И вот результат. Меня спеленали и утопили. А я только и успел что иголочку достать. Иголочку. Тьфу. Даже не смешно…
Кстати — она тоже сгинула. То ли на камнях набережной осталась, то ли на дне реки лежит.
Короче — до самого дома я себя поедом ел, из машины вылез злой и раздраженный и, когда Жанна, отиравшаяся у подъезда, заметила меня и удивленно хлопала ресницами, сразу рявкнул:
— Даже не спрашивай!
— Хорошо, не буду, — покладисто ответила девушка, а после добавила: — Хотя и очень хочется!
— Понимаю. — Я плюхнулся на лавку. — Но не надо.
— Не в духе, — подытожила мертвячка и присела рядом со мной. — Случается. У меня тоже раньше так бывало. Вот я как-то раз пошла в салон, на маникюр, а моего мастера не оказалось, она в этот день…
— Жанна, очень тебя прошу — не сегодня! — взмолился я. — Мне и так хреново. Лучше рассказывай, что там эти двое.
— Они не геи! — радостно сообщила мне девушка. — Точно тебе говорю! Они еще когда в машине ехали, проституток вызвали. Сам рассуди — зачем геям проститутки?
— И в самом деле, — согласился с ней я. — Ни к чему. Это все?
— Нет, — помотала головой Жанна. — Еще они против тебя ничего не замышляют. Наоборот, — очень рады, что познакомились, и уверены, что ты поможешь им решить их проблему. Какую именно, не знаю, они не сказали, но поняла, что вы завтра куда-то отправляетесь вместе. Очень хорошо о тебе отзывались, мне даже приятно стало.
— Не понял?
— Ну мы с тобой вроде как уже друг другу не чужие, — потупилась мертвячка. — За это время сблизились. Не так, как мужчина и женщина, но все же… Конечно, мне приятно, что о родном человечке хорошее говорят.
— Жесть, — только и смог произнести я, а после поднялся с лавки. — Спасибо тебе. Все, свободна.
— А можно я завтра с вами поеду? — робко попросила она. — Хоть какое-то разнообразие. Пожалуйста!
Вот еще новости. Впрочем… Почему бы и нет?
— Ладно, — подумав еще пару секунд, разрешил я. — Но только не болтать в дороге и в туалет не проситься по старой привычке. Сидеть тихо, как мышь.
Жанна изобразила пантомиму с закрытием рта на замок и выбрасыванием ключей в соседние кусты.
— Гляди у меня! — погрозил я ей пальцем и пошел домой.
Глава двенадцатая
Мои новые знакомцы оказались людьми пунктуальными. Ровно в четыре часа к моему подъезду подъехал респектабельный черный внедорожник, за рулем которого гордо восседал Слава Раз.
— Привет, — помахал он мне рукой. — Давай, запрыгивай назад.
— А чего вещей так мало, один рюкзак? — поинтересовался Слава Два, сидящий впереди, рядом с водителем. — У нас вон полный багажник.
— Так мы туда не жить едем, — резонно заметил я, открывая дверцу машины. — Дело сделаем — и утром назад. Или я чего-то не так понял? Надеюсь, вы меня обратно не на электричке хотите отправить?
— Как ты мог такое подумать? — переглянувшись и тем самым поселив в моем сердце нехорошие подозрения, дружно заорали оба Славы. — Отвезем домой в лучшем виде! С ветерком!
— Смотрите, верю, — забрался в салон я. — Если обманете, сроду больше помогать не стану!
Жанна последовала за мной и мигом устроилась у окна, что-то довольно бормоча и оглаживая юбку, которая, естественно, даже и не подумала задираться.
— Только вот что еще, парни, — обратился я к Славам. — Перед тем как за город рванем, заскочим в пару мест? Одно совсем рядом, а одно в центре. Да ладно вам, сегодня суббота, пробок нет. Или они меньше, чем на МКАДе.
Не скажу, что мои попутчики были в восторге, но спорить не стали.
Я же не хотел откладывать в дальний ящик благодарность за доброе дело, пусть даже ранее мной уже оплаченное.
Потому сначала мы завернули в находящийся неподалеку от меня универсам, а после отправились на Котельническую набережную, к тому самому месту, откуда меня вчера такси забрало.
— Спасибо вам, девицы-красавицы, за то, что сгинуть накануне не дали, — поклонившись в пояс воде, негромко произнес я. — И примите подарки от меня. Надеюсь, они вас порадуют.
В воду полетели два десятка разноцветных пластмассовых расчесок. Ну нет в «Пятерочке» гребешков! Как видно, не востребованы они покупательской массой. Что нашел — то и купил.
Красные, желтые и синие расчески закачались на ровной глади серо-зеленой воды, но продлилось это недолго. Сначала с поверхности исчезло одно пластмассовое изделие, потом второе, а следом за ними буквально за минуту под воду ушли и остальные. Причем они не тонули, создавалось полное впечатление, что их просто кто-то утягивает вниз, подцепив тоненькими девичьими пальчиками.
Впрочем, так оно наверняка и было.
Напоследок вода плеснула у самого берега, чуть забрызгав мои кроссовки и джинсы, и я понял, что таким образом мне сказали «спасибо». Дар был принят и оценен по достоинству, причем не только его материальная сторона.
Я отвесил еще один поясной поклон, и побежал наверх, туда, где меня ждали в машине недовольные задержкой Славы.
Пробок и в самом деле почти не имелось, потому мы шустро проскочили Москву и выбрались на Симферопольское шоссе, не сказать чтобы совсем уж пустынное, но и не очень загруженное.
Слава мигом прибавил скорость, за стеклами, нагоняя на меня сон, как в калейдоскопе, замелькали елки на пару с безлистными еще березками.
Впрочем, я ничего против вздремнуть и не имел. Да и что здесь странного? Я почти сутки на ногах. Нет-нет, никаких нервов, никакого «отходняка» после речной эпопеи. Все сплошь прагматика. И немного стыд. Тот, который меня еще в такси начал терзать.
Короче — я всю ночь и часть сегодняшнего дня колупался с тем заклятием, что мне показала Морана. Оно на вид хоть и казалось несложным, но на деле под конец у меня чуть мозги не закипели. Травы все я записал, ни одну не потерял, но дозировка? Сколько вешать в граммах? И самое главное — активация. Сын Кощея метал пламя прямо из рук, делая это красиво, лихо и небрежно, как нечто само собой разумеющееся. Там имел место быть не классический «файербол» из игр и фильмов, но тем не менее смотрелось это мощно. У него руки словно горели, и языки пламени отлетали от них во врагов подобно неким огненным змеям.
У меня же поначалу не то, что огонь — дымок добыть не получалось. Хотя некую логику того, как именно это работает, я в результате уловил.
Травы, точнее, та мазеподобная субстанция, что у меня получилась в результате, была чем-то вроде катализатора, не более того. Если сравнивать это все с зажигалкой, то зелье — это кремень, высекающий искру. Фитиль — то, на что оно нанесено. Но основой, так сказать, пальцем, крутящим рифленое колесико, кое из кремня вышибает искру, является моя внутренняя энергия. Горит именно она. Я сжигаю часть себя, используя это заклятие. Ну фигурально, разумеется, и тем не менее.
Причем для верного использования важны все факторы, включая веру в то, что оно сработает как надо. Да-да, я сам был очень удивлен, это осознав. Как понял? Да очень просто.
Когда я, в очередной раз заорал о том, что ничего у меня не получается, и пошло бы оно все к лешему, Вавила Силыч, сидящий на табуретке и наблюдающий за моими мучениями, заметил:
— Ты сам не веришь в то, что делаешь. И не спорь. Со стороны виднее.
— Верно-верно, — поддакнул ему Родька и брякнул дужкой ведра с водой, стоящего рядом с ним. Как только мои приятели пронюхали о том, с чем именно я экспериментирую, то немедленно озаботились вопросами пожарной безопасности. Более того — Вавила Силыч очень сильно не одобрил эти огнеопасные опыты, проводимые в жилом помещении, но в результате я его все ж таки уломал. — Но ты, хозяин, себя не вини. Мало кто согласится руку подпалить.
— Это да. — Я глянул на свою конечность, покрытую тонкой блестящей пленкой подсохшего зелья. — Страх внутри имеется.
Имеется — не то слово. Полчаса себя заставлял сначала эту хрень на руку намазать, а потом к испытаниям перейти. Если бы не купание в Москве-реке, так, может, и не заставил бы вовсе. Но если сама по себе она не горит, как я ни пробовал, и будучи нанесенной на карандаш, а также на пяток других предметов, тоже, то только рука и остается.