Посадив трёх интересующих меня личностей в ряд, и немного приведя их в чувство, я зажёг в ладони магический огонь.

— Сейчас мы с вами побеседуем. Мне нужна только информация, так что разговорчивые выживут, а молчуны — нет. Вопрос первый: кто в городе отвечает за трафик наркотика, в первую очередь этой зелёной дряни?

Ашхабад. Железнодорожный вокзал.

Сентябрь 1983

Бандиты были тёртыми, и в милосердие не верили ни на грамм. Пришлось позвать Пугающего и настроить ребят на разговор.

Мои наблюдения подтвердились, такого эффекта от наркотика быть не должно, раньше всё было нормально. Распространители сами в шоке и разбираются, что произошло. Имя человека, кто здесь отвечает за транзит, я узнал, но это мало что мне даёт. Как несложно догадаться, главный — дворянин, князь Малиновский. Покрутив ситуацию в голове, к нему я не пошёл, пока, во всяком случае, потому, что следующий транзитный узел мне и так назвали. А поскольку цели — вырезать всю сеть доставки, передо мной не стоит, решил покинуть здешние гостеприимные места и отправиться дальше, на юго-восток, в Кандагар, столицу одноимённой колонии.

Была и вторая причина уносить ноги — мне не удалось полностью экранировать ритуал. Да, так с ходу понять, где я его провёл, местные не смогут, но за день-два найдут, и на мою персону выйдут. Неважно кто, колониалы или администрация колонии, мне такие встречи не нужны в любом случае.

Перед тем как искать подходящий поезд, нашёл телефонные аппараты междугородней связи. Первый абонент — статский советник. Филиппа на месте не оказалось, трубку взяла секретарь. Назвал женщине кодовую фразу, чтобы передать сообщение.

— След взял, двигаюсь к следующему пункту. Позвоню ещё раз по прибытии.

Посмотрел на время, прикинул, сколько сейчас в Петрограде, и с сожалением вздохнул. Они могут быть на игре. Всё же попробовал набрать Волконского и Славу, но никого не застал на месте.

Покупать билет на пассажирский поезд не стал, по той же причине, по которой не стал возвращаться на аэродром и пользоваться услугами военно-воздушных сил. После переполоха в городе уходить лучше максимально не привлекающим внимания способом.

Нашёл рабочего, чистившего рельсы, а за денежку малую выспросил, какой состав куда идёт, не обозначая конечную точку маршрута, просто сказав, что надо мне куда-нибудь на юго-восток. Третий названный состав шёл через Кандагар, но я всё равно дослушал до конца и, поблагодарив, ушёл.

Возникла проблема с самим составом, большинство вагонов были либо цистернами, либо хопперами, оставшиеся — открытые платформы и всего один крытый вагон, и тот на самом видном месте, да ещё и закрыт. Пришлось отойти от головы состава и запрыгнуть на одну из платформ, где вскрыл замок дверцы кабины автокрана. Кабина была большой, со спальником, где я и залёг, не обращая внимания на не самые приятные запахи.

Через пару часов поезд тронулся, а ещё через полчаса покинул город. За окном проплывали степные пейзажи, по-своему красивые, возможно, но я не был настроен на романтическое созерцание. Стоило остаться наедине со своими мыслями, как мысли эти побрели в далёкий Петроград, к единственной девушке. Хотелось, как обычный подросток, предаться бессмысленным переживаниям на тему взаимоотношений, но я заставил себя не заниматься ерундой. В нашей паре хватит одного накручивающего себя подростка.

Прокрутил в голове воспоминания из неслучившегося будущего. Сейчас, спустя более чем год, я отметил некоторую… странность, наверное. Те моменты и отрывки, что касались магии, сражений, действия, по-прежнему оставались достаточно яркими, насыщенными. Стоило сосредоточиться на чём-нибудь конкретном, вспомнить, как я стоял на опустевшем поле боя, где остался совершенно один, где погибли враги и товарищи, как приходила глухая злоба и холодная ярость. Однако другие воспоминания всё больше смазывались, смешивались, выцветали. Некоторые воспоминания, ставшие совсем смутными, я даже не мог отнести к конкретному времени, не мог вспомнить год, когда это было. И такие воспоминания были короткими светлыми моментами той жизни. Светлого там было очень мало, и со временем, похоже, от будущего у меня останутся только знания и злость.

С такими невесёлыми мыслями я и погрузился в медитативную дрёму, когда вроде спишь, но чутко слышишь, что происходит вокруг. Видеть я мало что мог, только небольшой участок неба и обрывок горизонта.

Через несколько часов поезд остановился. Странно, даже стемнеть ещё не успело, неужели доехали до какой-то станции? До этого остановок не было. Сколько мы проехали? Километров сто пятьдесят примерно, вполне могли до какого-нибудь города доехать. Пару минут я решал, стоит выбраться и посмотреть, что происходит, или лежать дальше, но всё решили за меня.

До меня донеслась автоматная очередь. Выбираясь из кабины, я одновременно накладывал скрывающее заклинание. Не идеально, но в сумерках этого вполне достаточно, чтобы не быть увиденным случайно брошенным взглядом. Пока настоящую скрывающую магию использовать не буду. Я спрыгнул на пожухлую траву, проверив пистолет, ждавший своего часа под одеждой.

Осторожно продвигаясь вдоль состава к его началу, я пытался разобрать вычленить из хаоса звуков что-то конкретное. Редкие выстрелы, неразборчивые крики, ржание коней. Подошёл ближе и смог рассмотреть большую группу людей, одетых, скажем так, своеобразно. Какой-то национальный колорит, много грубо выделанной кожи, хотя есть и элементы из нормальной ткани. Хлопцы эти были небриты, неопрятны и вооружены, в основном старым российским оружием, всякими карабинами и винтовками, но были и автоматы. Бандиты выбрасывали из единственного крытого вагона содержимое. Экипаж поезда стоял на коленях неподалёку и вёл разговор с несколькими из группы.

Ограбление поезда, чтоб его, только как-то это… Странно. Если эти бандюки работают не в первый раз… Да это просто невозможно, двадцатый век, восьмидесятые годы! Первое же подобное нападение, и вся колониальная армия в едином порыве бросится этих ребят искать. Не из справедливого гнева, а просто потому, что такое событие ещё как разбавляет обычную рутинную службу! Да офицеры друг с другом соревноваться будут, кто быстрее этих смельчаков найдёт! Я бы не дал недели на поиски, управятся дня за три — четыре. Да, этих всадников здесь не меньше полусотни, но что они стоят против трёх бронетранспортёров с пулемётами или одного ударного вертолёта? Ровным счётом ничего.

То есть это первое нападение? Тогда…

Всё это время я изучал взглядом бандитов, пока не наткнулся на четвёрку стоявших чуть в стороне всадников. Сначала даже не поверил тому, что увидел, подумал: «может, показалось?», или искажение какое. Однако нет, у трёх из четверых всадников тускло горели в темноте глаза. Красным, фиолетовым и золотым. Осторожно накладываю заклинание, проверяя своё подозрение. Поисковая магия лёгким невесомым дуновением пробегает по всему полю, мягко, почти нежно касаясь каждого живого существа. И отзывается на всю четвёрку.

Одержимые. Крайне слабые, то есть вообще едва отличаются от людей. С демонами как, если тварь сильная — она демонических эманаций в мир почти не выделяет, отлично скрывая своё присутствие. Если средней силы — фонит потусторонней магией, сложно не заметить. А если слабая — тоже никакого фона. Эта четвёрка точно не была сильной, потому что они бы меня заметили влёт, раз, и не меняли бы тела своих носителей, два.

Укрывшись под платформой и продолжая наблюдение, я думал. Одержимые — это странно, даже более странно, чем бандитская шайка на лошадях, тормозящая товарные составы. Кстати, о составе, в региональном управлении уже должны знать, что поезд остановился, все составы на постоянной связи с оператором. А раз экипаж не выходит на связь, предполагать будут аварию или что-то похожее. Первым сюда помчатся колониалы, потому что смогут быстрее добраться, оценить обстановку и решить, вызывать ремонтную бригаду, спасателей, скорую, или всё сразу.