Вскоре река оказалась между двумя сопками: словно в жёлобе по распадку нёс свои воды Туманшет.

Егор оглядывал незнакомые места, открывая для себя новое и пытаясь сразу запомнить всё. Через пару вёрст он вдруг увидел чудо. Прямо с горы в реку бежал ручей, но так как была зима, замерзшая вода образовала огромную ледяную горку причудливой формы, потому что вода скатывалась и замерзала, поверх льда приходила новая вода, намораживая разные фигуры. Полюбовавшись вдоволь, Егор пошёл дальше.

Первая речушка, впадавшая в Туманшет, вытекала из распадка, поросшего густыми елями внизу и высокими стройными соснами поверху. Это место не понравилось Егору: склоны распадков — неподходящее место для жилья, и он не остановился здесь. По пути попадались острова, поросшие лесом, но ничего особенного в них не было.

День клонился к вечеру, и Егор стал присматривать место для ночлега. Решил заночевать на берегу, в густом лесу, где сосны росли вперемежку с елями. Егор остановился на ночлег возле вывернутой с корнем ели, набросал свежего лапника под корни, где устроил себе лежанку. Из свеженарубленных еловых веток сделал себе шалашик, используя вывернутые корни. Костёр развёл между двух толстых лесин, прямо перед шалашом, они будут гореть всю ночь, а от костра в шалаш пойдёт тепло. Приготовив на костре нехитрый ужин, Егор стал раздумывать, сколько ему еще понадобится времени, чтобы найти своё место под солнцем. Так и уснул, размышляя о будущем.

Проснулся от холода. Было ещё темно, костёр прогорел, и требовалось пододвинуть лесину, чтобы он набрал силу. Вскоре, согревшись, Егор опять уснул. Утром, позавтракав, он пошёл дальше, оставив здесь всё как есть, может, кому и сгодится. Пройдя сотню метров, Егор остановился и стал осматривать место, которое приглянулось ему. Левый берег был крутой, река подходила прямо к горе, а вот правый был хорош. За небольшим перелеском был луг, кое-где росла небольшая лоза, едва проглядывавшая из-под снега — и больше ничего. Дальше за поляной на небольшом бугре высился добротный лес. С одной стороны поля рос густой ивняк, он тянулся прямо от леса и до реки. «Там, наверное, есть маленькая речка», — подумал Егор и пошёл проверить свою догадку. Действительно, там хоронилась небольшая речушка. «Очень кстати, можно будет на ней и определиться. Зимой она будет дорогой, а летом вода рядом, да и за рыбой далеко не ходить, поставил

“морды”[1] —

и свежая рыба всегда в доме».

Егор пошёл вдоль речушки, внимательно осматривая найденное место. На левом берегу, похоже, было большое озеро, которое тянулось вдоль речки и уходило вправо. Полоса земли между озером и речкой могла служить хорошей дорогой. Берег высокий и достаточно сухой. От большой реки до леса было около версты. Егор подумал, что земля здесь должна быть годной для пашни.

Осмотрев всё, он пошёл дальше. Речушка стала петлять по лесу, но Егор шёл по возвышенному берегу озера. Осмотрев его. Егор решил исследовать речушку. Вскоре он нашёл огромную ровную поляну на левом берегу. Она была достаточно высоко над рекой и уходила в сторону. Егор обошёл поляну, осмотрелся и залюбовался. «Вот оно это место, — пронеслась шальная мысль, — как на сердце легло». Недалеко он заметил вывал деревьев и решил, что там можно будет сделать шалаш для отдыха, а потом уж и осматривать всё дальше.

Вечером Егор сидел в хорошем, добротном шалаше, в котором он собирался прожить несколько дней, пока обследует окрестности. Всё устраивало его здесь. Места нетронутые, а значит, богатые. Рядом с шалашом Егор добыл косулю и соболя. Вокруг было много хорошего леса — со строительством дома проблем не будет, только сила нужна, а сила у Егора была. Уже через несколько дней он знал всё, что находилось в радиусе нескольких вёрст, и чем больше он узнавал, тем больше ему всё нравилось. Но была одна проблема, которая не давала ему покоя. Где-то недалеко, вверх по Туманшету, есть деревня. Что за деревня? Какие там люди живут? Чем занимаются? Про всё это нужно было разузнать.

Поднявшись пораньше, Егор направился искать деревню. Вернувшись на Туманшет, пошёл вверх по течению. Только к вечеру он услышал лай собак. Деревня, если так можно назвать несколько домиков, прилепившихся друг к другу, стояла на высоком берегу. Дома были небольшие и срубленные недавно: стены и крытые драньём крыши ещё не почернели. Несколько построек рядом с домом тоже были новые. Всё было сделано не особо аккуратно, но добротно, на долгие годы.

Собаки, учуяв чужака, лаяли громко, но без злобы. Из крайней избы вышел невысокий коренастый мужик в коротком полушубке.

— 

Доброго здоровья, хозяин, — сказал Егор, подходя.

— 

Цыц, вы, черти! — прикрикнул хозяин на собак, осматривая пришельца. — И тебе здоровья.

— 

Пустишь переночевать?

— 

А чего ж не пустить, если по-доброму. Заходи.

Егор оставил ружьё в небольших сенцах, прошёл в низкую дверь. Перекрестившись на иконы, стоявшие на божнице в переднем углу, он поздоровался с хозяйкой, невысокой худенькой женщиной неопределённого возраста.

— 

Раздевайся, проходи. — Хозяин сел на лавку.

В переднем углу, под иконами, стоял большой стол. По стенам около него были широкие лавки, они заполняли всё пространство от стены до стены. Посреди дома возвышалась большая русская печь, она хороша была тем, что в ней варили себе, скоту, пекли хлеб, на ней можно было и спать. Обычно там спали дети, но и взрослые любили погреть косточки. Комната освещалась лучиной, возле печи стояла керосиновая лампа, но зажигали её только по праздникам. Керосин стоил дорого, и возить его приходилось издалека.

— 

Садись вот сюда, на лавку, — сказал хозяин, разглядывая пришельца. — Наталья, подай нам чего-нибудь, ужинать пора.

Вскоре на столе дымилась круглая варёная картошка, лежали солёные крупные ельцы. Хозяйка ещё принесла хлеб и кринку с молоком.

После ужина хозяин спросил:

— 

И чего тебя занесло сюда? Ты чей будешь?

— 

Хочу поселиться в этих местах, — начал Егор. Он обстоятельно рассказал, кто он, откуда и зачем пришёл.

— 

Молод ты ещё, но отважный, — заключил хозяин. — Игнатом меня кличут. Комов Игнат, это моя жена Наталья. Я так же, как и ты, сюда пришёл, когда здесь никого ещё не было, а теперь уже и соседи имеются. Но с хорошими людьми и в соседстве не тесно. Ты, может, тоже присоединишься к нам?

— 

Я ещё не осмотрелся. — Егор не стал говорить о приглянувшемся ему месте.

— 

Конечно, не стоит останавливаться в первом же месте. У реки хорошо: летом и зимой дорога под боком, рыба всегда есть, но мне не очень нравится, что скоро здесь будет проходной двор. Сходил я в верха, посмотрел: места хорошие, богатые зверем, я там охочусь, а пахотной землицы в тех местах нет.

— 

А почему ты поселился на берегу, если не нравится здесь? — спросил Егор.

— 

Ну, сейчас пока нормально, и, я думаю, нескоро заселится этот край, и жена захотела на берегу. Деревня, где она родилась, была у реки, и это место напоминает ей дом. Я много времени провожу на охоте, а здесь всё к людям ближе. Женщина, что скажешь. А ты женат?

— 

Нет ещё, — смутился Егор.

— 

Одному тяжело подниматься. Надо, чтобы кто-то был рядом.

— 

Как земля, родит хлеб?

— 

Родит-то, родит, только я много не сею, охотой живу. Есть, конечно, и скотина, какая-никакая, но это так, баловство. Жёнка хочет, вот и возится. Покосы рядом, пашня под боком, летом всё какое-то заделье. Картошка вот, да капуста, да мелочь всякая — всё своё. От коровы молоко да сметана. А мяса на зиму добываю по осени — хватает. Рыбы наловим, посолим — вот и достаток. Нам много не надо, вдвоём мы. Если будут ещё едоки, хватит всем. Пушнину в Конторку или Тинскую вожу, сдаю, но это всё пока зимник ещё есть. Вот так и живём.