Ответы. Мне нужны ответы — тайн вокруг меня и так слишком много. Пора узнать, кто такие эти Блейкли.

Я уверенно переворачиваю лист бумаги.

— Клан Блейкли, — шепчу я одними губами, смотря на изображение волка. Тот скалится на меня, обнажая клыки. Такого же волка я видела на спине Рея. — Глава Клана Рейнольд Килиан де Моро (Блейкли), — на секунду я перестаю дышать. — Повелитель Севера, хранитель наручей Вечера. Заместитель главы клана — Киран Ердин, герцог Ладоргана, хранитель перстня Ночи.

У меня перехватывает дыхание. Перстень Ночи?

Я пролистываю страницы и натыкаюсь на изображения артефактов Пяти. Всё это так странно… потому что в народе об этом не говорят. Ни о кланах, ни об артефактах. И я об этом до этого момента не знала ни-че-го.

«Артефакты — сильнейшие усилители Дара, созданные Пятью.» — гласит пояснение возле нарисованных браслета, короны, меча, наручей, броши и перстня. У кого хранятся наручи и брошь в фолианте не значится. Как и то, каким образом они усиливают Дар.

Я сбивчиво, медленно прочитываю весь текст, который поясняет про артефакты, но слова не складываются в общую картину. Не понимаю, причём тут жажда и кровь. И что значат все эти слова на незнакомом мне языке, которыми пестрит текст?

Про себя отмечаю, что в тексте ни разу не упоминается Ритуал. За то вместо него я нахожу слово «обращение», смущающее меня.

Листаю книгу дальше, но больше не нахожу ничего полезного. Вновь возвращаюсь к середине и оставляю книгу раскрытой на странице с кланом Блейкли.

Медведи, львы и волки. Вот о чём говорили на балу лорды! Теперь, я понимаю ситуацию чуть лучше, но опять же — эта информация даёт мне пищу для размышлений о том, как много ещё я могу не знать о мире, где я живу.

Значит, существуют три клана, у которых есть определённая власть в Саяре. Они состоят из Одарённых — в этом сомневаться не приходится, так как я нахожу приписку об этом на странице, предшествующей описанию кланов. Но богов пять, а кланов три. Значит те содержат членов с разными Дарами. Но как попадают туда?

«Мой род и мой клан это две разные вещи,» — вспоминаю слова Кирана я.

В конце списка с членами клана Блейкли я нахожу новое имя. Своё. Написанное свежими чернилами.

Если я теперь Раквар, значит мне придётся пройти Ритуал? Но ведь Киран не знает, что у меня есть Дар. Или… или я могла себя обнаружить?

Я вспоминаю свой вывод касаемо сил герцога — у него точно Дар Ночи. И книга гласит, что некий артефакт Ночи тоже принадлежит ему… но могу ли я ему в этом доверять? Могу ли раскрыться и получить союзника в его лице? Поймёт ли Киран меня, примет ли, зная, что я такая же, как он? Я ему могу всё рассказать и посоветоваться…

А если я ошибаюсь и его Дар не Ночной? Тогда он точно не отпустит меня. Дар Ночи под запретом, как и богиня. Сдаст ли Киран меня Жрецам Храма для свершения кары за этот грех? Всё внутри меня сжимается, и я решаю оставить свои тайны при себе.

С тяжестью на сердце пытаюсь отвлечься, листая страницы. Оставшиеся книги, принесённые Джонатаном, не содержат интересной информации, и я решаю поискать книги сама, направляясь к ближайшему стеллажу.

Когда уже практически сдаюсь в поисках, мой взгляд натыкается на самую неприметную книгу с изображением головы волка на корешке. Она зажата на самой нижней полке между двух толстых книг в углу, поэтому я её и не заметила сразу.

Я вытаскиваю книгу на свет и читаю название: «Легенды Таксодонии». Листаю и вижу картинки. Это мне подходит! Бреду обратно за стол и, плюхаясь в кресло, раскрываю сборник легенд. И начинается там всё…

С рассказа о первой ведьме Саяры.

Всё началось с начала всех концов и начал. А возможно всё началось с биения первого сердца, что застучало вровень дыханию Саяры. Говорили разное, говорили всякое. Но в одном все мудрецы были уверены — началось всё с первой ведьмы, ступившей босой ногой на землю Первых.

Её душа пела в такт песням земли. Она чувствовала силу воды, величие лесов и жар солнца. В ведьме текли силы природы, питая её собственную. Она была естественна и старалась жить по всем законам земли. Помогала нуждающимся, лечила раны и хвори, несла людям знания о лекарственных травах и том, как правильно брать у природы, отдавая что-то взамен. И всё было хорошо пока ведьма поступала правильно, чувствуя своим сердцем то, как будет лучше всем. И пока не заболел неизлечимой болезнью один из её братьев.

Ведьма любила свою семью, у которых, в отличие от неё, не было Дара. У неё остались братья, ведь к тому моменту их родители уже почили с миром, оставив взрослых детей одних проживать их жизни дальше самостоятельно. Ведьма не хотела отпускать старшего брата в тот мир, к родителям, и зареклась найти лекарство. И искала она его, это лекарство от смерти. А нашла яд бессмертия.

Ядом прозвали его за то, что он был противоестественным. Всё живое в мире рождалось, росло и умирало. А тот, кто принял тот яд, застывал во времени навечно. И расплачивался за это неся вечную кару, не дающую ему чувствовать мир вокруг так, как чувствуют его смертные.

Ведьма нашла способ спасти брата, но не спешила с ним. Так уж вышло, что покуда она питалась силами земли, то сама могла получать гораздо более долгую жизнь, и именно это и начала исследовать ведьма, решив, что сможет отыскать иное средство, пока было время. И так и было, пока через какое-то время второй из её братьев не оказался на смертном одре, истерзанный в лесу бешеными волками. Пролились тогда слёзы ведьмы на его тело, а прикосновения оставили на его ранах часть отваров, над которыми ведьма работала перед случившейся трагедией.

Оба её брата — неизлечимый и раненый — теперь были на грани жизни и смерти. И дала ведьма первому брату на закате яд, второму же помогло чудо и выжил он. И радовалась семья, пока не пришло время расплаты за спасённые души.

Брат ведьмы, принявший яд, обрёл невероятную способность к убеждению. Но за приобретённый не от природы Дар он получил и свою кару — жажду человеческой крови, которая с того дня преследовала его, куда бы он ни шёл. У него пропал аппетит к обычной еде, его клыки удлинились, став хищными, а сам он стал быстрее и сильнее. Со зрением не хуже кошачьего он в тайне от сестры-ведьмы стал охоться чтобы удовлетворять свою нужду и убивая невинных.

Второй брат ведьмы, переживший ранения, обрёл силу волка. Он научился оборачиваться большим зверем, но его повадки были слишком дикими, поэтому вскоре он позабыл свою семью и ушёл в леса. Ведьма горевала, но отпустила его, тем более что теперь ей приходилось противостоять манипуляциям обращённого брата (что часто убеждал её, в правильности тех или иных поступков) и пресекать Хаос, что тот вносил в цикл людских жизней. Ведьма понимала, что нужно найти способ вернуть всё на свои места, но её любовь к брату была слишком сильна. Посему искала теперь она лекарство от бессмертия, а не способ убить свою кровь.

Узнав о том, что задумала сестра, другие её четыре брата начали завидовать Дару обращённого и возможностям сестры. Днём они проникли в чертоги ведьмы и забрали несколько готовящихся отваров. И выпили их, но в разное время, обретя разные способности. Разгневалась и опечалилась ведьма, ведь хотела она совсем иной жизни для них. Той, где они бы не были монстрами. Но яд в их крови уже расползался, отравляя их семью и братьев, которые постепенно стали желать большего.

Дни сменялись ночами и вскоре стало ясно, что яд в жилах обращённых мог передаваться другим: самый старший из них не смог удержать себя и обратил свою жену. Ту обуяло безумие, в порыве которой она убила сотни человек, и ведьме пришлось умертвить её, воткнув осиновый кол ей в грудь. Убив жену брата, она стала врагом семьи, и они уже и слушать не хотели о лекарстве от бессмертия.

Шли годы, ситуация ухудшалась. Однако с тех пор никто в их семье ни болел, ни погибал, ни старел. Ведьма ушла в леса, вслед за братом-волком, получив в его лице защиту. Жила и искала способ всё возвратить вспять, пока не встретилась с мужчиной, которого полюбила всем сердцем. Но он был подвластен течению времени, а она — нет, и их союз принёс бы им лишь временное счастье.