Эта самая кожа? Целостность, которой он позволил нарушить, когда вставлял серёжки. И если вдруг я захочу его оцарапать или укусить, он же мне это позволит?..

- К тому же, байк не перегрелся. – Он принял бутылку из моих рук и сделал пару глотков. – Я бы смог его починить, но не здесь. Нужны детали и инструменты…

- Пофиг. – Я закинула рюкзак на плечи и пошла вдоль обочины. – Нам всё равно лучше менять транспорт как можно чаще. Наш след, скорее всего, уже взяли. Именно из-за того, что мы прикипели к этому мотоциклу. Оставим его здесь.

Забрав вещи, бионик сказал:

- Тогда лучше поймать попутку.

Как бы мне этого ни хотелось избежать, он был прав: в отличие от него я плохо переносила жару. Я прошла метров двести, и этого хватило, чтобы совершенно обессилеть. Выставив руку, я смотрела на проносящиеся мимо машины.

- Будь на мне мини-юбка, тут уже была бы очередь, - проворчала я через пару минут.

- Очередь самоубийц.

Несмотря на то, как лестно это прозвучало, я сказала:

- Если так и будешь излучать агрессию, никто нам не захочет помочь. Люди чувствуют такие вещи.

- Я могу остановить любую машину.

- Да, я помню, как ты справился с этим в прошлый раз. – Не хотелось бы повторения истории с мотоциклистом. - Подвинься, ты меня загораживаешь. После побега народ стал пугливым. Если даже молодые девушки вызывают подозрение, то что говорить о тебе.

Как будто это именно его держали в камере смертника, превращая в бледное подобие человеческой тени, а меня «полировали» с каждым днём всё усерднее, чтобы в дальнейшем показывать влиятельнейшим людям на зависть.

Прошло минут пять, прежде чем, потеряв терпение, солдат вышел вперёд, теперь уже в самом деле меня загораживая. Он едва успел вытянуть руку, как ярко-красная машинка на полной скорости свернула с дальней полосы и причалила к обочине

- Боже-боже, я приняла тебя за мираж, - выкрикнула женщина, наклоняясь и открывая пассажирскую дверь. – Давно стоишь, красавчик? Поразительно, что никто не подобрал тебя раньше. Ты же так ослепительно… сияешь.

Я остолбенела.

Солдат закинул наши вещи на заднее сиденье, посмотрел на меня, взял на руки, посадил рядом с сумками, пристегнул ремнём, закрыл дверь и сел рядом с женщиной.

- А… а это что?

- Мой багаж.

Один в один, серьёзно: за всю дорогу я не издала ни звука. Мне было плевать, куда меня везут. Я не прислушивалась к их разговору. И бионик выгрузил меня из машины так же, как и загрузил.

- Пригласите на свадьбу! – крикнула женщина на прощание, оставив в руке солдата бумажку с номером телефона.

- Свадьбу? – Я очнулась. – О чём она? Что ты ей наговорил?

- Только правду.

- Это ещё хуже!

- Например, что я полюбил тебя с первого взгляда.

А на втором подставил под удар электрошокера.

- Тебя окружала куча сильных парней, но я решил во что бы то ни стало добиться тебя.

Ты просто убил их всех!

- И теперь меня связывают с тобой по-настоящему нерушимые узы.

Худшая разновидность стокгольмского синдрома.

- Мы колесим по миру в поисках пристани, где я смогу сделать тебя самой счастливой женщиной.

Законное оформление отношений - это так мило для тех, кого сплотило именно нарушение закона. Но я почему-то задумалась над этим.

- Приходи на воскресную проповедь, сестра. – Ко мне подошла юная послушница, вручая листовку. – Только Господь сможет сделать тебя по-настоящему счастливой.

Недоброжелательно зыркнув в сторону солдата, она пошла дальше. Я повернулась ей вслед, отмечая, что она подходит только к женщинам.

- Погоди, - крикнула я, подбегая. - Что это за город?

- Всё, что тебе о нём нужно знать, что здесь находится монастырь Святой Лилии - единственная женская обитель, уцелевшая во время Третьей Мировой. – Она указала на готические башни, темнеющие в отдалении. – Это благословенное место, и если ты не посетишь его, считай, прожила жизнь зря.

Ну ясно.

После появления первого искусственного человека, многие люди пересмотрели своё отношение к религии. Сейчас церковь всеми силами пытается вернуть себе былую популярность. Среди прихожан распространяются такие вот листовки, в то время как Денза выпускает новые и новые модели биоников.

Я огляделась. На площади, где мы оказались, было довольно людно. Много туристов, большинство – паломники, они ходили группами и кланялись каждой проходящей монашке. Светлые летние одеяния тех мелькали в толпе тот тут, то там.

- Город девственниц, - сказал солдат.

- М-да, кажется, мы попали по адресу.

Но, серьёзно, это была та самая тихая пристань с доброжелательными жителями, которые гордились тем, что живут рядом с обителью и её насельницами. Здесь все старались идти друг другу на уступки и даже к незнакомцам относились без подозрений. Поэтому хозяйка маленькой гостиницы после какой-то сходу сочинённой жалостливой истории согласилась пустить нас без документов.

Упав на кровать, я впервые за два года почувствовала это: что могу позволить себе отдых после бешеной гонки со смертью. Мне было это необходимо. Доза безопасности.

Но к хорошему быстро привыкаешь. Прошёл день, два, а я находила всё новые причины, чтобы остаться в городе «до завтра».

- Сегодня же воскресная проповедь.

- Когда ты стала такой верующей?

- Какая разница? Тебе-то никогда не понять, каково это – быть прощённым. Быть любимым не просто кем-то, а самим Богом!

- Разве я не любим тобой?

- Это другое. В религиозном плане.

- Ты - моя религия. И я хочу, чтобы перед тобой на коленях стоял весь мир.

- Порабощение не имеет к вере никакого отношения!

- К моей вере имеет. А ещё там есть место кровавым жертвоприношениям и развратному сексу.

- Не говори о сексе!

- А о жертвоприношениях можно?

Проехали.

На самом деле, всё это было шуткой. Мой вдруг обнаружившийся фанатизм. У меня была только одна религия, и она довела меня до тюрьмы, а Арчи до психушки. Моё сердце стало непроницаемым для каких угодно красноречивых проповедей. Просто монастырь был единственным местом, где я чувствовала себя в абсолютной безопасности. Я знала, что туда никогда не ворвутся Фарго, Рэмира и полиция, потому что эта территория находится за пределами их мира. Здесь было своё понятие о правосудии и преступлениях.

Если бы только можно было вынести эту безопасность с собой, закутаться в неё, как в одежду и…

Рассуждая так, я прогуливалась вдоль монастырских стен, когда увидела, как за ворота выходит группа молодых монахинь. Как им привычно кланяются паломники. Как они делают замечание курящему рядом с воротами полицейскому, и он поспешно тушит сигарету.

Меня озарило.

Нет, я не собиралась принимать постриг. Всё намного проще.

Я вспомнила, как по нелепой случайности попала в магазин интимных товаров. Отыскать такой же в этом городе было непросто, но я нашла адрес через интернет, в то время как бионик был занят прохождением очередной локации.

- Вернусь через полчаса, - сказала я на пороге.

- Если не вернёшься, я сровняю ту обитель с землей.

- Да почему она тебе так не нравится?!

- Мне не нравится любое место, где ты должна стоять на коленях.

- Это нерушимая крепость. Она пережила Третью Мировую, между прочим.

- Значит, я начну Четвёртую.

- Войну с невинными женщинами?

- С кем угодно, кто внушает тебе мысль, будто в этом мире существует сила, способная защитить тебя лучше меня, и любовь, крепче той, что связывает нас.

- Не богохульствуй, – проворчала я, а через час вернулась в костюме монашки: чёрном простом балахоне, под которым не было ничего, кроме сексуального нижнего белья.

Консоль выпала из вдруг ослабевших мужских рук. Солдат не мог бы выглядеть более несчастным, даже если бы меня опять кинули на Дно. С этой проблемой он уже справлялся в своё время. А сейчас меня пленило с моего же согласия то, чему он не мог дать отпор.