- И для того чтобы это не случилось я готов временно забыть про наши разногласия с адмиралтейскими крысами и постараться вернуть наших мальчиков домой.. - продолжил он, проникновенно глядя ей в лицо, будто пытаясь убедить её саму в своей правоте. - Да и вспомни, сколько наших парней забрали в армию? Редруты, Коллинсы, Аллардайсы.. сын Мэри Хиггинс, племянник старого Тома Джойса.. Да, почитай, десятка полтора! Подумай, а если сейчас там кто-то из них? Или наш родной Бен? Ждёт помощи и находится всего в нескольких часах от дома? Ты бы смогла спокойно спать после такого? Нет, я не могу просто сидеть и ничего не делать! Отпусти меня и я пойду, каждый час дорог!

От этого довода руки Кэти невольно ослабели и она осела прямо на доски причала. До этого момента женщина, почему-то, никак не связывала этот Дюнкерк с судьбой их сына. Кэти знала лишь что он пехотинец и где-то воюет, но где именно? Вдруг на самом деле Бен сейчас там, в Дюнкерке, и надеется на спасение? О, Боже..

Рядом всхлипнула Нэнси и женщина почувствовала как девушка прижалась к ней, желая утешить и успокоиться самой. Глаза заволокло слезами и Кэти будто через туман смотрела как Роберт сел на корму, оттолкнулся багром от причала и оказался снаружи. Заработал мотор и женщина увидела как её муж скрылся из виду за стеной сарая, напоследок помахав им рукой и ободряюще улыбнувшись..

..Закутавшись в шаль и обнявшись вместе с Нэнси, они стояли на берегу и смотрели вдаль. Туда где "Южная красавица" успела превратиться в маленькую точку. Но она не была единственной. От берега, на котором стояла их деревня, вслед за шлюпкой Роберта отошли ещё десятка два лодок разного размера и цвета. Моторные, вёсельные, и под парусом.. Все они отходили от пирсов и медленно шли на юго-восток, туда где при тихой и безветренной погоде вот уже несколько дней можно было услышать слабое громыхание.

А на берегу остались ждать десятки женщин и детей разных возрастов, родственники тех рыбаков которые в трудный для страны час не остались в стороне и с готовностью подставили ей своё плечо. Кэти знала что многие из них, включая её саму, имели кучу причин быть недовольными Лондоном и некоторыми принимаемыми им законами, терпеть не могли ни старого премьера Чемберлена, ни нового Черчилля, но сейчас это было неважно. Сегодня, несмотря на различия в политических или религиозных взглядах, они все англичане! Те, чьи мужчины по праву завоевали Великобритании почётное звание "Владычица морей" во всём мире! Правь, Британия, морями! И все проблемы со своей властью, которые их волновали раньше, они станут решать потом, когда исчезнет угроза вражеского вторжения. Для победы нужно единство, это понимали все. Сжатый кулак всегда крепче чем отдельные пальцы.

- Боже Всемогущий, пожалуйста, сделай так чтобы наши мужчины вернулись живыми.. - шептали губы Кэти, а глаза упорно не отрывались от чёрной точки на горизонте. - Только об этом прошу, больше ничего не надо.. пусть Бен и Роберт вернутся! И привезут домой всех кого смогут!

Рядом с ней шептала молитву Нэнси, её глаза тоже были заплаканы. Хорошая, красивая, работящая и верная девушка, только два дня назад она призналась ей что, кажется, беременна от Бена. "Боже милостивый, не дай ей стать вдовой! И не дай мне стать ею!" - мысленно взмолилась Кэти, поднимая дрожащую руку чтобы перекрестить всех кто ушёл в море. Другие женщины делали то же самое..

Над головой по-прежнему кричали птицы, тихо и печально шелестели волны, накатывающиеся на берег. Они словно чувствовали беду и упорно пытались сообщить об этом людям. Но те не хотели слушать злых вестников и, вопреки всему, верили, надеялись..

Если бы можно было посмотреть на южное и восточное побережье Англии в этот день то наблюдатель заметил кое-что удивительное. Во всех городах, посёлках и рыбачьих деревнях в море выходили сотни судов и кораблей. Маленькие вёсельные скорлупки всего на несколько человек, шлюпки, пинассы, баркасы, люггеры, прогулочные катера и яхты.. Все они, под управлением своих владельцев или военных моряков, медленно шли в сторону северо-восточной Франции, где их ждали сотни тысяч прижатых к морю солдат, надеющихся выжить и вернуться к родным.

Те, кто шли сейчас к Дюнкерку, понимали что могут сами погибнуть. Но это их не останавливало. Король обратился к ним за помощью, разве может верноподданный англичанин ему отказать? Они слушали далёкие взрывы, видели отблески полыхающего огня, кое у кого сердце билось чаще от волнения, но привычные руки твёрдо держали курс. Никто не помышлял вернуться назад и ждать когда флот сделает всё сам.

А если бы неведомый наблюдатель поднялся ещё выше то увидел ещё кое-что. Вдоль западного и восточного побережья, а также по внутренним судоходным рекам и каналам в том же направлении медленно спускались ещё сотни судёнышек. На призыв о помощи откликнулись не только те кто жил наиболее близко от французского побережья. Жители глубинных и северных графств также не остались в стороне. Старые, давно вышедшие в отставку или на пенсию моряки, ставили паруса, заводили моторы и уходили из родных мест на юг, туда куда позвала их страна. Они не могли и не хотели ей отказать. Потому что любили свою старую, добрую Англию, как настоящие патриоты. Не ко всякому из них она была ласкова, но сейчас это на время забылось. Потом, если выживут, люди, может быть, снова вспомнят об этом. Но не сегодня.. Их сыновья в беде, это самое главное! А значит, пора вытащить их из лап смерти и вернуть домой! Даже ценой своей жизни!

Берлин.

26 мая 1940 года. Утро.

Альберт Шпеер.

Боль в груди была ужасной. Настолько сильной что ещё ни разу в жизни он такую не испытывал. Казалось, ему вонзили туда раскалённый прут и с изуверским наслаждением проворачивали в ране, пытаясь свести его с ума. Альберт застонал, не зная как от этого избавиться, и.. очнулся. Глаза медленно открылись, фокусируясь на окружающей обстановке, а боль в груди чуть поутихла, словно набирая силы для новой атаки.

Медленно, двигая только глазами, Шпеер обвёл взглядом комнату где находился, и только через пару минут смог понять что, скорее всего, это больничная палата. Об этом говорила капельница рядом с койкой, белые стены и всякое медицинское оборудование, стоящее вдоль стен. И, похоже, это была отдельная палата, поскольку кроме его койки других больше не было.

Получается, он жив? Эти террористы не добили его? Почему? Наверное, решили что он и так мёртв.. Шпеер вспомнил ту последнюю минуту, когда считал что всё уже кончено. Сидя за той мусорной кучей в грязном переулке Альберту стало настолько обидно за себя, за то что он прячется тут, дрожа от страха как баран на заклание при виде подходящего к нему бауэра, и ничего не делает, что под влиянием этого чувства выскочил из укрытия, быстро схватил выпавшее из рук погибшей Берты оружие и навёл его на врага. О, Альберт навсегда запомнит лицо этого ублюдка! Тот тоже был ранен, хромал, но упорно шёл вперёд, пытаясь убить его, рейхсминистра Шпеера. Стиснутые от боли и напряжения губы, решительные глаза.. кто бы не послал этого убийцу он выбрал хорошую кандидатуру для выполнения задания. Потом дёргающийся пистолет в руке террориста, опередившего его всего на долю секунды, всепоглощающая боль в груди, и темнота.. Кто же он, этот кукловод?!

От воспоминаний закололо в голове и он закрыл глаза, пытаясь справиться с болью. Накатила слабость, во рту сильно пересохло и захотелось пить, как будто находился в пустыне неделю, не меньше..

- Воды.. - прошептал он, но едва сам услышал свой голос. Собрал свои невеликие силы и попробовал снова: - Воды!

Бесполезно, никто не услышал. От мысли что сейчас умрёт от жажды Альберт невольно попытался рассмеяться, дёрнулся от боли и громко застонал. На этот раз реакция последовала быстро.

Дверь палаты тихо приоткрылась и в узкий проём заглянуло молодое женское личико с заспанными глазами. На голове у неё была шапочка медсестры, из-под которой выбивались тёмные кудряшки. Пару секунд девушка сонно смотрела на него, потом глаза её расширились и она громко ойкнула.