— Джон сказал, что Лили прибудет во дворец завтра, но мне нужно снять с себя это сейчас.

— И что мне стоит сделать? — его голос низкий. Я переминаюсь с ноги на ногу.

— Помоги мне. Пожалуйста.

Он медленно разворачивается и бесшумно идёт ко мне. Кажется, если я сейчас лишусь чувств — я не буду этому удивлена. Потому что сейчас наяву произошёл тот диалог, который я за эти три года прокручивала в своей голове перед сном. Я тысячу раз думала, как скажу ему что-то подобное при встрече, а теперь…

Я. Действительно. Это. Ему. Сказала.

Кажется, стук моего сердца разносится по всему замку боем барабана, потому что, когда его руки касаются завязок на платье, я уже забываю какого это — дышать. Киран стоит позади меня и медленно начинает расшнуровывать завязки.

Мои щёки горят жарче, чем пламя в камине, потому что хоть я и не готова к таким шагам, я их сейчас совершаю. И вместо того, чтобы учиться ходить, я сразу бегу. Возможно, это аукнется, но сейчас ничего не имеет значения. Надеюсь, хоть мысли Киран читать не умеет, иначе ему было бы неловко узнать, что я фантазировала о нём столько лет. Да и от того, что фантазировала, уже неловко…

Чувствую, как его пальцы умело распускают шнуровку, ослабляя ткань. Неожиданно он проводит ладонями по моим плечам, помогая бретелям соскочить вниз и посылая по телу волны жара, и я тихо выдыхаю через рот. Как глупо — он говорит, что не хочет быть в роли хозяина, а я только и мечтала о том, чтобы находиться подле него, не понимая, почему тогда на аукционе он от меня отказался.

Последняя завязка развязана и платье плавно падает к моим ногам, оставляя меня в сорочке и корсете, за который тут же принимается Киран. Уж не знаю, сколько у него было женщин, но расшнуровывает он всё довольно быстро.

— Так чем же я тебе приглянулась? — не в силах больше сдерживать любопытство, интересуюсь я.

— Многим, — однозначно отвечает мужчина и хрипотца в его голосе заставляет меня сглотнуть. Корсет оказывается отложенным на кресло, на мне остается только тонкая сорочка, — мой лот номер пятнадцать.

— Так ты…

— Да.

Появившаяся горечь во рту неожиданно подкатывает к горлу комок.

Он всё знал. Абсолютно всё, кроме…

— Но тогда ты не чувствовал моей крови.

— Я узнал твоё лицо, пускай на аукционе оно было частично скрыто под маской.

Я разворачиваюсь к нему и легко задеваю плечом его плечо. Он стоит так близко, что ещё чуть-чуть — и мы соприкоснёмся лбами. Подаюсь назад и, не рассчитав, что стоящее позади меня кресло подкосит мои ноги, падаю на него. Киран наклоняется и кладёт ладони по обе стороны от меня на подлокотники, упираясь в них руками. Его лицо в миллиметре от моего, и я зачарованно смотрю ему в глаза.

— Это же надо быть такой «везучей», чтобы два раза тебе пришлось… — шепчу я, но не договариваю — сбивается дыхание. А он молчит, рассматривая меня, чуть склонив голову на бок.

Прядь чёрных волос выбивается из общей копны и теперь сползает на лоб Кирана. Борюсь с желанием прикоснуться к нему и заправить её за ухо. Его губы застывают в миллиметре от моих.

Я вижу каждую синюю прожилку в радужках глаз Кирана. Его глаза светятся в полутьме, словно сапфиры, переливаясь всеми оттенками синего и голубого.

— Тебе надо быть очень внимательной, чтобы вновь не попасть в неприятности, — таю только от одного звука его голоса. Красота герцога опасна, как и его близость. Дыхание Кирана опаляет мои губы.

Воздух между нами сгущается, становится трудно дышать. Сердце бьётся в груди так гулко, будто сейчас проломит грудную клетку. Мне хочется податься вперёд и поцеловать его, но я застываю, как зверь, загнанный в угол, понимая, что всё ещё не готова к более решительным шагам.

Кожа покрывается мурашками под тонкой тканью ночной сорочки. Соски твердеют, во рту пересыхает.

Киран так неожиданно проводит пальцами по моей щеке, обжигая прикосновением и посылая по телу волны пламени, а я дергаюсь и мои губы касаются его губ. Кажется, в то мгновение мы оба перестаём дышать.

Время неестественно замирает, растягивая до неприличия этот интимный момент, за который мне начинает казаться, что я где-то в раю, но при этом продолжаю сгорать от объявшего меня желания. А потом он быстро отстраняется и холод мягко касается моих щёк, остужая. Кровь моментально приливает к лицу от осознания того, как близко мы были друг к другу. Кажется, на моих губах всё ещё сохранилось то лёгкое касание…

Взгляд Кирана темнеет.

— Доброй ночи, Лайла.

Он покидает гостиную настолько быстро, что я даже ничего не успеваю сказать ему в ответ. И было ли вообще всё это в реальности, или это являлось игрой моей воспалённой фантазии?

Оставшись одна, я обхватываю себя за плечи и ещё долго сижу, наблюдая, как в камине потрескивают дрова. Затем встаю, поднимаю с пола платье и тут же роняю его, словно обжигаясь — перед глазами вновь встаёт картина, как пальцы Кирана касаются моей щеки. Глубоко вздыхаю, вновь поднимаю платье и иду искать свою спальню в противоположном направлением от Кирана. Нахожу комнату, в которой на пуфике лежат мои немногочисленные вещи, купленные Лили. В неожиданном приступе раздражения бросаю платье на пуф. Внутри всё клокочет, поэтому я вряд ли смогу сразу заснуть. Начинаю обходить комнату, рассматривая её в бледном свете зажжённых свечей.

Мне отвели довольно просторную комнату, явно раньше не являющейся спальней. О том, что здесь ранее располагалось — мне остаётся только догадываться. Однако новая, большая кровать с балдахином являлась сейчас всем, что мне, собственно, и нужно для проживания. Размеры спальни не чета каморке, в которой я ютилась последний год будучи в Лезвиях. Здесь хотя бы был воздух: не спертый, а нормальный. Им можно было дышать полной грудью.

Я прохожусь по комнате, рассматривая новую мебель, пахнущую древом. Большой шкаф ещё пуст, как и комод, на котором стоит канделябр с горящими свечами. Неподалёку туалетный столик с зеркалом, огранённый в серебряную рамку. Подойдя чуть ближе, я вижу своё отражение, смотрящее на меня с зеркальной поверхности. Юная девушка со вздёрнутым носиком и карими глазами.

Касаюсь пальцами шпилек в волосах и вытаскиваю их, после чего мои каштановые волосы волнами падают на плечи. Подойдя ближе к столику и сев на стульчик, я продолжаю вглядываться в своё лицо.

…Я узнал твоё лицо, пускай на аукционе оно было частично скрыто под маской…

Смотрю на свои черты и тяжело вздыхаю. А узнал бы меня Киран, если бы я вновь сменила свою внешность?

За последние года мне этого не удавалось, как бы я ни хотела. А ведь избавиться от тяжести ноши Лезвий было невероятно просто: нужно лишь изменить себя. Но, как бы я ни старалась, моя сила больше меня не слушалась.

Неожиданно вспоминаю, где я нахожусь, и меня из жара бросает в холод.

Этот замок, эти коридоры… они насквозь пропитаны кровью, хоть их давно и отмыли от следов убийства. Много лет назад Император, пригласив к себе гостей, прямо здесь погубил несколько семей, приближенных к нему. Интересно, бродят ли по ночному замку призраки погибших той ночью? Ведь до сих пор неизвестно: убили ли их по приказу Императора или то был мятеж. Дарэй Ладорганский смыл с себя вину, но и точных имён предателей не назвал. Точно никто не знает, что произошло той ночью, ведь выживших не осталось. Почти.

Сегодня Император вёл со мной исключительно дружелюбно и это расположило меня к нему. Я привыкла судить людей лишь по их поступкам, которым сама была свидетелем, поэтому не могу видеть в нём злодея, каким Императора часто рисует народ. Дарэй обходителен и он друг Кирана. Я не могу точно вешать на него ярлык убийцы, хотя он совершил много плохих поступков ради прихода к власти. Об этом ведают Шептуны — из их уст я многое узнала. И многое подтвердила на сегодняшнем вечере.

Из-за произошедшего в гостиной мне кажется, что бал случился вечность назад, а в спальню Кирана я залезала под покровом ночи вообще в прошлой жизни. Я беру в руки гребень, что лежит на столешнице и начинаю расчёсывать свои непослушные волосы. Тяжёлые тёмно-синие портьеры, зашторивающие окна и висящие на посеребрённом карнизе, не пропускают свет и всё, что сейчас освещает комнату — это свечи. Их мягкий свет расслабляет моё сознание.