Но воитель продолжал упрямо шагать вперёд. Хотя он шёл уже сотни лет, ноги не чувствовали усталости. В мире мёртвых даже время было мертво, и оставалось только в памяти Дрогана, ещё смутно помнившего о нём.

Наконец, когда солнце уже почти погасло во мраке бесчисленных эонов, Дроган увидел тень, манившую его костлявым пальцем. С удивлением воитель понял, что давно уже не держится за стену. Он парил в бесконечной пустоте, чувствуя, как его дряхлое тело рассыпается в прах. За миг до того, как остатки сознания покинули Дрогана, среди бесчисленных голосов он успел различить тот, что произнёс лишь одно слово:

«Ультред».

Что-то влажное касалось лица, медленно возвращая Дрогана к жизни. Серый свет прорезал смеженные веки и показался необычайно ярким, хотя небо было затянуто облаками, и день сложно было назвать ясным. Воитель поднял руку и оттолкнул нависшую над ним тень. Та издала утробный рык, но послушно отодвинулась.

Дроган открыл глаза и увидел над собой обеспокоенное лицо Бенгты и морду Зверобоя с высунутым алым языком.

«Так вот что…»

Воитель скривился и вытер лицо рукавом.

— Слава Создателю!

Бенгта провела ладонью перед своими глазами в благодарственном жесте.

— Как я здесь оказался? — спросил Дроган, с трудом ворочая языком.

В горле, кажется, совершенно пересохло. Бенгта угадала его мысли и протянула бурдюк с водой. Пока воитель жадно поглощал влагу, девочка тихо говорила:

— Ты вышел из кургана несколько минут назад. Совсем белый, как полотно. Сделал несколько шагов и упал. Я перепугалась — думала, ты умер. Зверобой тоже испугался, он бросился к тебе, стал вылизывать. Кажется, это он тебя и привёл в чувство.

Дроган кивнул, возвращая бурдюк, и с трудом поднялся на подкашивающихся ногах. Старуха сидела там же, где он видел её в последний раз.

— Ты должна была о таком предупредить!

Воитель чувствовал, как внутри у него закипает ярость.

Отшельница растянула губы в бесстрастной улыбке, не отрывая взгляда от пламени.

— Как бы я могла предупредить тебя об этом? Даже если бы хотела. Попробуй сам описать то, что ты пережил. Каким словом ты бы это выразил?

Дроган задумался. Кивнул.

— Мрак.

Отшельница молча поёжилась.

— То, что ты видел и слышал, теперь навсегда твоё. Ступай. Я не могу тебе больше ничем помочь.

Дроган повернулся, подобрал лежавшую на земле сумку с черепом внутри, топор, затем направился к тропе. У него было ощущение, что древний тиран глубоко спит, и не стоит его сейчас тревожить. Воитель даже понизил голос, подозвав приёмную дочь:

— Будет время — набери полевой травы. Что б посвежее и ароматнее.

— Ультред? Да, мне знакомо это имя.

Ингерд устало опустился на скамью и провёл ладонью по лбу. Прошло всего несколько часов, но казалось, будто жрец не спал пару дней. Сейчас старик внимательно смотрел в лицо Дрогана, одной рукой поддерживая подбородок, а другой — барабаня пальцами по истёртой спинке сидения.

— Кажется, я на верном пути. Где можно найти этого человека?

Жрец невесело усмехнулся и опустил взгляд. Подумав немного, он вновь посмотрел на собеседника и коротко ответил:

— В могиле.

— Тааак, — протянул Дроган. — И если судить по тому, как ты воспринял мой вопрос, смерть его была не самой спокойной?

Ингерд медлил, непроизвольно оглядевшись по сторонам.

— Давай, жрец, не тяни кота за… — Дроган осёкся, взглянув на сидевшую в сторонке Бенгту. — Меня не интересуют ваши тёмные тайны. Если ты хочешь, чтобы я помог, расскажи всё, как есть. Это может быть важно. Не мне вас судить, что бы вы ни натворили.

Старик вздохнул. Его морщины вдруг словно стали глубже, прибавляя с десяток лет.

— Ну, раз так — слушай. Это произошло седьмицу назад. Ох, всего семь дней? Кажется, уже так давно. Есть у нас выборный вождь, Ранвердом его зовут. Вождя у нас каждый год на вече выбирают. И была у него невеста, Интведа, дочь предыдущего нашего вождя, преставившегося два года назад. На охоте тот погиб, старый уж был. Так она одна и осталась, матери у неё не было. Ну и, как бы это сказать, народная молва её всё подталкивала за нового вождя выйти.

Дроган поднял руку, прерывая рассказ.

— Дай проясню. Вы каждый год должны переизбирать старосту. Хотя претендовать на это место может любой, на деле вы выбираете одного и того же. И вот старый погиб. Избрали нового, но, чтобы была хоть какая-то преемственность, вы решили выдать за него дочь старого вождя. Я всё правильно понял?

Ингерд пожевал губами, избегая взгляда воителя.

— Ну, в сущности, да.

— Понятно. Люди так и норовят власть над собой передать в чужие руки, хоть и говорят о свободе. Всё, как обычно. Продолжай.

Старик хрипло вздохнул, но не стал спорить.

— Так вот, седьмого дня пришёл Ранверд в дом Интведы, чтоб о свадьбе сговориться. А та вся в крови лежит. Рядом с ней её же кровью имя «Ультред» начертано. Это — плотник наш. Был. Собрал Ранверд толпу на лобном месте, рассказал им всё. Ну, мужики Ультреда-то выволокли в круг, да камнями забили. Насмерть.

Дроган присвистнул.

— Вот так, своего же соседа, без дознания и суда?

Ингерд пожал плечами.

— Пытался я их остановить, да куда там. Уж больно все Интведу любили. А Ранверд умеет головы заморочить да народ завести — язык у него, словно золотой. Да только яд с него капает.

— Гляжу, не больно-то ты его жалуешь, жрец?

Ингерд непроизвольно бросил взгляд на вход.

— Вождь он неплохой. А вот человек, — жрец махнул рукой. — Ежели урожай погибать будет, и его нужно будет удобрить, так он, думаю, скажет «прыгайте, мужики, в компостную яму — я вас засыплю». И засыпет, не дрогнет.

— Понятно.

Дроган задумался, опустив подбородок на сцепленные пальцы.

— Думаешь, Ультред за мором стоит? — нерешительно спросил Ингерд.

Воитель пожал плечами.

— Говоришь, ровно семь дней прошло? Что же, может быть. Надо бы проверить. Где он похоронен?

— Недалеко от того места, где ты отшельницу встретил. Есть у нас курган, в котором мы хороним преступников. Так он и называется — Курган предателей. Там его и оставили.

— Скажи-ка, а охотник Фарн, перед тем, как заболеть, не там ли был?

Жрец пожал плечами.

— Пойдём. Сам его спросить попробуешь.

Дроган кивнул. Обернувшись к Бенгте, он указал на выход.

— Подожди-ка пока снаружи, девочка. Не волнуйся, я скоро буду.

Поднявшись, они прошли в дальнюю комнату. Здесь, на тюфяках, разложенных на полу, лежало несколько человек. Была и одна маленькая девочка, рядом с постелью которой сидела, опустив голову, молодая женщина.

— Вот он, — кивнул Ингерд.

Фарн Охотник лежал в одном исподнем. На лбу его выступили крупные бисерины пота, приоткрытые глаза закатились. Тело, то и дело, вздрагивало сильными судорожными рывками.

— Как же я с ним поговорю? — нахмурился Дроган. — Бедолага того и гляди Создателю душу отдаст, какой уж там разговоры вести?

— Когда я отходил, он был гораздо лучше.

Ингерд присел рядом с тюфяком и подобрал компресс, упавший со лба больного, пока тот метался в судорогах.

— Жар усилился. Он словно горит адским огнём!

Стоило жрецу произнести эти слова, как Фарн задёргался, выгнулся дугой до хруста в суставах, после чего опал на постель. Голова его безжизненно мотнулась набок.

— Похоже, он ничего нам не расскажет, — произнёс Дроган. — Я пойду собирать отряд.

— Первый раз такое вижу, — пробормотал Ингерд.

Он приложил пальцы к шее охотника, пытаясь нащупать пульс. Покачал головой. Затем наклонился, чтобы уловить дыхание.

Движение было стремительным. Только что на тюфяке лежало безжизненное тело, и вот уже рука покойника вцепилась в горло жреца. Тот захрипел, попытался освободиться, но зубы Фарна лязгнули, целя прямо в лицо Ингерда. Дроган ринулся вперёд, пытаясь помочь, но мертвец успел повалить свою жертву. С губ его капала кровь, лоскуты плоти свисали из пасти. Жрец кричал, прикрывая ужасающую рану — на месте щеки зияла огромная дыра. Дроган, что было силы, ударил мертвеца рукоятью в основание черепа. Послышался хруст, голова Фарна мотнулась, и нежить отпустила свою жертву, перекатившись в сторону и стремительно вскочив на ноги.