Надо же. Ему все прямо в деталях рассказали. Не ожидал.

— Но не умер же?

— Отчего же? — всплеснул руками Петр Францевич — Обязательно умерли. В вертолете, на котором вас сюда доставили. На целых десять секунд. Потом, правда, дернулись, выгнулись дугой, харкнули кровью и снова задышали. А теперь еще и вот, персонал мне взбаламутили. Хорошо, что они у меня вышколены и знают, что есть такие вещи и случаи, о которых можно говорить, а есть такие, о которых надо сразу забыть и больше никогда не вспоминать. Вы из последних. Причем я делаю это не для вас. Для себя.

Умный мужик, ничего не скажешь. А еще я, оказывается, на вертолете прокатился, только сам этого не помню. Впрочем, оно и понятно — наиболее скоростной вариант доставки меня в данную клинику. В башне есть площадка, тут тоже, а в небе никаких пробок. Но, вроде, и в «Москва-Сити» клиники есть, они еще ближе? Хотя нет, они не подходят. Ряжские наверняка не захотели слишком уж афишировать произошедшее, а клиника Вагнеров это гарантированное молчание.

Ну, и плюс Павел Николаевич наверняка рассчитывал на то, что время, что я проведу в пути, завершит то, что не доделала пуля.

— Петр Францевич, я вам очень благодарен. И за то, что жив, и за то, что вы все верно понимаете. И вот еще что. За вами там кое-какой должок значился?

— Верно. Пять раз вы можете обратиться ко мне с…

— Три раза. Только три.

Да я бы и все пять, скажем так, простил, но он не только врач, но и бизнесмен. Если ему палец протянуть, то он руку по локоть отгрызет.

— Не скажу, что меня этот долг вообще сильно тяготил — заметил Вагнер — Если бы вы привезли мне пациента и сказали его лечить, я бы и без всяких условий его взял. Просто из уважения к вам, Александр. Ну, и немного из нежелания с вами ссориться. Я и Ряжскому несколько раз советовал не доводить конфликт с вами до кипения, поскольку знал, что добром это не кончится. Не предполагал только вот такой развязки.

— Вы думали, что на столе раньше или позже окажется он, а не я, верно?

— Именно — Петр Францевич придержал меня за плечи, заметив, что я хочу встать — Нет-нет-нет! Лежим!

Он глянул мне на грудь и покачал головой.

— Хорошо, что я персонал спровадил. Именно вот так и возникают нездоровые сенсации. Десять минут назад там было пулевое отверстие, а теперь рана, которой на вид недели две, если не больше. Завтра, я так понимаю, там можно будет увидеть только небольшой шрам. А то и вовсе гладкую кожу.

— Это разовая акция — неожиданно для себя самого сообщил ему я — Пожалели меня, дурака.

— Даже не желаю знать, кто именно. Меньше подробностей — меньше поводов для беспокойства. Я лучше стану делать то, что умею и что должен. Палата, внутривенные вливания и так далее. И не вздумайте нарушать мои предписания и распорядок.

— В утку писать не буду — сразу заявил я — Это унизительно!

— Это нормально — сдвинул брови Вагнер — Как и то, что минимум на пару дней я вас тут задержу. Ничего. Полежите, анализы сдадите, процедуры кое-какие пройдете. У вас утомленный вид, Саша, и дело не только проникающем ранении. Тем более что все равно за все платят Ряжские.

— Пару дней можно — согласился я — Хоть высплюсь.

— Даже не сомневайтесь — подтвердил доктор — Тем более что главного современного убийцы времени и нервов, а именно телефона, у вас больше нет.

— Как нет?

— Никак. Настолько я понял из рассказа тех, кто вас доставил, он разбился. Выскользнул из кармана, когда вас в вертолет грузили, и экраном прямо о железку какую-то ударился. Просто в нашей клинике принято в подобных случаях родным и близким звонить, ведь их поддержка — это очень важно.

— Беда — вздохнул я.

— Вовсе нет. Напротив, это к лучшему, не будет лишних отвлекающих факторов. Питание, покой и режим — вот ваши друзья на ближайшее время. А родителям после сами позвоните.

Палата мне досталась хорошая, светлая и просторная. Впрочем, тут, наверное, других и не было.

— Если вам что-то понадобится — нажмете на эту кнопку — деловито объяснила мне симпатичная медсестра.

Наверное, по всем канонам жанра мне следовало у нее спросить «что-то — это что?», добавив в голос легкий оттенок интимности, но я этого делать не стал. Думаю, она подобные шутки если не каждый день слышит, так через день точно. Надо же чем-то отличаться от остальных пациентов?

Да и не до шуток мне сейчас. Вопросов на текущий момент у меня имеется больше, чем ответов, так что надо сначала все по полочкам в голове разложить.

— Хорошие у вас вены — похвалила меня медсестра, втыкая в левую руку иглу, соединенную тонким хоботком с бутылочкой, висящей на штативе.

— Хоть в чем-то повезло — порадовался я — А туалет где? Вон там? Вдруг приспичит?

— Вот тут — с готовностью показала мне девушка недавно упомянутое мной приспособление под названием «утка», достав его из-под кровати — Я же говорю — нажали кнопочку, я пришла…

— Не-не-не — перебил ее я — Мы с Петром Францевичем договорились — я все сам буду делать. Без посторонней помощи.

— Так у нас не положено — ласково произнесла медсестра — А если станете спорить, так я вам катетер поставлю, и все наши разногласия сразу прекратятся.

Я не сразу понял, что она имеет в виду, а когда до меня дошел смысл ее слов, то сразу очень захотелось иголку из руки вынуть и домой поехать. У меня там поэффективней местных препаратов средства для заживления ран есть. Да и они, похоже, не понадобятся, ведьмачья суть и помощь извне работают куда эффективней традиционной медицины.

— Как в туалет захочу — там и разберемся — предложил ей я — Про кнопку все понятно.

— Буду заглядывать — пообещала мне девушка и погрозила пальцем — Меня предупредили о том, что вы пациент своенравный.

Она щелкнула ноготком по бутылке с глюкозой, положила рядом со мной пульт от телевизора и покинула палату.

— Жесть — пробормотал я, когда закрылась дверь, а после залез пальцем под бинты и потрогал рану, которая уже затянулась тоненькой кожицей и совершенно не болела — Вот и до больницы докатился.

В принципе — сам виноват. Знал же, что Антон воду мутит, знал. Чего его не устранил? Хотел остаться в своих и чужих глазах чистеньким? Не желал еще одну жизнь на совесть вешать? Отношения с Отделом портить, опять же, опасался. Вот результат — чуть не окочурился. Хорошо еще этот паразит мне в грудь пулю всадил, а не в лоб, как своим бывшим коллегам. Тогда уже никаких шансов мне никто бы не предоставил, вылетевшие из черепной коробки мозги обратно не вставишь.

Воистину — не я такой, мир такой. И не хочешь убивать, а придется. Вынуждают просто меня это делать разные сволочи, вроде того же Максима Максимовича. Или как его там зовут? Наверняка имя липовое, теперь я в этом ни на секунду не сомневаюсь. Его первого, к слову, и прибью, тем более что за эту шкуру с меня никто ничего не спросит. Никто за ним не стоит, и Отделу на него плевать с высокой колокольни. Он один из нас, а внутренние разборки Ровнина и Ко не волнуют. Думаю, они их вообще только радуют, потому что чем нас меньше, тем им лучше.

А потом и до нанимателя его, господина Белозерова доберусь. Неровен час он, потеряв своего консультанта по теневой части бытия начнет нервничать и совершать глупые поступки, вроде найма снайпера. Если Носова завалят — да и пес с ним. А если меня — то это точно лишнее. Я не кошка, у меня нет девяти жизней в запасе.

Только обставить все нужно будет по уму. Во всех смыслах.

Ну, а что до Ряжских… Да тоже, по-хорошему, надо бы их убрать. Не потому, что они представляют для меня опасность, на этот счет можно особо не переживать. Как писал классик, у змеи уже вырваны ядовитые зубы. Тут дело принципа.

И сразу возникает вопрос — чего же ради тогда я Ольгу из Нави вытаскивал? С Марой договаривался, головой рисковал, чуть на клык Полозу не попался? Просто так? Забавы ради? Да и вообще…

Но тут вот какая штука. Если уж Ряжского зачищать, то только в комплекте с супругой, по-другому не получится. Любовь у них, понимаешь ли. Ну да, эгоистичная, в духовном смысле извращенная, но тем не менее. И если его убрать, а ее оставить, то через сутки самое большее на меня будет открыта охота. Она никаких денег не пожалеет, все активы распродаст, но голову мою на стенку в качестве трофея повесит.