Его голос тихий и проникновенный:

— Например?

— Твоя жена...

— Так, стоп, — резко обрывает он, вдруг отпустив меня. — Об этом я говорить тебе запрещаю.

Я с удивлением пошатываюсь, когда он отрывается, заставив мои руки соскользнуть с его плеч. Я смотрю с приоткрытым ртом на то, как он вмиг изменился, черты его лица враз обострились и брови угрюмо сошлись вместе.

— Но почему? — искренне не понимаю я. — Мы занимаемся сексом, ты собираешься трахнуть меня сейчас, вот в эту минуту, и не говори, что нет, так почему я не имею права задать всего один вопрос о твоей жене?

Я настолько была готова к тому, что он разозлится, что уже даже придумала достойный выпад, чтобы огрызнуться в ответ. Но он снова меня удивляет.

— Хорошо, — тихо выдыхает он. — Что тебя интересует?

Я переминаюсь с ноги на ногу, неуверенно оживляясь.

— Она знает про мен.. Про то, что я здесь?

— Нет.

— Какие у вас отношения?

— Второй.

— Не поняла?

— Это второй, — чуть громче повторяет. — Ты хотела задать всего один вопрос, я ответил.

Я просто стою, глядя на него во все глаза и хватая ртом воздух, и только затем меня охватывает дикое возмущение. Я гневно сжимаю челюсть.

— Какой же ты...

Он обнажает белоснежные зубы в дерзкой ухмылке.

— Эгоистичный подонок?

— Мудак! — зло выпаливаю я. Надо же, я даже говорю уже словами брата. — Ты подумал о том, что она будет чувствовать, когда узнает?

— Совесть проснулась? — он надменно вскидывает бровь. — Что-то я не слышал о ней ни слова с тех пор, как ты бесстыдно стонала, пока я тебя трахал.

Я даю ему пощечину. Хлесткую и размашистую, от которой его лицо сильно мотнуло вбок. Моя ладошка тут же начинает пульсировать от удара. Может быть, проблема в том, что я сама боюсь это признать. Признать то, что я получаю удовольствие от секса.

Себастьян ошеломленно застывает. Он не ожидал. И я вдруг понимаю, что наделала. Я вижу, как напрягаются его скулы, как начинают зло ходить желваки.

Себастьян слишком резко поднимается с кресла, делая большой размах. Я вскрикиваю и на автомате шарахаюсь назад, заслонившись руками.

— Нет, пожалуйста, не надо!

Мой покрытый ужасом вскрик утопает в резко нахлынувшей тишине.

В комнате на несколько долгих мгновений повисает невозможное молчание.

— Лесли?..

Я едва узнаю его резко севший голос. В нём столько осторожности, ужаса и тревоги, что я не сразу понимаю, что он действительно обращается ко мне.

Я медленно убираю руки вниз и распрямляюсь, глядя на него. Я вижу его распахнутые от удивления глаза и осторожно сглатываю. Вытягиваю губы в неуверенной улыбке, пытаясь придать ей правдоподобный вид.

— Да?..

— Ты же не думала, что я тебя ударю?

— Я н-не... Нет. Конечно же, нет, — я прикусываю язык, коря себя за такое очевидное заикание.

Себастьян с резким выдохом делает шаг ко мне и я с трудом подавляю рефлекс отступить назад. Встав вплотную, он подхватывает пальцами мой подбородок и приподнимает, долго смотря на меня сверху вниз. Я чувствую, что мое сердце почти не способно выстукивать удары, оно с каждым биением опускается всё ниже и ниже, и наконец падает в бездонную пропасть, когда он резко целует меня в губы. Целует так крепко, что у меня в прямом смысле подкашиваются ноги. Он жарко стонет мне в рот, тут же подхватывает под ягодицы и усаживает прямо на свой стол. Я не успеваю вдохнуть ни капельки воздуха, когда он прерывает поцелуй.

— Ты раньше когда-нибудь получала оргазм? — хриплый шепот на ухо.

Я невнятно мычу, вцепившись в его рубашку пальцами, выгибаюсь дугой от напряжения, чувствуя, будто меня вдруг ударила молния. Его пальцы уже пробрались под белье, бескомпромиссно толкаясь внутрь. Проникнув глубоко во влагалище, он грубо меня трахает, задевая чувствительные точки изнутри и натирая большим пальцем клитор. Я позорно теку, хлюпающие звуки из влагалища становятся всё громче, и это слишком слишком безумно, чтобы я могла это контролировать.

— Ты знаешь, что такое сквирт? — проговаривает тяжёлым вибрирующим голосом, вызывая у меня ответный судорожный спазм. — Я хочу ощутить его сейчас на своих пальцах. Ну же, Лесли, кончи так, чтобы твой оргазм мне потом ещё долго снился по ночам.

Это звучит так пошло, грязно, и вместе с тем я чувствую, как между ног растекается непреодолимое жжение, заставляющее сжимать бедра.

Его движения становятся грубее, толчки вышибают из меня дыхание. Тугой жгут внизу живота увеличивается в размерах, он становится таким непомерно большим, что кажется, вот-вот разорвется, высосав из меня все силы. Мне кажется, что я с лютой скоростью лечу с высокой горы и, когда упаду вниз, мое тело этого не выдержит и развалится на мелкие куски.

— Прекрати, пожалуйста, прекрати! — умоляю я, вонзаясь ногтями в его руку, сопротивляясь под шквалом обрушивающихся чувств, но он не прекращает. Я боюсь. Боюсь этих грязных слов из его рта и того, как на меня это воздействует.

Всё это неправильно, так чертовски неправильно. Но разве это имеет значение?! Все мои ощущения становятся ярче. Глубже. Сильнее. Они все разом опускаются до одной точки, концентрируясь там, внизу, перед глазами то темнеет, то взрываются яркие всполохи света. Это подобно гигантской пульсирующей взрывчатке на моем теле. И счет идёт на секунды!

— О Боже! — не выдерживаю я и громко кончаю, задыхаясь под тёплыми струями, срывающимися с кончиков его пальцев, на мои бедра и одежду. Меня захлестывает таким мощным водоворотом оргазма, что кажется, будто моя душа на несколько секунд покидает тело.

Меня выкидывает в непреодолимом удовольствии. Я дышу громко и отрывисто, мое сердце бьётся наперебой с пульсом.

— Вот видишь, а ты боялась, — Себастьян ухмыляется, вынырнув влажными пальцами из моего тела. — Умница. Отзывчивая девочка, — он наклоняется чуть ниже, легко оттянув мой подбородок. Наши взгляды встречаются, но перед моими глазами мутно, я едва соображаю. — На будущее: не бросайся словами на ветер, Лесли. Не знаю, как насчёт твоих предыдущих мужчин, но ты хочешь меня не меньше, чем я тебя, я же вижу. Прекрати уже сопротивляться самой себе и спорить со мной, — отступив в полшага, он помогает мне спуститься со стола и поправляет одежду, поставив меня на нетвердые ноги. А затем наклоняется, хрипло проговаривая на ухо, отчего тут же бегут мурашки по коже: — Вечером, в пол десятого, я хочу тебя видеть в своей спальне голой. Каждый день. А теперь иди к себе.

Он отклоняется и легонько похлопывает меня по ягодице. На пошатывающихся ногах я не сразу сдвигаюсь с места и иду к двери, они еле меня держат. Сердце глухо выстукивает быстрые удары, сознание плавает в тумане, ещё не придя в себя. Мне кажется, будто я прямо сейчас рухну без сил, но каким-то чудесным образом мне удается дойти до своей комнаты. Я чувствую себя обессиленной, такой опустошенной, но чертовски удовлетворенной. Я все ещё в шоке. Но едва сознание проясняется, в голову стреляет всего один вопрос. Что это, мать его, было?..

Взволнованно растирая между собой ладони, я ускоренно расхаживаю туда-сюда по гостиной, чувствуя с каждым разом усиленные удары своего сердца. Продолговатые полы лёгкой ночной накидки разлетаются от маленького потока воздуха, гармонично дополняя мой вечерний образ. Сегодня на мне более сдержанный наряд.

Пару раз я встречала на себе заинтересованные взгляды Гретты, расхаживающей мимо от одной комнаты к другой в резиновых перчатках и с постоянно меняющейся кучкой моющих средств. Но я настолько взволнована его скорым возвращением, что у меня попросту не остаётся места для иных переживаний.

Мы и так уже нарушили все, что только можно было нарушить. Он спит со мной, изменяя своей ничего не подозревающей жене, так почему я должна переживать? Брат прав, я не виновата в том, что он хочет меня. Если у меня и остался хоть какой-то выбор, то я выбираю свое душевное равновесие.