- Твои ещё хуже! Они хотели отделаться от тебя даже сильнее, чем от наёмников, прикинь?! Поэтому и сменили город и фамилию! Именно из-за тебя, а не из-за моего отца!
- Да? Дай им трубку, я хочу услышать это от них!
- Ладно. - Это было неожиданно… почти так же неожиданно, как после долгой паузы снова слышать его голос: - Ты ведь надеялась, что я скажу именно это, Кэс? Думаешь, что можешь требовать от меня хоть что-то теперь? Это я ставлю тебе условия, а не наоборот.
Я едва не взвыла от злости и обиды. Из всех опасных врагов, нажитых мной, я никогда бы не подумала, что столь жестоко издеваться надо мной будет именно Арчи.
- Продиктуй их адрес! Пришли мне фото! Скажи, какая на них одежда! Дай мне хоть что-нибудь!
В наступившем молчании Арчи наслаждался долгожданным триумфом. Это был момент абсолютной власти, мировое господство рядом не стояло. Жалеть в такой ситуации он мог лишь о том, что находится слишком далеко, чтобы увидеть всё своими глазами.
- Хоть что-нибудь? – уточнил он. – Ты стала такой непритязательной и покорной. Я даже думаю, что ты сейчас стоишь на коленях…
- Чего ты хочешь?
Он ответил не сразу. Такой внезапный поворот разговора... Похоже, Арчи не ожидал когда-нибудь услышать этот вопрос от меня.
- Я хочу… я так хочу, чтобы ты… - Он сдавленно простонал. Секундная слабость. Наваждение прошло быстро. Его голос из лихорадочного шёпота снова превратился в рычание. – Нет, чёрта с два это случится так! Я сам приду за тобой. Мне не нужно прибегать к уловкам, чтобы заполучить самое важное. Как будто в моём арсенале нет ничего круче шантажа. – Едва я успела поверить в его проснувшееся благородство, как Арчи сказал: - Но всё-таки грех упускать такую возможность.
Сердце замерло.
- Как насчёт того, чтобы доказать свою дочернюю любовь на деле, а не на словах? Раз они тебе, правда, так дороги, убей Мура до полуночи, - предложил он. – Если же твоя сексзависимость окажется сильнее чувства долга… что ж, не расстраивайся, всё-таки не всем супругам выпадает шанс умереть в один день.
Следом за его словами раздались короткие гудки. Раскалённый телефон обжигал руку, но я всё равно никак не решалась разжать пальцы. Вечность спустя я поднялась с пола. Ещё столько же потребовалось, чтобы добраться до прикроватной тумбочки. Выдвинув ящик, я достала свой мобильный и нашла номер Мура.
Он ответил не сразу, что говорило о чрезвычайной занятости: поминки превратились в дебаты, а может, и в прямое противостояние наместников. Когда фоном для его голоса стал шум, который могла создать лишь очень большая и агрессивная толпа, я в этом окончательно убедилась.
- Ты скоро вернёшься? – спросила я, стараясь интонацией не выдать слёз.
- Завтра утром, но если ты соскучилась…
- Успеешь до конца дня?
Он не ответил. Не потому, что мои причуды – не то, с чем он хотел иметь дело в той обстановке. А потому что болтовня отнимала время, которое он должен был потратить на поиски ракеты.
***
Однажды я поклялась, что никогда больше не притронусь к оружию, но когда Мур переступил порог, я сидела на краю кровати с пистолетом в руках. Давая понять всем своим видом, что это – не очередная ролевая игра.
Когда Мур сделал шаг за порог, под подошвой его ботинка хрустнули осколки разбитого телефона.
- Мне включить свет? – спросил мужчина, но я качнула головой. Не только потому что ему не стоило видеть, во что я превратила нашу трижды многострадальную комнату.
- У Арчи есть снайперская винтовка.
- И что это значит?
Я подняла пистолет, объясняя различия. Теперь отнюдь не гордясь этими знаниями, скорее даже, ненавидя их.
Ещё несколько причин сидеть в темноте? Мне хотелось облачиться в траур с ног до головы, утонуть в черноте, перевести скорбь на новый уровень. И чтобы Мур приблизившись, не видел моё заплаканное лицо… Хотя он видел, но мне было легко убедить себя в обратном.
Его одежда и волосы были в беспорядке, насколько я могла судить, когда он только открыл дверь, пуская внутрь спальной свет из коридора. И это неудивительно, если учесть, что он уложился в указанное время. До полуночи оставалось ещё минут десять, и мне предстояло каким-то немыслимым образом уместить в них последние несколько часов, а перед этим облечь трагедию в слова.
Когда первая попытка провалилась, я решила спросить:
- А ты… как всё прошло?
Как если бы мне стало легче, скажи он, что его дела куда хуже моих, хотя это вряд ли.
Мур сел на пол напротив меня.
- Несмотря на то, что тебя там не было, без жертв не обошлось. В одном месте собрались самые худшие люди мира, взаимно друг друга ненавидящие, да ещё по такому поводу... Эти похороны могли бы серьёзно затянуться, превратившись в возобновляемый процесс. Что было бы очень даже кстати, учитывая ситуацию.
- Насколько всё плохо?
- Плохо? М-м… - Он задумался, но не над самим вопросом, а над тем, с чего я решила, что это так. – Большинство подразделений готовы объединиться в борьбе против Центра. Часть из них поддерживает Арчи, но не потому что без ума от него, а потому что так велел Вёрджил Ирдэ. Хотя его волю отказываются выполнять даже подвластные ему же судьи с тех пор, как раскрылась тайна его «исцеления». Совсем скоро начнутся репрессии: Вёрджил будет всеми силами стараться удержать власть, и, надо полагать, в этом и заключается цель его союза с Арчи. У него есть аргумент, который сработает в любом споре. Он предоставит Вёрджилу образцы оружия, и они возродят технологию его производства. Конечно, для этого придётся внести кое-какие изменения в закон. После этого война станет неизбежной, а правила политической игры упростятся. Происхождение, чистота крови, древность клана – всё это перестанет играть роль. Власть получит тот, кто выживет и подчинит своей воле всех остальных. Каким образом – не имеет значения.
Теперь всё не просто плохо. Ужасно.
- Похоже, похороны членов главных семей очень отличаются от обычных похорон, - заметила я. – Самый незначительный их персонаж – сам покойник.
- Да, и на его последнем «приёме» собираются те, кого он никогда бы не пригласил, будучи жив.
- Кого, например? – уточнила я глухо. – Артура Шелла?
Раздался шорох: Мур наклонился, заглядывая мне в глаза.
- Кто тебе об этом сказал?
- Он сам, конечно! – Я закрыла лицо рукой свободной от пистолета. - Ну почему так? Неужели среди этой огромной толпы убийц не нашлось никого, кто решил бы его прикончить, едва он показался им на глаза?
Мур не нашёл, что на это ответить. Так часто и настойчиво, используя доводы разума и прибегая к хитрости, он выпрашивал у меня позволение отправить Арчи на эти похороны в гробу. И тут вдруг я недовольна, что он появился там совсем в другом качестве?
- Ты разговаривала с ним? Зачем?
- Он угрожал прислуге.
- А тебе?
- Всё оставшееся время.
- Ну и что этому ублюдку понадобилось? В смысле, все знают, что именно, но что-то изменилось за эти дни? У него появился козырь?
- Он сказал, что до полуночи я должна сделать выбор между тобой и своими родителями.
- Так он всё-таки добрался до них. – Он набрал воздуха в грудь, явно собираясь предложить мне несколько вариантов их спасения, но я его перебила:
- Это не самое страшное.
- Нет? – Мур сомневался, что существовало что-то, что могло напугать меня сильнее. – И что тогда?
- То, что он уже их убил!
- До полуночи ещё есть время.
- Это неважно! Он убил их давным-давно! – Боль ударила в грудь. Одно дело твердить это в мыслях, и совсем другое – произнести вслух. – Скорее всего, в тот момент, когда пришёл туда следом за людьми своего отца. Он решил, что причин претендовать на их жизни у него намного больше. Например, чтобы уравнять наше положение. Он всё время твердил о том, что у нас будет одна семья… другие семьи, по его мнению, нам не нужны.
- Кэс … - Мужчина осторожно отстранил влажную ладонь от моего лица.
- Он говорил о них в прошедшем времени постоянно! Он не дал мне услышать их и не отправил фотографию! Почему? Это бы сработало. Он бы обязательно сделал это, если бы мог, если бы он, правда, их спас тогда! Но он не только не спас… - Я задыхалась, лёгким и сердцу стало чертовски тесно в грудной клетке. - Как он посмел?.. Как он посмел говорить о них со мной, выставлять виновником всех их бед своего отца, пугать меня рассказами о том, каких уродов тот за ними послал?!. Он хуже их всех вместе взятых! А я благодарила его за то, что он пришёл в их дом с оружием. Жалела его. Боялась снова допустить ошибку, случайно его задеть… А сейчас я думаю только о том, как бы причинить ему равноценную боль, но я понятия не имею, какая боль равноценна этой. Агония смерти?.. – Вместо того чтобы крепче сжать оружие, которое я взяла именно за тем, чтобы настроиться на нужный лад, я выпустила пистолет из рук. – Знаешь, что самое паршивое? Я боюсь этого. Я до сих пор этого боюсь. Его смерть – самый главный мой страх. Самый большой, крепкий и глубокий страх, потому что он рос в лучших для этого условиях.
