Пришлось пообещать, что пообщаюсь. А куда деваться? Не чужие же люди.

К офисному зданию, тому, где находился офис фирмы, принадлежавшей ранее братьям Чхирхава, я добрался чуть раньше назначенного времени, но при этом все равно умудрился опоздать. Все остальные участники операции «Братское сердце» уже были там — и вечно невозмутимый Александр, и сотрудники ФСИН, вооруженные и одетые в пятнистую форму, а также жевавший что-то Нифонтов, который, завидев меня, выбрался из отдельского микроавтобуса.

А еще с ним приехала Вика, вот только она выходить из машины не стала, ограничилась тем, что просто кивнула, поймав мой взгляд, после чего еще и дверцу захлопнула.

Ну, не очень-то и хотелось. Я вообще про нее давно не думаю. Некогда. И потом, у меня с Васькой кое-что наклевывается. Вот там девочка-огонь. Тут тебе и характер веселый, и фигура будь здоров, и ямочки на щеках.

Ну а что ведьма… У всех свои недостатки. Бывает.

— Я туда не пойду, — заявил Ираклий, которого после краткой процедуры знакомства всех со всеми сопровождающие вывели из специализированного автомобиля. — Зачем меня сюда привезли, э? Что еще надо? Уже все рассказал, как убил, суд был, срок идет, ва!

— Поговори мне еще, — привычно жестко произнес офицер-фсиновец. — На волю выйдешь — станешь ходить туда, куда сам захочешь. Сейчас ты идешь туда, куда велено.

— Так нам как раз туда, куда он не хочет, — бодро произнес Николай и направился ко входу в бизнес-центр. Ираклий что-то процедил сквозь зубы на родном языке, подозреваю, что ругательство, получил направляющий толчок в спину и послушно двинулся следом за ним.

— Еще раз — я все время буду находиться рядом с Чхирхавой, — напомнил мне Александр.

— Бога ради, — вновь не стал с ним спорить я. — Вот только он вон уже в двери входит, а вы тут со мной стоите. Мало ли что? Как сейчас фотоэлемент поломается, как его створками зажмет, ка-а-а-ак…

Не дослушал даже. А жаль. Хорошая шутка, как мне кажется. Смешная.

Внутри наша маленькая, но дружная компания вызвала большой интерес как у охраны, так и у работниц ресепшена, которые, похоже, даже ночью работают. Впрочем, их можно понять, очень уж разношерстный коллективчик подобрался, да еще и большей частью вооруженный. Я в какой-то момент даже подумал, что нас внутрь не пропустят, но опять же обошлось. Не знаю уж, как Нифонтов с охраной договаривался, но дело выгорело. Он кому-то позвонил, напомнил о беседе, прошедшей накануне, и через минуту мы уже садились в лифты.

Признаюсь, именно этого момента я здорово опасался, поскольку именно в лифте Ираклий более всего уязвим. Мне с самого начала было ясно, что меня фсиновцы с собой в него не возьмут, а значит, случись так, что Георгий задумает братца прикончить, не откладывая дело в дальний ящик, то ничем я тому помочь не смогу. Оставалось только надеяться на то, что призрак-беглец обитает исключительно в своем офисе и не в курсе того, что творится в остальном здании, или на то, что он захочет растянуть те удовольствия, которые может принести процесс мести.

А вот в том, что он все время ошивается здесь, я ни на секунду не сомневался. А где еще? Фирма, как это ни странно, все еще функционирует, дела ведут замы, получившие на это добро от хворых отцов семейств, аренда платится. И самое главное, все потенциальные новые руководители обязательно приходят сюда. Без вариантов.

Так что тут он. Наверняка.

И я оказался совершенно прав. Нет, в лифте никто на братоубийцу не напал, тот доехал до нужного этажа целеньким и здоровеньким, зато в офисе Георгий себя ждать не заставил. Мы только и успели, что усадить Ираклия на стул, стоявший посреди того самого кабинета, в котором он совсем еще недавно был не гостем, а хозяином, как туда же заявилась его жертва.

Он вышел прямо из книжного шкафа, который по старой доброй традиции присутствовал в этом просторном кабинете. Зачем их ставят, для чего — никто, думаю, не знает. Просто всем известно, что должен быть вот такой шкаф, вольготно раскинувшийся во всю стену за спиной руководителя, с открытыми полками, на которых в шахматном порядке расставлено два-три десятка дорогих подарочных изданий, которые никто никогда не открывал и не откроет.

И все бы ничего, но я, увы, ни слова из того, что при своем появлении изрек покойный Чхирхава, не понял, потому что он обратился к своему убийце на родном языке. Думаю, звучало что-то вроде: «Ну, вот ты и здесь, брат. Что, страшно тебе?» Хотя, может, и нет. Может, он со свойственной этой нации сентиментальностью вспоминал сациви и цинандали, которые они вместе ели и пили, когда жили на родине. Наверное, это приятно — вспомнить что-то хорошее перед тем, как убить собеседника, который даже не поймет, откуда был нанесен удар. И ведь даже трудно его осудить за подобное, поскольку он единственный из всей компании беглецов с кладбища, который худо-бедно в своем праве. Нет, разумеется, жалеть я его не собирался совершенно, поскольку случайные люди в компанию к колдуну затесаться не могли, наверняка насвинячил Георгий в жизни неслабо, но кое-как понять все же мог.

Кстати, и черноты у него внутри хватало, что подтверждало мои предположения.

— Высказался? — спросил я у него, не обращая внимания на то, что и Ираклий, и Александр удивленно уставились на меня. В кабинете стояла мертвая тишина, потому моя реплика для них показалась как минимум странной. — Эй, генацвале, я к тебе обращаюсь.

Хорошо хоть, фсиновцев тут нет, они остались там, за дверью. Вот ребята бы обалдели, глядя на происходящее.

— Я ведь молчу, — сказал убийца, а после завертел головой: — Э, что происходит? Ты с кем говоришь?

— Со мной, — уже по-русски произнес Георгий, подходя к брату вплотную. — Думал, что убил меня и все? Думал, не отомщу?

— Не отомстишь, — сказал я, доставая нож, лезвие которого чуть светилось благодаря нанесенному на него зелью. — По-человечески тебя понимаю, но позволить его убить не могу. Если тебе станет чуть веселее, знай — сидеть ему еще долго.

— Стой, где стоишь, — призрак вытянул руку в моем направлении. — Целее будешь. Может, я даже разрешу тебе уйти отсюда живым.

— Раз за разом одно и то же, — вздохнул я. — Ну, хорошо. Я, в свою очередь, предлагаю тебе спокойно, без драки, без шума покинуть этот мир. Обещаю, больно не будет.

— Я мертвый, мне и так не больно, — недобро улыбнулся Георгий и резким движением вбил свою руку в грудь Ираклия. — Ва-а-а-а, карги!

Наверное, на ихнем звучит слово «хорошо». Или что-то в этом роде. Впрочем, хорошо было только мертвецу, живой заорал так, что стены затряслись, а за дверью всполошились и загомонили фсиновцы.

Александр тоже мигом подхватился и сдернул Ираклия со стула, только ничем ему это не помогло. И только опытный Нифонтов стоял себе в сторонке, наблюдая за происходящим. Он знал, что сейчас ни мне, ни вопившему грузину он ничем помочь не сможет.

— Ну и хватит с тебя радостей загробной жизни, — пробормотал я, подскочил к призраку, который сладострастно скалился, без особой спешки убивая сородича, и воткнул ему нож в спину.

Ох как Чхирхава завопил, когда его призрачная плоть заискрилась и задымилась! Понятно, он не ожидал подобного, поверил в неуязвимость, которую дала ему смерть.

Беглец с кладбища отскочил в сторону от извивавшегося на полу Ираклия, выкрикнул что-то на грузинском, а после бросился на меня со словами:

— Тебя убью, потом его убью! И всех остальных тоже!

Ничего я на это заявление отвечать ему не стал. Зачем? Было бы что новое, тогда ладно, а так я все это уже не раз слышал. Призраки вообще жутко однообразны, а те, что служат колдуну, — вдвойне. Разве что Рагулин удивил, да и то не сильно.

Еще один росчерк ножа распорол бок Чхирхавы, причем сильно. По сути, этот удар стал для призрака критичным, поскольку призрачная плоть начала распадаться на тонкие истаивавшие нити, а сам рухнул на пол. Осталось только нанести последний удар и…

— Привет тебе от Ермолая, — с торжеством в голосе вдруг заорал Георгий. — Он знал, что так случится, понял! Я специально поддался, чтобы вот!