Снаружи донеслись звуки, которые сложно было спутать с какими-то другими. Дроган кивнул своим мыслям, поднялся и вышел. Его спутник торопливо вытирал рот, старательно отводя взгляд.

— Рассказывай, как всё было на самом деле.

Аксель нахмурился.

— О чём ты?

Дроган покачал головой.

— Ты его толком не рассмотрел. Другие — тоже. Тварь не испугалась собаки Йорана, не испугалась и вашего огня. Она вломилась в дом, убила хозяев, сожрала заживо мальчика, после чего спокойно ушла с девчонкой. Никто не пытался её остановить — едва вы увидели окровавленную морду, как попрятались по домам. Ну, может быть из луков и правда по нему постреляли. Но даже разглядеть не смогли своего «снежного чёрта».

Парень стоял молча, опустив голову. Дроган кивнул.

— По крайней мере, у тебя хоть хватило совести и храбрости, чтобы сбегать за мной.

— Что ты будешь делать?

Дроган подвёл Зверобоя к следам когтей на двери.

— Охотиться.

— Разве ж твой пёс в такую пургу след не потеряет? — с сомнением спросил Аксель, глядя, как Зверобой барахтается по брюхо в снегу.

— Непременно потеряет, — согласился Дроган.

— Тогда как мы выследим?

Охотник усмехнулся.

— «Мы»? Не боязно со мной-то идти?

Аксель что-то едва слышно проворчал в ответ.

— След он потеряет, конечно. Уже довольно скоро. Но у нас есть направление. Не думаю, что там так много мест, в которых можно укрыться.

— А вдруг он под землю провалится, или ещё как скроется от нас? Ну, колдовством каким-нибудь?

Дроган в ответ только усмехнулся. Чтобы обращаться к высокой магии требуется ум, дисциплина и долгие годы практики. Вряд ли пожиратель детей из захолустной деревеньки обладал хоть чем-то из этого. Нет, тут совсем другое дело. И старые охотничьи инстинкты подсказывали, что всему виной необычайно холодная и снежная зима.

Зверобой действительно вскоре сбился со следа, увязнув в сугробах так, что над снежной шапкой торчала лишь голова.

— Что теперь? — спросил Аксель.

Дроган указал рукой вперёд.

— Пёс вёл к горам. Ты наверняка знаешь их. Есть там какие-нибудь пещеры?

Аксель нахмурился, задумавшись. Покачал головой.

— Пещер там нет, насколько я помню. Подъём упирается в скалы. Летом здесь дорога, ведущая к старому частоколу.

— Что за частокол?

— Когда-то был небольшой форт. Ничего серьёзного — двор, пара дозорных башен, оружейная. Его забросили ещё во времена моего деда. Там пусто.

Дроган прищурился, прикрыл глаза рукой от острых, как осколки, снежинок, летевших в глаза. Попытался всмотреться в пургу, но увидел лишь серые склоны, едва различимые за снежной пеленой.

Кивнул мыслям.

— Веди. Зверобой, возвращайся в деревню. Дальше тебе не пройти.

Пёс коротко рявкнул, покрутился, затем поплёлся назад, откуда пришёл, медленной недовольной походкой. Приказы он исполнять умел. Даже если они ему не нравились.

Двое мужчин двинулись вверх по склону.

Метель нарастала. Частокол вынырнул из снежной пурги, когда до него оставалось всего шагов двадцать. Его старые, покосившиеся брёвна беспорядочно торчали из земли неровным рядом. Дроган протиснулся в дыру, когда-то бывшую входом во двор. Тот и раньше был узким, предназначенным для одного пешего, а теперь и вовсе стал почти непроходимым. Скривился, словно в беззвучном крике. От створки, если она когда-то была, не осталось и следа.

Внутри снега было меньше — обломки частокола и скала немного защищали двор от метели. Поэтому первые останки Дроган нашёл быстро. Он присел рядом и провёл рукой по рогам.

— Оленёнок. Совсем молодой.

Аксель держался у входа.

— Хочешь сказать, эта тварь живёт здесь? Но откуда она взялась?

— Есть мысли, но пока оставлю их при себе. Не уверен. Смотри, здесь полно костей. Кажется, она питается только мясом, и уже месяца три. До этого тварь в основном ела животных, но вчера соскучилась по человечине.

— Соскучилась?

Вместо ответа Дроган огляделся и поднял из снега человеческий череп с примороженными остатками плоти. Аксель беспокойно огляделся по сторонам, видимо, опасаясь, что чудовище выскочит откуда-то из засады.

— Не беспокойся, — тихо проговорил Дроган. — На самом деле он не любит холод и выходит только на охоту. А сегодня он уже ел, так что до завтра больше не убьёт.

— То есть, завтра снова придёт к нам?

Дроган покачал головой.

— Нет, он прихватил с собой припасы. Жди здесь, ты будешь только мешать. Если я вскоре не появлюсь, уходи. Бегите на север, к Гальраду. Теперь эта тварь вспомнила вкус человечины и к оленине уже не вернётся.

Дроган двинулся вперёд, к черневшему входу в оружейную. У двери он снял снегоступы и прислонил их к стене, рядом бросил варежки, затем аккуратно приоткрыл дверь. Она протяжно заскрипела, но всё же повернулась в петлях — ей явно недавно пользовались. Пригнувшись и перехватив рогатину, Дроган поставил ногу на верхнюю ступень. Внутри было темно. Охотник закрыл глаза, вслушиваясь в темноту.

Ничто не говорило о постороннем присутствии. Не было слышно ни вздоха, ни шороха, ни всхлипа. Дроган захлопнул дверь за спиной и отшагнул в сторону. Он знал, что тварь видит во мраке гораздо лучше, чем он, но всё же в полной темноте у неё не было особого преимущества.

Однако…

Дроган наскоро привязал фонарь к поясу, медленно опустил руку в сумку, одновременно тихо шагая вдоль стены. Дойдя до угла, он стремительным движением выхватил флягу, разлил перед собой её содержимое и, наклонившись, чиркнул огнивом. Огненные искорки, упав на разлитое Дроганом масло, пробудили огонь, тут же взвившийся стеной перед охотником.

И осветивший оскаленную морду чудовища. Всполохи огня отражались в белёсых, неживых глазах. Серая кожа туго обтягивала череп, а ряды острых зубов торчали в неестественно широкой пасти. На губах до сих пор виднелись следы крови. Тело существа было прикрыто некогда белой, а теперь потемневшей от грязи и покрытой багровыми пятнами шубой.

«Вот откуда взялась история про снежного чёрта», — успела промелькнуть мысль в голове Дрогана.

Между тем, руки его уже действовали, словно сами по себе, отдельно от рассудка. Бросив огниво, Дроган резко подался вперёд, целя рогатиной в голову твари. Но та, быстро отправившись от неожиданной вспышки пламени, вытянулась в прыжке. Остриё рогатины лишь на мгновение опоздало за движением существа и с хрустом пробило грудину, уйдя в мёртвую плоть по самое древко. Дроган поднял руки вверх, направляя остриё к полу, и стремительно пригвоздил противника к доскам, жалобно скрипнувшим от удара. Ноги твари угодили в уже гаснущий огонь. Существо заверещало, вцепившись руками в древко, но Дроган упёрся грудью, не давая противнику вырваться. Левая рука его скользнула к поясу, на котором висел охотничий нож.

Но чудовище не собиралось сдаваться. Одновременно с тем, как пальцы Дрогана сомкнулись на рукояти ножа, послышался треск, и ясеневое древко сломалось на две части, будто было тонким прутом. Не ожидавший этого Дроган подался вперёд, рухнув на колени, и немедленно ощутил мощный удар в грудь, опрокинувший его навзничь. Свечной фонарь отлетел в темноту. Сверху, издавая неприятный рокочущий звук, тут же прыгнула тварь, целясь когтями в горло. Одну руку охотник успел отбить обломком древка, которое всё ещё держал в руке, вторая дотянулась-таки до горла, но когти лишь впились в плотный кожаный воротник зимней одежды. Последние всполохи огня погасли, погрузив противников в темноту.

Хотя Дроган и пережил первую атаку, тварь навалилась всем весом. Он ощущал её гнилостное дыхание на своём лице. Отбросив бесполезный обломок, Дроган перехватил руки противника, уже готовые сомкнуться на его горле. Но тварь обладала нечеловеческой силой. С каждым вздохом зазубренные когти, когда-то бывшие обычными человеческими ногтями, становились всё ближе к лицу Дрогана. Он уже чувствовал, как они скользят по подбородку. Воитель пнул тварь коленом в бок. Пнул ещё раз. Но так же, как зимняя одежда только что защитила горло Дрогана, грязная шуба чудовища полностью защищала от ударов охотника. Совсем рядом в темноте послышался чавкающий звук, и воображение нарисовало Дрогану приближающиеся острые пожелтевшие зубы.