Пёс поднял ухо, но глаза оставались закрытыми. Дроган почесал его над бровями, и Зверобой довольно рыкнул, приподнялся, и зевнул во всю пасть. Огляделся, не нашёл вокруг ничего, стоившего внимания, и лёг обратно.

— Верно. Думаю, мне тоже не стоит слишком уж об этом беспокоиться. Ничего уже не изменить.

Дроган убрал книгу, аккуратно переложил голову пса на свёрнутое одеяло, и подбросил дров в костёр. Большой серп луны скрылся за нависавшими над стоянкой хищными зубьями скал. До рассвета оставалось ещё несколько часов.

Утро встретило проснувшихся людей стылым ветром с равнин. Наскоро приготовив завтрак на остатках собранного накануне хвороста, отряд принялся собираться в обратную дорогу. Дроган коротко рассказал Бенгте, что случилось в склепе, в ответ на её вопрос об Олаве.

— Жаль его, — вздохнула девочка. — Он был добрым. Иногда угощал меня салом, хотя я говорила, что не ем такое.

Дроган невольно приподнял бровь.

— Да? Не знал, что вы так сблизились.

— Какой там. Просто болтали иногда.

Воитель обернулся. Олав сидел в сторонке и молча смотрел в небо, запрокинув голову. На его губах блуждала беззаботная улыбка. Вздохнув, Дроган собирался уже вернуться к сборам, когда заметил направлявшегося в его сторону Стейна.

— Хотел поговорить? — спросил предводитель наёмников, приблизившись.

Дроган кивнул. Он действительно подходил к былому товарищу с утра, но тот был занят.

— Надо бы собрать отряд, обсудить кое-что.

— Например? Хотелось бы знать заранее, о чём речь пойдёт.

— Конечно.

Дроган достал найденную в склепе книгу и открыл на нужной странице.

— Во-первых, тут записи, которые сделал Ультред. В них объясняется его взгляд на то, что с ним случилось.

Стейн пролистал записи, пробежался глазами по строкам, и пожал плечами.

— Надо же, записки мертвеца. Ну, и что тут обсуждать? Нам нет дела до того, кто из этих крестьян кого убил. Пусть хоть все друг друга перережут — главное, чтобы остался хоть один, который нам заплатит. Так что мы стрясём с этого Ранверда монеты и уйдём. Тут не о чем разговаривать. Даю тебе слово — весь отряд будет со мной согласен. Разве что кроме Велимиры, но тут уж тем более — ни к чему её лишний раз беспокоить, если она в меньшинстве. Согласен?

Дроган кивнул. Что ещё ему оставалось?

— Книгу я заберу — будет, с чем торговаться, если вождь начнёт артачиться по поводу оплаты. Ты что-то ещё хотел обговорить?

— Да. Похоже, мертвецы в округе поднимаются не просто так. Скорее всего, во всём виноват артефакт. Помнишь ту выемку на саркофаге, где на нас напал призрак? Там лежал жезл, способный пробуждать мёртвых. Думаю, я мог бы его найти.

Стейн почесал подбородок. Нахмурился. Затем покачал головой.

— Нет. Зачем? Скоро мы уйдём отсюда, и это будет уже не наша проблема. Ну, поднимаются мертвецы, и что? Местные пусть разбираются. Продать этот твой жезл мы всё равно не сможем. Толку от него?

— Почему не сможем продать?

Предводитель наёмников усмехнулся.

— Помнишь, вы с Эспеном меня убеждали, что мы не сможем продать книгу, потому что нас за неё на костёр отправят? Думаю, с этим жезлом — та же история.

— Мы могли бы попробовать отдать его Церкви. Они могли бы вознаградить нас на такую опасную находку.

— Сам-то в это веришь? Сомневаюсь. Церковь в лучшем случае просто заберёт его и спасибо, если сами должны не останемся. Скажи лучше вот что — ты-то зачем хочешь его найти? Только честно.

— Я хочу избавить эти земли от нежити и от колдуна, который использует этот артефакт для вреда людям.

Стейн прищурился.

— Старые привычки сложно отпустить? Понимаю. Знаешь, давай вот как поступим. Мы доберёмся до Пригорья ближе к вечеру, и следующий день я буду выбивать плату с их старосты, а остальные — отдыхать и пытаться лапать местных баб. Свободное время будет. Бери тех, кто сам захочет с тобой пойти — и ищите этот жезл, если уж в твоей жизни так не хватает подобных вещей. Найдёте — делайте, что хотите. Но если сумеете продать, я, ты и те, кто с тобой пошёл, получаем по три доли, остальные — по одной. Устраивает?

Дроган кивнул. Вряд ли он мог бы сторговаться на лучшие условия.

— Тогда добро. Ну, пошли в обратный путь. Надеюсь, Пригорье ещё не вымерло от этой колдовской чумы.

Вскоре отряд снялся с места. Тордек, ополченец, шёл в стороне. Он был необычайно молчалив и с опаской поглядывал на отряд.

Тучи разошлись. С небес светило яркое солнце, прогоняя кошмары минувшего дня. Небо простиралось над головой куполом бескрайней глубокой лазури. Дроган снял плащ и убрал его в седельную сумку.

— Отец, откуда это всё берётся? — вдруг спросила Бенгта.

— Что?

— Ну, вот эти ужасы — ожившие мертвецы, чёрная магия, чудовища.

Дроган помолчал, припоминая лекции старого священника, отца Мирослава, в те далёкие времена, когда он ещё только готовился стать охотником на ведьм. Перед его глазами живо встал образ маленького сгорбленного старичка в чёрной рясе, подслеповато вглядывавшегося в зал, где собралась горстка послушников. Словно пытался удостовериться, что молодые люди действительно сидят на местах, а не сбежали рыбачить на заводь Беленки — небольшой речки за городом. В ушах Дрогана словно снова зазвучал тот тихий дребезжащий голосок. Хотя священник давно уже умер, тихо отошёл в иной мир в своей келье, слова его напрочь отпечатались в памяти воителя. Дроган повторял их без запинки, слово в слово.

— Мир был сотворён Создателем нашим совершенным. Однако по милости своей Он дал людям свободу воли, ибо не хотел рабства и слепого подчинения. Люди же, создания несовершенные, в большинстве своём выбрали порок и потакание низменным чувствам, что и сделало их лёгкой добычей для демонов, обитавших во Тьме за пределами мира. В своей слабости люди открыли нечистым путь в наш мир через свои сердца, и тогда в него пришло искажение замысла Создателя. Эта сила, противная человеческой природе, меняет бренных тварей, превращая их в чудовищ, позволяет бесам вселяться в мёртвые тела и управлять ими, а иногда — являться в мир воплоти. Кроме того, потоки силы, льющиеся из Тьмы, позволяют некоторым людям менять мир, дополнительно искажая замысел Создателя. Такие люди зовутся колдунами и ведьмами.

— Значит, не бывает хороших ведьм? Вся магия — это зло?

Дроган рассеянно потрепал приёмную дочь по волосам.

— Не бывает, девочка. Даже если хороший человек пытается сдержаться и не пользоваться запретным колдовством, рано или поздно оно возьмёт своё. Когда я был охотником на ведьм, мы отпускали некоторых из них, если убеждались, что они не причиняют вред людям. Но теперь, после того, как пала моя, — Дроган на миг запнулся, подбирая слово, — женщина, которая была мне, как сестра, я думаю, что это было ошибкой. Колдун может сорваться в любой момент, и тогда пострадают невинные люди.

Бенгта повернула голову.

— А как же Эспен? Он ведь на нашей стороне?

Дроган нахмурился.

— Думаю, он на своей стороне. Просто пока наши цели совпадают. Но если он станет опасен, или решит предать нас, мне придётся его остановить.

— А как ты определял ведьм? Ты как-то можешь их чувствовать?

— Увы, нет. Было бы намного проще, если бы мог. Но приходится определять по последствиям их действий. В писании сказано — «по делам их узнаете их». Так и есть. Невозможно скрыть последствия колдовства. Рано или поздно оно даёт сбой, и тогда молоко скисает, начинается падёж скота. Или что похуже.

— Что похуже?

— Младенцы умирают или рождаются уродами. Гибнут целые поля, оставляя крестьян голодать. Сколько бы добра ни принесла ведьма до этого, всё это может быть перечёркнуто в любой момент. Достаточно одной ошибки. Когда я был охотником, особые люди собирали такие слухи по окрестностям и передавали в Орден. И тогда в дело вступали мы.

— И много ведьм ты убил?

Дроган помолчал, прежде чем ответить.