— А также демонстрируем мне всяческую неприязнь — добавил я — И это, заметим после того, как мы побывали в стольких переделках. Я уж молчу о куче мелких услуг, оказанных вашей конторе совершенно безвозмездно. И тебе лично, между прочим. Я бы в расклад с бабкой Дарой мог и не вписываться. Моего интереса там сроду не водилось.

— Есть человек, стоящий на грани жизни и смерти, есть ты, ведьмак, стоящий на границе между мирами, и любви между вами двумя никогда не водилось. Выводы напрашиваются. Но, повторюсь, мы просто беседуем, хотя я и мои коллеги вправе получить от тебя ответы используя более консервативные методы.

— Пытка? Застенки? — не удержался я — Кувалдой по пальцам?

— Ну, ты совсем-то уж палку не перегибай — попросил Нифонтов, и взял у подошедшего к нам официанта меню — Конечно нет.

— Заказывай — сказал я ему — Может, мы больше и не друзья, но законы гостеприимства никто не отменял. Верно, генацвале?

Официант, как видно опытный и бывалый, ничего мне не ответил, только заученно улыбнулся.

— Тогда мне вот это хачапури, который «Лазури» — ткнул пальцем в карту Николай — Еще, если можно, оджахури и компоту кизилового.

— Оджахури придется подождать — наконец-то подал голос официант — У нас все готовится в моменте, заготовки мы не делаем.

— Думаю, мы не спешим — глянул я на Нифонтова — Так что подождем. И мне тоже тогда хачапури принесите. По-аджарски.

Молодой человек отошел, мы проводили его взглядом, а после Николай сказал:

— В Питере хорошие хачапури на Лиговском делают. Есть там за Обводным кафе. Хотя, может, уже и было, время-то идет. Помню, как-то мы там с Германом очень сильно накушались.

Герман. Я слышал это имя несколько раз, от него и, кажется, от Вики. Вроде бы он был одним из сотрудников отдела, и во время какой-то операции погиб. Но уточнять не стану, очень уж невесело голос оперативника сейчас прозвучал.

Странные они все же ребята, эти сотрудники отдела. Дома нет, машин нет, денег нет, семьи нет, зато имеется отличная перспектива сложить голову во цвете лет.

Вот зачем им такая жизнь? Зачем такие сложности? Для чего? Почему?

Нет, не понять мне их. Никогда, наверное, не понять. Хотя оно, скорее всего, и к лучшему.

— Я не трогал Ряжскую — тщательно выговаривая каждое слово, произнес я — На моих руках нет ее крови. Клянусь в том Луной, Поконом и своей честью ведьмака. Ты знаешь, что эта клятва для меня не просто слова. Мы, в отличии от вас, людей, всегда отвечаем за свои слова.

— Ффффух! — выдохнул Николай и вытер со лба выступившие капельки пота — И очень хорошо! А то ведь знаешь, какие баталии вчера у нас в здании развернулись. Погоди-ка.

Он достал смартфон, набрал номер и дождался, пока ему ответили.

— Олег Георгиевич, это не Смолин. Точно. Он дал клятву, которую ведьмак сроду не нарушит, так что посылайте этих гостей куда подальше. Что? Я на громкой связи? И чего изменилось? Смолин не при делах, это свершившийся факт. Ни один ведьмак не станет давать ложную клятву, привлекая в свидетели Луну и свой круг.

Как видно Ровнин что-то еще ему сказал, потому что Николай пару раз кивнул, явно соглашаясь с его словами, и только после этого отключил телефон.

— Кому-то ты крепко на хвост наступил, Сашка — уже привычным мне тоном произнес он — Приперлись там одни из главка, очень хотели тебя за хибот взять.

— А если поподробнее? — насторожился я.

— Нельзя — Нифонтов благосклонно глянул на официанта, поставившего перед ним кувшин с компотом — Есть вещи, которые передаче не подлежат. Только вот какая штука — не было среди нас тех, кто взял бы и тебя им отдал. Ну, кроме тети Паши, которая с тобой толком не знакома. Но она держала нейтралитет.

— Как видно, я должен растроганно шмыгнуть носом? — спросил я — Или суровая мужская слеза должна сползти по моей небритой щеке?

Черт. По ходу способность высказываться возвышенно-романтично передается половым путем. Вот, подхватил я эту хворь от Риммы, теперь изъясняюсь как не знаю кто.

— Это твое дело — оперативник набулькал себе компоту — Сам решай. Но скажу по секрету, что одна наша коллега сегодня изумила персонал отдела невероятно. Мы все забыли даже, что она умеет повышать голос, сердиться и даже угрожать. Однако же вот, оказалось, что еще умеет. Или снова умеет? Не знаю, какое время тут правильное.

Похоже, речь о Вике идет. Не стану врать — приятно такое слышать. Да, быть нам вместе, похоже, все же не судьба, но это не значит, что она мне перестала иногда сниться.

— И все-таки — Ряжская — Николай осушил стакан и наполнил его снова — Кто ее так? Ну не верю я, что она сама собой так распорядилась.

— И правильно делаешь — подтвердил я, раздумывая тем временем о том, как бы из него вытащить информацию о людях из главка, которые ко мне такой интерес проявили. Нет, я догадываюсь, откуда ноги растут, и все-таки…. — Ее Силуянов чуть не убил. Но вообще-то проще всего было сразу мне позвонить и спросить, я этот или нет, чем шпиономанией страдать.

— Силуянов? — прищурил левый глаз оперативник, игнорируя мою последнюю реплику — А это кто вообще такой?

И я рассказал ему во всех деталях историю нашего противостояния с бывшим безопасником банка, в процессе которой Николай, кстати, вспомнил покойного Вадима Анатольевича. Он с ним имел беседу в тот самый день, когда я стал тем, кем стал.

— Что ты его грохнул, это хорошо — одобрил мои действия Нифонтов, активно при этом уплетая уже принесенное ему хачапури, в котором теста было раза в два меньше, чем сыра — Это правильно. Но что теперь с теткой делать? Я эти расклады знаю, и куда она угодила тоже представляю. Ни мне туда дороги нет, ни никому из наших. Даже тетя Паша, и та, наверное, помочь не сможет.

— И не надо — отмахнулся я — Без обид, но на вас я и не рассчитывал. Часть моей вины тут все же есть, значит мне и разгребать эту кучу. Да, по сути, я все уже решил, остались так, мелочи. Надеюсь, уже на следующей неделе Ольга Михайловна уже оклемается.

— Дай бог — Нифонтов цапнул с блюда очередной кусок — Вкусно. Толком два дня не жрал. Столько дел, столько проблем. Капец какой-то, а не май! Ладно, это мои заботы. Давай я лучше тебя послушаю. Что там у тебя за разговор был?

— История длинная. Начнем с того, что вчера меня убили — сказал я ему и мило улыбнулся.

— Ой, слушай, заканчивай ты эти свои иносказания — попросил меня Николай, жуя — Вроде нормальный парень, не то, что некоторые мажоры, которые краев не видят. Ну вот откуда в тебе эта страсть к дешевым театральным эффектам? Убили его.

Я молча показал ему куртку, которая лежала рядом со мной на мягком диванчике, после взял ее, продел палец в разрез и демонстративно пошевелил им. Кстати — жалко куртку. Красивая была, удобная, для промежуточной погоды самое то, в ней не жарко, не холодно. А теперь все, она свою службу полностью сослужила, теперь только на выброс. Такая дырка на самом видном месте — стыдоба. Хорошо хоть Римма, благодаря пребыванию в растрепанных чувствах, ее не увидела.

Нет, будь у меня жена класса «хозяюшка» или сожительница того же уровня, то они чего-нибудь да придумали бы. Но чего нет — того нет. Есть два призрака и недотепа-слуга.

— То есть все так и было? — улыбка покинула лицо Николая — Прямо убили?

— Почти — я снова пошевелил пальцем в прорези — Будь нож получше, или не лежи в кармане бумажник хорошей кожи, тут бы мне кранты и настали.

— И кто же тебя так не любит?

— Некто Смелков Константин Леонидович — охотно ответил я — Бизнесмен, меценат, недобросовестный застройщик, покойник. А теперь еще вот и убийца.

— Какую ты ему интересную характеристику дал — хохотнул Нифонтов — Меценат и мошенник в одном флаконе. Это что-то новенькое.

— Ну, он по ходу был Робин Гуд наоборот — пояснил я — Он брал деньги у бедных и раздавал их без того зажиточным музыкантам и современным художникам. Сам же знаешь, слоган о том, что художник должен быть голодным, давно не актуален. Художник должен или быть сытым, или просто заниматься чем-то другим. За идею и ради чистого искусства давно уже никто ничего не творит.