— Определённо нет, сердце моё. Ты слишком красива и мила.

Когда он оставляет лёгкий поцелуй на моём лбу, я готова растечься в его руках, сама став водой, из которой меня выносят на берег.

После этого вечера я точно запомню, что семейный вечер — а именно так охарактеризовал Киран наш ужин — обычно проходит в гробовом молчании. Я не преувеличу, если скажу, что поминки в деревне, где я росла, проходили живее. И уж точно не в таком тёмном зале, мрамор которого давит, винная скатерть оттеняет золотые бокалы, а присутствующие за столом молча ковыряются в своих тарелках.

Я отхлебываю из своего бокала вино.

Мы сидим здесь около двадцати минут, и за это время только я и Барбара хоть что-то съели. Мужчины просто болтают в бокалах жидкость, даже не пытаясь заговорить друг с другом.

Я сижу рядом с Кираном, Дарэй во главе стола, Барбара напротив него, а Рейнольд напротив Кирана. Стул рядом с Реем пустует.

Взгляд Рейнольда отсутствующий, Дарэя — задумчивый. И лишь глаза Барбары прожигают во мне дыру, пока я пытаюсь даже не смотреть в её сторону.

Дарэй то и дело рассматривает меня из-под опущенных ресниц, вызывая у Барбары негодование. Я же сижу прямо, и лишь спокойствие Кирана помогает мне выдерживать эту пытку.

— Дарэй, если ты будешь и дальше продолжать меня игнорировать после нашего разговора, то это будет недостойно Императора, — нарушает голос Кирана эту гнетущую тишину.

Дарэй усмехается, и мой взгляд тут же скользит к его резцам зубов. Они чуть заострены, но не так, как у монстров, о которых рассказывают в легендах. С тех пор, как я прочла отрывки из библиотечных книг, я начала всюду искать опровержение тех фактов, что Одарённые на самом деле являются вампирами.

— Ты ещё скажи, что друзья и побратимы друг на друга не имеют права злиться.

Их диалог эхом гуляет по обеденному залу, в котором мы сидим. Барбара слишком звонко кладёт столовые приборы на тарелку, заставляя меня вздрогнуть. Волчица стреляет на меня взглядом, наслаждаясь произведённым эффектом. Мужчины же, кажется, и вовсе нас не замечают.

— Вот именно, ведь мы — семья, — Киран отпивает напиток из своего бокала и аккуратно промокает салфеткой губы.

— Семью не предают, семью не унижают перед дамами, за семьёй следуют даже в тёмные времена.

Я не понимаю, о чём они говорят, а вот Рей впервые смотрит на Дарэя.

— Киран прав насчёт того, что ты задумал, Дарэй, — говорит Рейнольд Императору. — Это не те вещи, на которые можно решаться в одиночку.

— Значит, вы уже всё обсудили, — Дарэй складывает ладони домиком. — Какая хорошая работа! В особенности за моей спиной.

Обстановка накаляется, и я это чувствую каким-то шестым чувством. Волосы на затылке встают дыбом от того, как разговор постепенно набирает обороты.

— Сейчас не место и не время, Дарэй.

— Я ваш Император, чёрт-подери!!

Голос Дарэя срывается на крик, он хлопает рукой по столешнице с такой силой, что по ней идут трещины. Тарелки подскакивают, бокалы падают, Киран быстро перехватывает мою руку, машинально взлетевшую вверх, чтобы я не заехала себе в глаз ножом.

Я не успеваю осознать случившееся, в котором всё происходит слишком быстро. Но вижу, как Дарэй еле сдерживает нахлынувшую злобу, сжав кулаки, на которых от сильного удара даже не проступило и капельки крови, а потом…

Что-то лёгкое, словно пёрышко, касается моего разума, но отталкивается от него, будто не в силах на меня воздействовать.

Я перевожу взгляд на Рея, глаза которого буравят Дарэя. Его взгляд… настолько страшный, что у меня стынет в жилах кровь. Рей ничего не говорит, но он весь застыл также, как и Киран, ощенившись. Его зрачки сужены и настолько крохотны, что тонут в радужке насыщенного цвета вина.

Киран сидит рядом, будто заслоняя меня плечом от Дарэя. Кажется, между этими троими происходит молчаливый диалог…

Я вспоминаю, что Дарэй обладает Утренним артефактом. Если Император Одарённый богом Утра Мэнлиусом, то выходит, что возможно они и общаются, но телепатически. Ведь утренний Дар — телепатия.

— Мы поговорим об этом потом, — неожиданно спокойно произносит Дарэй, не отрывая взгляда от Рейнольда.

— Да, Ваше Величество, — цедит Киран. — Мы же друзья.

Дарэй откидывается на спинку кресла, и я впервые вспоминаю о Барбаре, которая сидит так, будто ничего вокруг не происходит. Либо она что-то знает в отличие от меня, либо не знает и относится к этому с полным равнодушием. Как, собственно, должна относиться и я, потому что вряд ли смогу вынюхать пояснения причин произошедшего «взрыва» у Императора.

Невольно завидую прямой и уверенной осанке Барбары, как вдруг ощущаю покалывание в своём теле, не предвещающее ничего хорошего. Мой Дар незаметно от всех копирует поведение Барбары прежде, чем я начинаю сама это осознавать.

— Интересно, с каких пор друзьям не рассказывают о важных вещах, — решает продолжить диалог как ни в чём не бывало Император. — Например, о невестах.

Камень в огород Кирана, однако герцог никак не реагирует на этот выпад друга. Рей вновь утыкается в свой бокал, и обстановка вновь становится такой, какой была несколько минут назад. Но мой пульс, всё ещё бешенный после испуга, никак не может столь же быстро восстановиться.

Мои руки застывают над тарелкой. Точно также, как застывают руки Барбары, сидящей рядом. Волчица берёт в руки свою салфетку. Я зеркально повторяю за ней, понимая, что моя сила копирует её движения. И молюсь, чтобы этого никто за столом не заметил.

— Это личное, — звучит ответ Кирана.

— Как жаль, что женщины, хоть и становятся для мужчин чем-то личным, но всё-таки остаются при них лишь украшениями, — негромко произносит Барбара, и мы с ней встречаемся взглядами.

Наши позы одинаковы, но сейчас я понимаю, что это не Барбара контролирует мои движения, а я её. Но вся магия, что соединяет нас, растворяется, стоит мне отвести глаза, продолжая сидеть ровно, словно струна, на краешке своего стула.

Не знаю, заметила ли она.

Не знаю, что это было.

Не знаю, почему такое случается.

Не знаю, что значил весь этот разговор.

***

Час спустя…

Прохладный воздух остужает мои горящие щёки. Мы неспешно идём по дворцовому саду с Кираном, пока я пытаюсь собрать свои мысли воедино. Меня очень волнует, что происходит с моим Даром сейчас и как его контролировать. А ещё я переживаю о том, заметил ли кто-нибудь за ужином мой прокол.

Съеденная еда уже не приносит мне должного удовольствия, а ночная прохлада заставляет мурашки бежать по моему телу. На мне платье с закрытыми рукавами, но всё равно я чувствую, как холод мягко пробегает по позвонкам вниз, забираясь под подол юбки. Моя богиня Ночи гладит меня по волосам лунным светом, заставляя расслабиться под её оберегающим покровом. На небе вспыхивают звёзды. Интересно, а Дарэй читал мои мысли?

— Прости за Императора. Он напугал тебя, — из водоворота мыслей меня выуживает голос герцога.

— Всё в порядке.

Зябко обхватываю себя руками. Киран снимает с себя свой камзол, оставаясь в рубашке, и накидывает его на мои плечи.

— Теперь можешь говорить, что у тебя в гардеробе три моих вещи, — пытается пошутить он.

— Благодарю, мой герцог.

Киран улыбается.

— Но что происходит между всеми вами? — вопрос слетает с моих губ прежде, чем я успеваю подумать о его правильности. Киран тут же мрачнеет, но не настолько как было за ужином. — Вы же побратимы.

— Дарэй хочет совершить что-то очень плохое, — Киран не смотрит на меня, идя вперёд по садовой тропинке. — Мы с Рейнольдом — единственные, кто может его от этого отговорить. Но он злится на нас, вымещая злость на всех вокруг.

— Почему вы считаете, что он хочет совершить что-то непоправимое? — шепотом уточняю я, понимая, что Кирану в этот момент хочется выговориться. Пусть даже частично, ведь всех карт раскрыть он мне точно не может.