Дроган перехватил топор. Вокруг нарастали крики и визг — люди старались выбраться из комнаты. Голова мертвеца, свесившаяся набок от мощного удара, повернулась. Глаза уставились на паникующую толпу. Лишь молодая мать осталась на месте, в ужасе прижимая к груди ребёнка.

— На меня смотри!

Дроган заступил дорогу мертвецу. Тот тут же уставился на него, из горла вырвался протяжный хрип. Воитель махнул топором, но Фарн стремительно отпрыгнул назад.

— А ты ведь не обычный оживший покойник, да? Слишком быстрый. Кто же ты?

Взмах топора и снова стремительное отступление противника.

— Не вурдалак.

Взмах.

— Конечно же, не упырь.

Взмах. Перевёрнутая крынка с какой-то резко пахнувшей жидкостью попалась под ногу. Дроган поставил на неё стопу и сделал вид, что теряет равновесие. Отвёл топор, будто чтобы удержаться на ногах. Мертвец тут же кинулся вперёд, вытянув руку.

— Чёрт его знает, что ты такое, — подвёл итог Дроган, резко выпрямляясь.

Лезвие топора с хрустом вошло в череп. Мертвец по инерции дёрнулся вперёд, но получил удар по зубам рукоятью и повалился навзничь. Несколько раз дёрнулся, неотступно следя за Дроганом пустыми стеклянными глазами. И, наконец, затих.

Дроган постоял над трупом пару мгновений. Под тем медленно расползалась лужа тёмной крови. Крики вокруг стихли, лишь слышались судорожные всхлипывания. Воитель обернулся и обвёл взглядом почти опустевшую комнату. Ингерд сидел на полу, глядя в пустоту расширенными от ужаса глазами.

— Пойдём, жрец, отведу тебя в келью.

Дроган двинулся к Ингерду, когда тот вдруг резко вздрогнул, затем ещё раз, и затрясся, словно в лихорадке. Повалился набок, выгнулся раз, другой, и замер, глядя невидящим взглядом в потолок. Грязно выругавшись, Дроган подскочил к телу и одним мощным ударом снёс голову. Она упала набок. Челюсть медленно опустилась, словно жрец хотел что-то сказать напоследок. Но нет — это лишь ослабевшие мышцы растягивались в жутком безмолвном крике. Сквозь порванную щеку вывалился язык.

Смерть не умеет быть красивой.

Дроган взвалил топор на плечо и направился к выходу. Лишь задержался по пути у женщины, всё ещё прижимавшей к груди ребёнка. Девочка ревела, не останавливаясь.

— Ты понимаешь, что Ингерд через минуту превратился бы в ожившего мертвеца и порвал вас?

Женщина медленно кивнула, затем перевела взгляд на Дрогана, глядя снизу вверх.

— С моей дочерью случится то же, что с Фарном?

Руки её слишком крепко вцепились в девочку, прижимая к груди. Дроган присел напротив.

— Нет. Мы с приятелями сейчас же пойдём в курган, где затаилось зло, что терзает вашу деревню. Я остановлю его. С твоей дочерью всё будет в порядке. Отпусти её, прошу тебя. Знаю, ты сейчас думаешь, не будет ли милосерднее не допустить того, чтобы она стала, как Фарн. Прекратить её мучения. Оставь эти мысли. Ты не сможешь жить дальше, убив собственное дитя. Вы обе будете жить. Обещаю. Ты поняла меня?

Женщина снова кивнула.

— Поднимайся, я отведу тебя к Тариславу.

Вместе они вышли из дверей осквернённой церкви. По улице к ним как раз спешил глава ополчения с небольшим отрядом. Видать, разбежавшиеся жители уже донесли до него дурные вести. Бенгта и Зверобой стояли в тени ближайшего дома. К счастью, девочка хорошо научилась слушаться его распоряжений.

— Что, чёрт возьми, здесь происходит? — проревел Тарислав, едва приблизившись.

Дроган подтолкнул к нему женщину.

— Заболевшие после смерти возвращаются в виде чудовищ. Их укус ускоряет течение болезни. Собери всех заражённых, свяжите их и ждите, пока мы разберёмся. Я отправляюсь к Стейну — постараемся выступить при первой возможности. Нам бы проводника до кургана предателей.

— Этого ещё не хватало. Мало нам было пробуждавшейся в могилах нежити, так теперь… — он обернулся к женщине. — Он правду говорит, не брешет?

— Правду, — тихо произнесла та.

Старшина ополченцев выругался.

— Тордек! Ты с ними уже ходил, проводишь до кургана. — Нахмурившись, Тарислав тихо добавил, обращаясь к Дрогану: — стало быть, вышла боком нам смерть Ультреда?

— Стало быть, так.

Тарислав кивнул, отвернулся, и принялся раздавать указания своим людям, больше не обращая внимания на наёмника.

— Мы вроде бы шли в Гальрад наниматься к Хравну, чтобы искать его дочь. Та уже подохнуть успеет двадцать раз, пока мы добираемся! Почему мы отвлекаемся? На кой хрен нам сдалось лезть в склеп, чтобы искать там ожившего мертвеца?

И без того тёмные глаза Коли потемнели ещё больше, став почти чёрными.

— Напоминаю, мы все можем быть заражены той же чумой нежити, от которой Фарн превратился в упыря. Мёртвыми мы княжну не спасём и денег не заработаем.

Дроган сидел, скрестив ноги и уперев локти в колени. Подбородок его лежал на переплетённых пальцах. В общей комнате единственного трактира Пригорья вовсю шёл военный совет.

— Можем быть заражены. А можем и не быть! — упорствовал наёмник.

— Готов проверить?

Воцарилась тишина. Дроган обвёл взглядом лица спутников, освещаемые ровным пламенем пары свечей. Велимира сидела, сведя брови почти в одну линию и молча глядя на огонь. Рауд правил охотничий нож. Губы Фроуди, то и дело, дёргались в кривой нервной усмешке. Эспен что-то тихо бормотал себе под нос.

— Ладно, не о чем тут спорить, — проворчал Вегард. — Где этот парень, Тордек?

— Ждёт в зале.

— И как, готов нас вести? Не трусит? — спросил Стейн.

— Вести готов, но трусит.

— Ещё бы, — усмехнулась Велимира. — Тут у Коли-то поджилки трясутся так, что на улице слышно. А парнишка-то совсем зелёный.

— Да пошла ты! — огрызнулся черноволосый наёмник. — Твоя тупость — это совсем не храбрость. У меня просто хватает мозгов, чтобы понять, что мы лезем в логово мертвецов, а кто нам теперь заплатит? Жрец сдох. И мы можем!

— Ты можешь сдохнуть в любой стычке, от обычной стали, — пророкотал Вегард. — А у мертвецов что — только руки, да гнилые зубы? Они даже стёганку не прокусят, не говоря уже о кольчуге.

— Старик прав, — Стейн хлопнул по плечу боевого товарища. — Собирайтесь, хватит ныть, словно бабы! Прости, Велимира. Выступаем сейчас же, пока в деревне остался ещё хоть кто-то, кто мог бы нам заплатить. Ну и пока сами друг в друга зубами не вцепились. Пакуйте вещи на всякий случай. Не думаю, что надолго задержимся тут на обратном пути.

Горы встретили отряд пронизывающим ветром. Его вой слышался в камнях и между редкими чахлыми деревцами. Наёмники поднимались всё выше, следуя за проводником, который, что было сил, бодрился и старался выглядеть храбрее, чем на самом деле. Изредка по пути попадались разрушенные останки старых каменных строений — где-то это стена, в другом месте — поваленная колонна. Когда-то здесь жили люди, но теперь только безмолвные скалы остались немыми свидетелями ушедшего величия.

— Что за город здесь был? — спросил Фроуди.

Тордек остановился и огляделся, будто впервые увидел руины.

— Бес его знает! Кажется, он рухнул ещё до Чёрного леса.

«Вытащи меня», — послышался приглушённый потусторонний голос.

Дроган открыл сумку и извлёк череп. К зубам Агариса прицепилась свежая трава из той, которой Бенгта недавно набила сумку. Из-за неё древний тиран выглядел комично, но Дроган решил не исправлять ситуацию.

— Ты знаешь этот город? — пробормотал воитель, стараясь не привлекать постороннего внимания.

— Элея, — произнёс Агарис, и глаза его странно вспыхнули. — Конечно же, узнаю. Ведь это я его разрушил.

Дроган молчал, и мертвец продолжил, будто погрузившись в воспоминания.

— Мы взяли Элею благодаря предательству. Всегда найдётся кто-то, кто готов пойти против своих — вопрос только в цене. Уже и не помню, как его звали. Мои войска вошли в город и полностью выжгли его. Я заставил предателя смотреть, как гибнут все мужчины, женщины, дети. Так, чтобы они знали, кто обрёк их на смерть. А потом я казнил его. Такова была цена измены.