— Мне откуда знать? Доберёмся до деревни — выясним. Я пытался узнать, кто стоит за болезнью — мёртвые сказали мне имя.

Стейн кивнул.

— Отходим! — коротко скомандовал он, и отряд, шаг за шагом, принялся отступать.

Назад наёмники шли так же, как и вперёд — чётко, не ломая строя, печатая шаг на каждый удар Стейна по щиту. Один за другим они отступали в коридор. Последним, прикрывая отход, вышел Коли.

Как только живые оказались за порогом, мёртвые потеряли к ним интерес. Что бы ни подняло их из могил, оно явно не пыталось уничтожить людей — лишь выгнать оттуда, где теперь властвовали восставшие покойники.

Дойдя до широкой части коридора, «Сумеречные коты» наконец перевели дух. Они решили устроить небольшой привал прямо на месте — рассевшись на холодных плитах подземного прохода. К счастью, обошлись без потерь — лишь Вегард был серьёзно ранен в плечо. Фроуди размял в руках какую-то травку, обладавшую резким запахом, от которого щипало нос и хотелось чихать, наложил её на рану и крепко забинтовал. Старик коротко кивнул, выражая благодарность.

Тем временем, Дроган отошёл немного дальше и уселся лицом к остальному отряду. Он вытащил подобранную книгу и вложил выпавшие листы. Первые страницы не представляли интереса — они выцвели от времени, и текст на них невозможно было разобрать. Последние резко отличались — корявые бурые буквы были похожи на зловещих пауков. Дроган поднёс фонарь поближе и присмотрелся.

Засохшая кровь.

Строки также были неровными, налезали друг на друга. В словах было множество ошибок. Почти сразу Дроган понял, что перед ним история, записанная Ультредом. Он уже собирался погрузиться в чтение, когда его отвлёк тихий глухой голос.

— Дроган!

Глаза Агариса светились.

— Это не может подождать? — спросил воитель, покосившись на боевых товарищей.

Но те не обращали на него внимания. Агарис тоже проигнорировал его вопрос, продолжая говорить.

— Я не хотел тебе говорить, но думаю, что это всё-таки важно. Не похоже, что этот жалкий крестьянин восстал сам по себе. Какой бы ни была его жажда мести, он вряд ли был настолько силён волей, чтобы преодолеть порог смерти самостоятельно. Подозреваю, что его вернула сюда та же сила, что призвала меня.

— Ты хочешь что-то сказать об этом?

— Давно, ещё когда я был молод, я слышал о могущественном артефакте, способном поднимать мёртвых из могил. Думаю, всё, что происходит вокруг, связано с ним.

Дроган нахмурился.

— Почему ты молчал раньше?

— Сначала я не связал это между собой. Но теперь я обеспокоен. Дело в том, что он должен был находиться как раз тут — в Элее. Когда город был взят, мои люди искали, в том числе, его, но ничего не нашли. И я списал всё на домыслы — те ведь знаешь, что простолюдины любят придумывать всякие легенды и слухи. Сейчас я вижу, что происходит, и прихожу к выводу, что эти истории всё-таки были правдивы — жезл действительно существовал.

— Ты сказал «жезл»?

— Верно. Жезл Горетии, легендарной волшебницы ушедших времён и правительницы Элеи. В наших Великих Хрониках говорилось, что даже её собственные подданные, устав от засилья нежити на их земле, подняли бунт, свергли Горетию, и убили. Однако жезл, которым она пользовалась, так и не был найден.

Дроган невесело усмехнулся.

— Кажется, я знаю, где он был до недавнего времени.

Агарис хотел что-то сказать, но Дроган, сидевший лицом к товарищам, заметил, как Велимира поднимается и идёт в его сторону. Он коротко шикнул на мертвеца и прикрыл клапан сумки.

— Чего ты здесь бормочешь один? — спросила женщина, подходя ближе.

— Потому, что у меня не было компании, — вяло отшутился Дроган и, не желая, чтобы она продолжала расспросы, взял инициативу в свои руки. — Как там Вегард?

— Неплохо. Он — крепкий старик. Думаю, на этот раз выживет.

Словно почувствовав, что речь идёт о нём, ветеран отряда поднялся на ноги.

— Ладно, хватит зады просиживать, — проворчал он.

— И то верно, — согласился Стейн. — Вперёд. Нам ещё до деревни добираться.

Один за другим наёмники «Сумеречных котов» поднимались и собирали вещи, разложенные на коротком привале — одеяла, вытащенные, чтобы не сидеть на холодном камне, прессованные брикеты походного рациона, фонари. Дроган закрыл и сунул в сумку найденные записи. Вскоре они уже двинулись в обратный путь.

Войдя в зал с разбросанными по полу останками, Дроган собирался уже двинуться дальше, когда его остановил голос Коли.

— Где Олав?

— Куда он мог деться? — проворчал в ответ Вегард.

— Я оставил его здесь.

Коли поднял фонарь повыше. Пламя свечи осветило зал, оставив в тени лишь дальние углы. В одном из них что-то пошевелилось, и наёмники повернулись.

Там, лицом к стене, стоял Олав — его массивную спину сложно было не узнать даже в полумраке. Здоровяк стоял, то и дело несильно ударяясь головой о камень.

Коли двинулся вперёд, протягивая руку.

— Дружище?

Дроган услышал шипение меча, покидающего ножны. Обернувшись, он увидел обнажённый клинок в руке Стейна. Тот стоял, нахмурившись, и не сводя взгляда с Олава.

— Что случилось, приятель?

Ладонь Коли аккуратно легла на плечо здоровяка, и тот обернулся. Глаза Олава светились безумным огнём. По лицу, прикрытому спутанными волосами, струились потёки крови, уже почти засохшей. Из ушей наёмника торчали обломки лезвий, подобранных им с пола.

— Аааа, — сказал он, радостно улыбаясь и странно растягивая слова, — тыыы пришёёоол за мнооой! Аа йааа нее ххооотеел боольше слыышать голосааа. И теееперь йааа ииих нее слыыышу!

Когда отряд выбрался из склепа, стояла глубокая ночь. Наёмники сразу же заметили одинокий огонёк костра, мерцавший у большого валуна неподалёку от скал. Когда они приблизились, из темноты бесшумно вынырнул Зверобой и, узнав хозяина, ткнулся носом в его ладонь.

Ополченец и девочка спали, доверившись четвероногому охраннику. Лишь когда наёмники принялись звенеть оружием и доспехами, они проснулись — да и то ненадолго, чтобы погрузиться обратно в царство сновидений, едва узнав прибывших. «Сумеречные коты» поснимали броню, раскатали походные постели — и так и устроились на ночь, толком не разбивая лагерь, лишь установив очередь дежурства. Разговоров почти не было. Вскоре на предгорья опустилась тишина. Только откуда-то издалека доносилось приглушённое расстоянием уханье совы.

Дроган проснулся, когда его растормошил Вегард. Убедившись, что воин открыл глаза, старик развернулся и отправился спать, а Дроган, накинув плащ, устроился в стороне от костра, не забывая поглядывать по сторонам. Он запалил огарок свечи, прикрыл его рукой, чтобы не было заметно со стороны, и раскрыл на коленях книгу, вынесенную из склепа.

Прыгающие корявые буквы, выведенные рукой мертвеца, было трудно разобрать. Особенно ночью, в трепещущем пламени свечи. Но всё же Дрогану удалось прочитать строки, рассказывавшие о том, что произошло в деревне.

Ультред никогда толком и не разговаривал с Интведой. Он был лишь плотником, она — дочерью вождя, который давно уже прибрал всю власть в деревне к своим рукам. Все в Пригорье знали о её вспыльчивом характере и о том, что она ни во что не ставила своего вынужденного жениха, Ранверда. Что произошло между ними в тот день, когда она погибла? Кто знает. Ультред считал, что девушка разорвала помолвку, или опять принялась издеваться над новым вождём. Случиться могло и то, и другое. Как результат — она мертва, и Ранверд написал её рукой имя Ультреда. Почему? Одному Создателю известно.

Дроган закрыл книгу. Вопросов меньше не стало. Всё, что он прочитал, было лишь словами дважды покойного плотника. Воспоминания мертвеца могли быть искажены. Особенно, если он пытался оправдать себя. В конце концов, всё, что он написал, было лишь домыслами — мало ли, кто и за что мог убить несговорчивую девушку.

— Ну, и что мне с этим делать? — тихо спросил Дроган у Зверобоя, дремавшего, положив голову ему на бедро.