Приглядевшись, Шольке увидел что не все эсминцы стоят неподвижно. Три или четыре крутились в отдалении, то и дело меняя курс, словно сторожа место эвакуации. Ну конечно, английские военные моряки вовсе не такие болваны, чтобы не позаботиться о элементарной сторожевой службе! Эти корабли как раз и отпугивают возможные германские подлодки, не давая им атаковать ни себя ни своих беспомощных собратьев!
К слову, время от времени возле эсминцев вздымались огромные столбы водяных всплесков, потом медленно оседавших. Глянув вверх Гюнтер заметил на большой высоте две четвёрки двухмоторных "He-111", проплывавших над кораблями. Недосягаемые для корабельных зениток они бомбили суда, но на такой высоте попасть по узким корпусам у них было мало шансов. Возле них крутились маленькие точки и, прямо на глазах Шольке, один из бомбардировщиков, самый последний в строю, клюнул носом и, теряя скорость с высотой, устремился вниз, оставляя за собой густой чёрный дым из левого двигателя. Было видно что пилот пытается выровнять самолёт, неуклюже разворачиваясь к западу, но через несколько секунд машина камнем пошла вниз, а в воздухе один за другим расцвели только два парашюта. Оберштурмфюрер знал что в экипаже "Хейнкеля" больше людей, и значит что кому-то выпала участь рухнуть вместе с самолётом, до последней секунды видя свою приближающуюся смерть..
Но тут же его лицо посветлело, поскольку он увидел своеобразную месть за ребят-бомбардировщиков. Вдоль линии пляжа на высоте метров сто-двести летел "Spitfire", отчаянно стараясь оторваться от висевшего на хвосте "Ме-109". И словно по заказу, буквально почти над головой Гюнтера, пилот "Люфтваффе" смог зацепить врага одной из очередей!
Британец вспыхнул прямо в воздухе, перевернулся к верху брюхом и огненной кометой рухнул прямо на пляж, кажется, зацепив кого-то из окружённых, в последний момент кинувшихся в рассыпную. Раздался сильный взрыв, взметнулись обломки боевой машины, и пространство вокруг места падения охватило море огня. Изуродованный винт, беспорядочно кувыркаясь, улетел куда-то в сторону, а по песку из пламени выкинуло горящее колесо от шасси..
Внезапно на пляж с высоты начали пикировать один за другим три штурмовика "Ju-87", оглашая воздух пронзительным рёвом, от чего даже у Гюнтера невольно побежали мурашки по коже. Первый нацелился на плотно сгруппированную колонну, стоявшую на "пирсе", второй последовал его примеру, а третий выбрал себе цель на группе человек в пятьдесят, собравшуюся чуть в стороне.
Стоявшие в очереди, видя что их атакуют самолёты, запаниковали и с криками стали прыгать в воду, лишь бы спастись от смерти. Другие, те кто ещё были на песке, начали разбегаться, кроме самых умных и сохранивших хладнокровие даже в этой ситуации. Последние просто рухнули на песок и закрыли головы руками, зная что в таком положении имеют больше всего шансов выжить.
Первый штурмовик, снизившись до сотни метров, сбросил несколько бомб и тут же натужно полез вверх, не желая случайно угодить под осколки собственных "гостинцев". Его задний стрелок, которому в таком положении машины открылась хорошая возможность внести свою лепту в избиение противника, открыл бешеный огонь из пулемёта. Гюнтер видел как взвихривался песок от попаданий пуль, а двое или трое солдат явно попали ему под очереди. Потом загрохотали взрывы, полыхнуло пламя и ещё больше десятка врагов упали, убитые или раненые осколками и взрывной волной.
Взгляд Шольке выхватил одного из англичан, которому оторвало обе ноги вплоть до самого паха, и бедняга истошно орал, глядя как песок рядом с ним быстро окрашивался кровью. Его руки исступленно молотили воздух, постепенно замедляясь, а потом тело слабо дёрнулось в предсмертных конвульсиях и затихло окончательно.
Ту же самую операцию проделал и второй штурмовик, не встречая никакого сопротивления. Он отбомбился почти туда же где и первый, но эффект неожиданности уже был потерян. Кого-то, наверное, ему тоже удалось прикончить но повторить успех своего ведущего не получилось. Зато одна из его бомб попала в "пирс" и проделала там изрядную прореху, разнеся загнанный в воду "Matador" в клочья. Ревя мотором ведомый тоже стал набирать высоту, а его стрелок повторил пример своего коллеги.
Что и говорить, Шольке нравилось смотреть на работу ребят из "Люфтваффе", недаром их называют "воздушные пехотинцы". Они здорово помогают им на земле, и в успехах в бою есть немалая заслуга именно парней на "Штукас", которые бесстрашно снижаются почти до деревьев и уничтожают пулемёты, пушки, танки противника, обеспечивая пехоте более безопасное продвижение. Вот только на горизонте, там где стояли корабли, разом засверкали вспышки и Гюнтер перевёл бинокль на море.. Странно, куда стреляют эти эсминцы? Ответ на вопрос пришёл довольно быстро.
Трёхэтажное здание на другой стороне улицы, получив один или даже несколько снарядов, с грохотом разлетелось, осыпав окружающую местность обломками кирпичей, черепицы и тому подобным хламом. Заодно досталось и соседним домам, которые украсились сквозными проломами и загорелись. Проклятье, как они узнали что эсэсовцы уже здесь?! Это же немыслимо, чтобы с корабля разглядеть в окне сидящего на стуле Шольке! У моряков, конечно, хорошая оптика но не настолько же!
Но гадать времени не было, надо спасаться! Мало ли, вдруг англичане решат и его дом разнести в пыль? Поэтому он спешно опустил бинокль, схватил лежащий рядом пистолет-пулемёт, и побежал к выходу из квартиры, крича во всё горло:
- Бруно, Эрих! Быстро все на улицу! Немедленно!!
Из кухни через мгновение вынырнули его подчинённые с удивлёнными лицами но спрашивать о причине приказа не стали. Или сами услышали близкие взрывы либо просто слепо доверились командиру. Но Гюнтер успел заметить как его заместитель спешно прячет в карман штанов кусок колбасы, а его мощные челюсти что-то пережёвывают. Хотя что именно вопрос уже отпал.. У Ханке тоже было довольное лицо, и за пазухой кителя он явно что-то припрятал.
Всей гурьбой они понеслись по дрожащей лестнице вниз, перепрыгивая через несколько ступенек, и очень быстро оказались на улице, которую уже начала заволакивать кирпично-цементная пыль от разрушенного соседнего здания. Остальные его солдаты, ждущие их на улице, явно нервничали, не зная что делать. Прятаться? Но где, если снаряд может попасть в любой дом? Отступить из зоны обстрела? Но это значит бросить командира! Поэтому едва Шольке выскочил из подъезда вместе с Эрихом и Бруно как увидел множество устремлённых на него взглядов, в которых было явное облегчение. Снова приказав всем немедленно отступать Гюнтер во весь дух помчался назад, сопровождаемый топотом десятков ног и немногочисленными ругательствами подчинённых, поносивших тупых англичан и французов..
..И лишь теперь, сидя с закрытыми глазами возле горячего бронетранспортёра после доклада другим офицерам, оберштурмфюрер вдруг вспомнил что забыл предупредить стариков той квартиры тоже выбежать на улицу. Не то чтобы он за них сильно беспокоился, в конце концов это потенциально враждебное местное население, но те ни ему ни его солдатам ничего плохого не сделали, а Гюнтер не испытывал кровожадного желания убивать всех не немцев просто так. Если они не берут в руки оружия и подчиняются новым властям то никакой угрозы им не будет. Что ж, похоже, уже поздно, дом не существует, а значит с большой вероятностью можно предположить что старики стали жертвой "friendly fire". Там откуда они ушли по-прежнему грохотали взрывы, а мелкая дрожь земли передавалась от них даже сюда, на расстоянии почти в километр.
- Оберштурмфюрер! Идите сюда! - окликнул его командир первого батальона СС Мартин Кольрозер.
С усилием отогнав усталость и желание поспать которые, казалось, успели въестся в его тело навсегда, он поднял опущенную голову и с трудом встал на затёкшие от неудобной позы ноги. И, сопровождаемый сочувственными взглядами Пауля, Бруно, Эриха и других, поспешил к начальству. А оберштурмбаннфюрер СС лишь мрачно отмахнулся, когда Шольке попытался доложиться как положено. Рядом с ним стоял пехотный майор, тоже явно не в настроении, и курил, глубоко затягиваясь. С первого взгляда было понятно что получены очередные неприятные известия и Гюнтер мысленно напрягся, готовясь вновь принять удары судьбы..
