Октябрь 1983

Особняк князей Волконских, как и положено гнёздышку достаточно древнего и состоятельного рода, имел не только красивый внешний фасад, но и богатое, весьма разнообразное, содержание. Нашлось в доме место не только для со вкусом обставленных гостевых комнат, но и для камер содержания, предназначавшихся врагам рода Волконских. В одну из таких камер и переселилась Катерина, проводя свои дни в одиночестве. Её не держали на строгом положении, в камере была мебель, книги, Острогову хорошо кормили. Однако перед тем заключенную обыскали, вдумчиво и обстоятельно, забрав все артефакты, даже хорошо замаскированные.

— Госпожа Острогова, ситуация складывается нешуточная, — продолжал Ржанов.

Статский советник уже в третий раз посещал заключённую под стражу Катерину, намереваясь разговорить девушку, но юная аристократка хранила молчание.

— По вашей милости Дмитрий отправился по цепочке распространителей наркотиков. Это само по себе уже риск, хотя должен признать, барон вполне в состоянии за себя постоять. Что куда важнее, начался мятеж. Прямо там, где сейчас должен находиться Дмитрий. Мартен по вашей милости оказался прямо в зоне военных действий, Катерина.

Катя поджала губы. Было заметно, что слова статского советника не оставляют её равнодушной, но девушка продолжала хранить молчание.

— А что с вашими родителями? Они хотят вас видеть, Катерина. Я был вынужден говорить вашей плачущей матери в лицо, что вам предъявлено обвинение, подразумевающее полное отсутствие контактов и строгое заключение. Пока по совершённым вами деяниям, степень вашей вины незначительна. Расскажите мне, что вами двигало. И если вами двигали альтруистические мотивы, вас в тот же день переведут под домашний арест. Вы вернётесь к семье, Катерина. Однако пока вы молчите, я вынужден предполагать худшее. Предполагать, например, вашу связь с мятежниками, воинами Великого Халифата.

Катя молчала. Филипп Константинович внимательно отслеживал каждое движение девушки. При упоминании мятежников Катя выдала брезгливость. А когда говорил о Дмитрии и угрозах, что выпали на долю парня, проявилось чувство вины. Ещё больше вины Катя показала при упоминании родителей. Когда же речь шла о её поступках, никакой вины не было. Девушка не считала себя виноватой за свои действия.

Статский советник в запасе имел методы принуждения, однако… Князь Волконский имел их больше и даже был готов ими воспользоваться, однако пока прибегать к подобному категорически отказался. Пока нет неопровержимого доказательства участия Катерины в настоящих, заслуживающих подобного, преступлениях — только заключение под стражей и разговоры. Филипп понял, что Владимир не хочет вызывать неудовольствие Дмитрия. Какими бы ни были взаимоотношения Светлейшего князя и барона, Мартен был либо лидером, либо равным партнёром.

— Вы понимаете, Катерина, что я не сижу сложа руки? Сейчас из-за восстания я несколько ограничен в ресурсах, но это временное явление. Пройдёт день или два, и я начну проверять ваш круг общения. Всех, одного за другим.

Острогова подавила инстинктивное, рефлекторное движение. Она почти вздрогнула, но удержала себя. Впрочем, статскому советнику этого было более чем достаточно.

— Я, конечно же, не ограничусь только друзьями, мы проверим все контакты. Если вы считаете, что молчание как-то поможет вашим друзьям — то нет, не поможет. Я вынужден предполагать худшее. Подозревать вас, а значит, и их, в самых серьёзных преступлениях. И на встречу с вашими друзьями отправятся не вежливые жандармы, а группы захвата.

Снова отклик. Девушка испугалась. Да, Филипп думает в верном направлении.

Посчитав, что на сегодня достаточно, статский советник поднялся.

— До следующей встречи, Катерина. Думаю, в следующий раз мы будем говорить при совершенно других обстоятельствах.

Катерина вся сжалась, казалось, стоит ещё немного надавить, и девушка начнёт говорить. Но Острогова продолжала молчать. Филипп покинул камеру, покинул казематы особняка. В гостиной его ожидал молодой Светлейший князь. Владимир делал какие-то записи в блокноте, прервавшись, стоило статскому советнику появиться в дверях.

— Есть какие-нибудь результаты? — сразу спросил Волконский.

— Юная леди косвенно указала мне, в каком направлении стоит начать работу, — признал Ржанов.

Не делится с Владимиром результатами было бы в высшей степени недальновидно. Только пока Филипп идёт навстречу Волконскому, тот отвечает взаимностью. Стоит статскому советнику хотя бы намекнуть на сокрытие какой-то информации по служебной надобности, его больше не подпустят и к воротам поместья.

— И что за направление? — проявил интерес Владимир.

— Друзья и окружение, — ответил Филипп. — Надо очень внимательно присмотреться к её кругу знакомств и всех пристально проверить.

— А это не очевидно? — вопросительно изогнул бровь Волконский. — Как по мне, с этого и стоит начинать.

Статский советник отрицательно качнул головой.

— Не совсем. Хотя я попался в ловушку профессионала…

Князь жестом попросил Филиппа продолжать, показывая, что ему интересно.

— Видишь ли, Катерина демонстрирует очень хорошую стойкость. Будь госпожа Острогова просто девчонкой, которой вскружили голову болтовнёй о работе на благо чего-нибудь там, — статский советник рукой продемонстрировал аморфность и расплывчатость идеалов, какими заманивают вербовщики, — не молчала бы так долго и упорно. В то же время настоящим обученным специалистом она не является. Нас, к примеру, обучают, как при необходимости полностью абстрагироваться от эмоций. Без всякой магии, самовнушение, не более. Несложный приём, но требующий подготовки и тренировок. Поэтому госпожа Острогова, по моей оценке — инициативник-самоучка.

Филипп достал сигару, со знанием дела приготовил, запалил. С удовольствием втянул сладковатый дым.

— Обычно в таких случаях проверять контакты — дело бесполезное. Инициативники наивны, да, однако при достатке ума очень осторожны. И все самые очевидные методы связи со своими товарищами исключают сразу. Да и кураторы у них тоже скрываться умеют. Взять тот же амулет: магическая структура рассыпалась, стоило снять побрякушку с руки. А ведь я проверил и не нашёл никаких механизмов саморазрушения.

Статский советник снова затянулся.

— Обычно, чтобы выявить метод связи, приходится ставить круглосуточное наблюдение. Агент регулярно читает газеты — ищем шифровку в тексте. Много пишет — проверяем бумагу и ручки. Любит ходить в кафе — ищем там. Способом связи может быть посетитель, что читает книгу, который сам по себе ничего не показывает, важно лишь его присутствие, а послание зашифровано в меню. Агент же заказывает кофе, чтобы ответить: «понял», или чай, говоря: «не понял». В этом проблема инициативников. Им не лень придумывать сложные схемы, над которыми ещё стоит поломать голову. Профессионалы действуют несколько прямолинейнее, другими методами.

Волконский кивнул.

— И чтобы начать проверять окружение Катерины, требовало попасть пальцем в небо?

— Да, я угадал, — пожал плечами Ржанов. — Впрочем, досье я собирать уже начал, у Катерины очень длинный список контактов. А у меня ограничен ресурс помощников, придётся изобретать алгоритм поиска и отсеивания, отбирать, кого из длинного списка проверять сразу, а кого отложить.

Владимир чуть задумался. Явно прикинул, а каков его список контактов. Статский советник не стал ему мешать и тем более давать свою оценку кругу общения Волконского. Они не были ни друзьями, ни даже приятелями, просто волею судьбы оказались замешаны в одно дело.

Князь опомнился, понимая, как выглядит со стороны, и сменил тему.

— Значит, предположений, кто она и на кого работает, как не было, так и нет, — заключил Владимир, не став озвучивать результата своих размышлений.

— О группе сказать ничего не могу, — признался Филипп. — Зато могу предположить, чего они добивались.

— Извольте, — кивнул князь.