До таёжного озера доехали за сорок минут, специально по другой дороге объехав погост. Что там сейчас творится — знать не хотелось, а тем более участвовать в этом мракобесии.

Когда утеплившись и вооружившись фонариками, вошли в лес, луна уже полноправно взошла на небо, но её свет был тусклым и водянистым.

Лес приветственно шипел и шелестел листьями. Митя чувствовал себя не очень комфортно, крепко сжимал ее руку, но Ева чувствовала себя дома.

— Молчит что-то, — сказала она, когда они прилично прошли вглубь бурелома. Несколько раз Митя споткнулся и, чертыхаясь «чуть не выломал ноги».

— Кто? Подруга твоя?

— Ага. Да и в принципе все остальные. Видать тебя стесняются. — Улыбнулась Ева. — Ну ничего, они слишком любопытные чтобы долго молчать.

— А если звери встретятся? Волки же здесь есть?

— Конечно. И медведи, и дикие кабаны. Но я стараюсь об этом не думать.

Митя поджал губы, водя вокруг себя фонариком.

Лес упрямо молчал и, тем не менее, она незримо ощущала ИХ присутствие. Уловив краем глаза какое-то движение, Ева резко обернулась. На том месте, где они только что прошли, образовался широкий пень, который явно приделал себе ножки. Секунду назад его там не было.

Ева пошла дальше, прямо к одному из озер — уж там-то её точно ждут. И действительно, их там ждали. Уже на подступе, когда в нос ударил запах тины, ветер сменился тихим пением десятков голосов, а кроны деревьев изнутри леса осветились серебристым светом.

— Что это? — спросил Митя.

— Встречают, — улыбнулась Ева.

— Волнительно, — ухмыльнулся Митя. — Правда.

— Верю.

Она остановилась, когда он слегка потянул ее на себя.

— Мить? — она, вмиг оробев, бросила на него по девчачьи кокетливый взгляд.

— Я скучал! — он притянул её к себе и, прижав, поцеловал.

Ева не в силах противиться, лишь интимно выдохнула, отвечая на его поцелуй.

А когда она распахнула глаза, за его спиной уже стояли — и долговязые девицы всех мастей и тени, скрывающие облик и даже животные. Казалось, здесь были все.

Ева кивнула за его спину, улыбнувшись. Почувствовала как Митя замер и как напряглась его спина.

— Ева, ты стала женщиной! — пропели мавки. Как по команде лес сорвался и заголосил вокруг сотней голосов, разной тональности.

Митя лишь поморщился, он не мог слышать их писка, лишь чувствовал скорее интуитивно.

— Мы тебе рады!

— Мы рады за тебя!

— Спасибо! — сказал Ева, и отцепила от парня руки.

— Ты с кем? — спросил тот, замерев и не шевелясь.

— Я с лесом. Они пришли. Здесь весь лес!

— Прям весь? — нервничая, спросил Митя и услышал хруст веток за спиной, то косолапый вышел под свет луны. Рядом с ним появились два волка и завыли на луну. Это уже Митя слышал отчетливо.

— Ева?

— Всё хорошо. Они не тронут. Не оборачивайся, если не хочешь это всё видеть.

— А я увижу?

— Думаю да, — скривилась Ева тому, как нагло кикиморы и лесуны обступали их со всех сторон. Особо отчаянные даже тянули к нему свои длинные тонкие пальцы, пытаясь дотронуться. Митя все же обернулся и с шумом втянул носом ночной таёжный воздух. Взмахнул им рукой и лес загудел с новой силой.

Девицы завели вокруг них хоровод, медленно направляя к болоту. Ева и Митя остановились, только когда под ногами твердая земля сменилась чавканьем жижи. Девицы, надо отдать им должное, принявшие сегодня вполне приличный вид и облачившись в белесо прозрачные одежды, расступились, и их взору предстала настоящая таёжная красота.

На глазах Евы даже проступили слезы — это ж как они постарались! Уму непостижимо!

Болотная гладь горела кувшинками, мавки затянули песню, а сам водяной выглянул на мгновение из воды и, кивнув им, снова скрылся под воду.

Резинка на волосах Евы щелкнула и ее локоны тот час рассыпались водопадом по плечам, а на голове появился красивый венок из полевых цветов, Мите же на запястье повязали ленту.

— Это что? — спросил он удивленно.

— Какой-то обряд. — Напряглась Ева. — Эй, что здесь происходит?

— Ева, ты стала женщиной! Мы так рады, — зашумел голос. — Жених и невеста!

— Глупости! — отмахнулась она. — Вы что с ума здесь все посходили? Митя, ты на них странно влияешь.

— По-моему, они молодцы! — сказал он, улыбнувшись и крепче сжав ее в руку, посмотрел в глаза так серьезно и пронзительно, что у нее перехватило дух.

Ну до чего же хорош! — в очередной раз подумала она и отвела взгляд — с трудом, но все же, иначе можно было совсем потерять голову. Ее сердце и так отчаянной пташкой билось где-то в ушах, а пальцы мелко потрясывало. Всё что происходило на озере напоминало ей…

— О, господи, они нас женят что ли? — Ева закатила глаза.

Митя засмеялся и сильнее сжал ее руку.

— Жених и невеста! Уха-ха! Ева стала женщиной!

— Вообще-то не стала! — скривилась она в сторону, когда увидела среди толпы свою подружайку. Та улыбалась во весь рот, заколов длинные волосы подаренной Евой заколкой. — Кое-кто помешал!

— Ты о чем? — шепнул на ухо Митя.

— Неважно, — отмахнулась Ева, краснея.

— А знаешь, — он повернул ее к себе за талию. — Мне нравится то, что здесь происходит! И он, поджав губы, вдруг опустился на колено, прямо в болотную жижу и, взяв её за ладонь, прикоснулся губами.

— Мить, ты чего? — испугалась она.

— Ну давай им подыграем, — улыбнулся он. — Будешь моей женой?

Ева потеряла дар речи.

Лес затаился.

И в полнейшей тишине она скромно сказала — да.

Что ж, играть так, играть! Это же все равно не по правде…

Но сердце в груди стучало по-настоящему взволновано и неистово. И любила она сейчас по-настоящему.

Лесные взорвались писком, шумом, грохотом. Кто на что способен. Над болотом вспыхнули искры и в них со всех сторон полетели цветы. Она и не поняла, как на ее голове появилась прозрачная фата, сотканная из тумана и миллиона паутинок, а в его руках кольцо. Настоящее. На красной подушечке.

Ева удивленно моргнула. Она спит?

— Как это? — настал ее черед удивляться. Но Митя лишь улыбнулся в ответ и украсил кольцом ее пальчик.

— Ты что всё знал?

— Ну подруга теперь не только твоя, — он засмеялся. — После зеркала в гостинице, я ее прекрасно вижу и слышу. Знаешь, ты была права, это мадам такая приставучая!

— В смысле? — гневно спросила Ева, но Митя накрыл ее рот своими губами.

В охотничьем домике, мимо которого она проходила сотни раз, было все украшено цветами. Мавки скакали вокруг, напевая песни. Митя сидел на крыльце и курил, а ее подруженька жаловалась ему на болотную скучную жизнь. Сама же Ева, пребывая, словно во сне, слушала лес.

— … Волки! — сказал леший. — Во всем лес виновен! Да у зверей тоже паника! А если и они причастны, то это еще доказать надо. А Никита с охотниками сразу стрелять налево направо! Да, звери бунтуются! Надоела всем ваша община. Только врет, а не соблюдает баланс. Мы должны вас защищать, а вы нас нет? Ты знаешь, Ева, что ваш старейшина, Никиткин отец, продал часть леса! Десять гектар! Под выпил! Там уже одни пенечки остались. Звери бегут, бросая свои дома, норы, кормушки. Поэтому то, что в деревнях рвут скот — только начало.

Ева потрясенно вздохнула. Она помнила, как долго тайга оправлялась от пожаров, что погубил тысячи зверей, а теперь вот выруб.

— Я не знала, — сказала лишь в свое оправдание, и седой старик с клюкой кивнул головой.

— Скоро от нашей тайги одни пеньки и останутся. Лес никому не нужен.

— Как мне помочь?

— А вот знаешь, сделай то, что запланировала и нам помощь будет. Потому как эта паутина лжи и морока куда более обширная, чем ты думаешь. Лес с вами. Чем смогу — помогу.

— Спасибо вам.

Ева посмотрела на Митю и мавку, что дико смеялась на весь лес, а когда повернула голову, старичка и след простыл.

— Что смешного? — спросила строго, подходя к ним. Какая-то неуместная ревность кольнула в груди.

Муж вообще-то. Надо же.

— Да рассказывает тут про свою прошлую жизнь. — Сказал Митя.