— Что-то типа того, — странным тоном шепчет Элем. — Обычно это случается, когда ты разбалтываешь чужие секреты и тебе отрезают то, с помощью чего ты это разболтала.

Я резко торможу, ошарашено смотря на Элема. Неужели жрецу отрезали язык?

— То есть…

— Тихо, — пресекает меня Элем, беря за руку. — Тут даже стены имеют уши. Но да, это то, о чём ты подумала. Поэтому знай, что здесь тебе необходимо уметь держать свой ротик на замке, ведь даже епископа после его ошибки это не уберегло от такой ужасной участи.

В голове сразу всплывают слова Рея: «Жрец Антонио больше не епископ, так что ты можешь обращаться к нему без лишних норм этикета». Но за какие секреты ему отрезали язык и кто такое сотворил с Антонио?!

Между тем Элем продолжает меня вести за руку, тихо вводя в курс дела:

— В этом храме ты можешь выбрать две стороны: Антонио либо его брата, кардинала Эмилио. Они оба стоят во главе Братства Молчаливых, в стенах которого ты сейчас находишься. Ты, конечно, можешь не вступать в него и быть обычной прислужницей, но я слышал, какую сумму за тебя заплатил Змей. Поэтому советую подумать о более приличном жилье, чем храмовая каморка на шестерых, — шёпот парня отдаётся звоном в моих костях. Братство Молчаливых? О великая Ночь, куда я вновь влипла! — Братство делится на две стороны соответственно. Антонио заведует над Шептунами, а кардинал над Лезвиями. К последним ты, даже если захочешь, сейчас попасть не сможешь, а к Шепутнам…

Он резко останавливается недалеко от дверей, явно ведущих в трапезную храма, и смотрит на меня.

— Я советую тебе примкнуть к нам. Мы научим тебя всему, что умеем сами. Ты сможешь проводить время с пользой, а не целыми днями зажигать свечи, да мыть полы.

Я выдёргиваю свою руку из его хватки, смиряя взглядом. Уж слишком много за последние сутки я подчинялась всем подряд. Пускай этот парень и член какого-то там Братства, но я не обязана и у него идти на поводу просто потому, что ему так захотелось. Пришло время принимать хоть какие-то решения, за которые мне не будет стыдно в будущем. И я собиралась всё взвесить, самостоятельно решив, что мне делать дальше с выкупленными правами свободной девушки.

— За совет спасибо, но я сама решу, что для меня будет лучше.

Внимательный взгляд Элема ещё раз проходится по моему лицу, а потом он усмехается.

— Так-то лучше. А я думал, что к нам очередную размазню привели.

— Размазню?! — не вытерпливаю я. — Да кто ты вообще такой, чтобы…

Договорить мне мешает смех парня, который шустро утягивает меня за руку в трапезную, где уже становится не до гневных возгласов в его сторону.

***

Вгрызаясь в мягкую, пышную и тёплую булочку с изюмом, политую белой сладкой глазурью, я ощущаю себя на вершине блаженства. Элем, сидящий рядом, и только и качает головой, усмехаясь и наблюдая, как я жадно поглощаю еду с тарелки.

— Тебя будто век не кормили, Алекса.

— Атсфтань, — с набитым ртом шикаю на него я, запивая выпечку морсом.

— Ну-ну. Продолжай наедаться так, что потом ещё часа два будешь лежать и ныть от болей в животе.

Когда я, наконец, доедаю всё съестное на своей тарелке, Элем вдруг неожиданно протягивает мне свою булочку. Я удивлённо смотрю на него, стирая крошки со рта, а он пожимает плечами:

— В качестве извинений за размазню.

Я принимаю его извинения и с наслаждением берусь на поедание второй вкуснейшей выпечки.

Помимо нас за огромным длинным столом в трапезной сидят ещё несколько человек. Элем объясняет мне, что это все, кто уже в столь ранний час проснулся или, наоборот, только пришёл. Кормят здесь кашей с маслом, лепёшками с мясом и морсом. На десерт дают выпечку, от которой и разливается по храмовым коридорам столь манящий аромат.

— На счёт Шептунов я не шутил, — прерывает моё рассматривание трапезной Элем. — Это правда совет от чистого сердца.

— Я тоже не шутила. И я подумаю, спасибо.

Парень собирается что-то сказать, но вдруг замирает с раскрытым ртом, смотря в сторону раскрытых дверей трапезной. Я прослеживаю его взгляд и вижу, как мимо дверей неспешно проходит жрец Антонио в компании высокого мужчины, одетого во всё серое. Исключение составляют чёрные кожаные перчатки на его руках, поверх которых надет большой перстень на большом пальце правой руки.

— Это кардинал Эмилио, — шепчет мне на ухо Элем. — Тот самый, кому подчиняются Лезвия. Он входит в состав Имперского совета.

Я не отрываю взгляд от кардинала и жреца до тех пор, пока они не скрываются из виду. По спине пробегает холодок, когда кардинал бросает взгляд в нашу сторону и я вижу его жестокие серые глаза.

— А что делают Лезвия? — решаю уточнить я, понимая, что не совсем поняла всех тонкостей работы членов Братства.

Элем закусывает губу, оглядываясь вокруг, а после отвечает:

— Начну лучше с Шептунов, чтобы ты лучше понимала. У Антонио сеть шпионов по всему королевству, поэтому чаще всего в стенах храма остаются лишь те, кто собирают информацию в столице. Пока ты проходишь обучение всему, что может предложить тебе Братство, а взамен собираешь для верховного жреца нужные шепотки в народе. Ты можешь прибиться к Шептунам, не имея ни опыта, ни гроша в кармане. Кардинал же… сам отбирает себе тех, кого желает видеть в Лезвиях. Обычно это те, кто умело может перерезать горло без лишних угрызений совести.

Личный отряд ассасинов. Недурно.

— Ты их боишься?

— Лезвий? — уточняет Элем, и я киваю. — Я их скорее остерегаюсь. У них крайне дурные нравы и очень жестокие методы. Лучше не переходить им дорогу. Тем более, у них есть такая крыша, как кардинал.

По бегающим глазам парня понимаю, что дальше бередить эту тему не стоит, и увожу разговор в иное русло:

— И что же, если я захочу присоединиться к Шептунам, меня будут учить прямо всему на свете?

Элем выдыхает, явно радуясь смене опасной темы. А вот я, напротив, немного сбита с толку обилием новой информации. Мне непривычно участвовать в плетении сетей власти Империи, ведь за долгое время я привыкла к простому образу жизни деревенской девушки.

— Не прямо всему, но многому могут обучить. Тому же языку жестов. Или, к примеру, бесшумному передвижению. Письму и чтению, если ты не умеешь. Или искусству боя.

Последнее меня заставляет заинтересованно податься вперёд.

— Меня могут научить самозащите и искусству владения клинком?

— Да, без проблем.

Я вновь задумываюсь над тем, какое решение стоит принять. Выбор у меня невелик.

К кардиналу и Лезвиям я точно не сунусь ни на метр — я уже точно это для себя уяснила. На счёт того, чтобы стать прислужницей в храме… я решила, что такое явно не для меня, учитывая, что это будет просто неуважение к моему Дару. Оставалась только возможность присоединения к Шептунам, куда меня и зазывал Элем.

Мне крайне понравилось то, что обрету возможность научиться нормально писать и читать, чего я увы, недополучила в деревне. И больше всего меня радует тот факт, что меня смогут обучить самозащите.

Я устала быть слабой и устала не уметь давать должный отпор. Всего, чего я сейчас желаю для себя, так это временной возможности получить передышку. Но, если, помимо этого, у меня будет ещё и возможность проявить свой Дар в нужном русле…

— Элем, — обращаюсь к нему я, — я бы хотела примкнуть к Братству Молчаливых в составе Шептунов Антонио и обучиться письму, чтению и боевому искусству.

— Отличный выбор, Алекса, — улыбается мне Элем. — Я могу тебя заверить — ты с ним не ошиблась.

Я тоже хочу, чтобы так и было, ещё не до конца осознавая, что Братство и этот храм станет для меня домом на долгие три года…

1377 год по Айлийскому календарю,

наше время

Я сижу в мягком кресле, обитом бархатом. В лунном свете, льющемся из открытого окна, кажется, будто вся комната выкрашена в серебристые тона. Прохладный ветер треплет мои каштановые волосы, собранные в косу, а я с наслаждением вдыхаю в нежный запах ночных фиалок, цветущих в саду замка.