть немедленно. Выслушав его Хофбауэр задумался и молча присел рядом, опёршись спиной о стену дома. Как оказалось, Шейдеман уже знал о приказе и как раз подошёл к ним, чтобы поделиться новостью, но оберштурмфюрер его опередил. Сказав что пойдёт проверить свои танки на соседней улице и потом вернётся обратно, танкист ушёл.

- Что, завтра, наконец, это всё для нас закончится? По крайней мере на некоторое время? - нарушил молчание Пауль, дождавшись когда отойдёт Брайтшнайдер под предлогом проведать подчинённых.

- Видимо, так, дружище.. - согласился с ним Гюнтер, не открывая глаз. Голову плавно обволакивала сонливость, с которой ему трудно было бороться. Он хотел встать, чтобы отдать распоряжения о подготовке к ночёвке в окрестных домах, организации караульной службы и т.д., но тут же вспомнил что этим уже занимается Бруно. И неожиданно признался: - Проклятье, Пауль, ты бы знал как я устал! Ощущение будто временами тело не твоё а чьё-то чужое! Оно что-то делает, говорит, а ты сидишь в голове и просто наблюдаешь.. Чёрт, мне кажется я даже засну прямо на Лауре, если вдруг она здесь сейчас окажется!

Тот невесело рассмеялся, тяжело вздохнув.

- А я успел забыть как вообще пахнет женщина, представляешь? - поделился друг своими мыслями. - Просто не могу представить каково это, почувствовать женские духи, аромат их волос, тела.. Всё время только этот смрад войны, состоящий из запаха пота, земли, взрывчатки, трупов, крови, машинного масла, жареного мяса и тому подобного дерьма. Хочу помыться в ванне, несколько часов сидя в воде по шею, и намылиться душистым мылом! Одеть чистую одежду, побриться! Зайти в приличный ресторан, вдоволь наестся, выпить бутылку шнапса, вина или вообще напиться, а потом найти сговорчивую фрау или фройляйн, без всяких этих ухаживаний и жеманства.. Чтобы сразу в постель! - он замолчал, и добавил: - Но ты прав, Гюнтер.. Больше всего этого я хочу спать! Долго! И чтобы меня никто не будил сутки или двое!..

Гюнтер ничего не ответил, потому что голос друга превратился в неразборчивое бормотание, а язык упрямо не хотел шевелиться.. А потом он просто вырубился.

Львов, УССР.

29 мая 1940 года. Вечер.

Александр Самсонов.

- До свидания, пани Любомирская! Завтра я приду, всё уберу, а вас ещё раз с праздником! - улыбаясь, сказала Ванда, глядя на Матильду Витольдовну.

- Спасибо! А вам огромная благодарность, Ванда, за то что вы помогли мне украсить наш стол! - тепло ответила польско-русская княгиня, и в знак признательности погладила ту по плечу. - Я вами очень довольна, как и всегда!

Сверкнув напоследок понимающим взглядом в сторону молча стоящего Саши, служанка быстро оделась и вышла из квартиры, оставив их вдвоём. Заходящее солнце уже коснулось крыш далеко на западе, и его последние лучи невольно окрасили комнату в каком-то романтическом ореоле.

- Ну что же, Александр, прошу к столу! - нарушила молчание женщина и присела на заранее отодвинутый парнем от стола резной стул с высокой спинкой и мягким сиденьем.

- Благодарю, Ваше Сиятельство! Вы сегодня просто потрясающе выглядите! У меня даже не сразу нашлись слова, чтобы выразить свой восторг! - галантно ответил Саша, не собираясь сдерживать искренние эмоции, и тоже разместился напротив неё.

- Ох, вы опять?! - с шутливым негодованием воскликнула дама, но её глаза весело смеялись. - Я же просила, не надо всей этой официальности!