— Где вы это взяли?

— Мы разбили пиньяту, — раздуваясь от гордости, произнесла Изабель. — Это я долбанула по ослу и рассыпала конфеты.

Подросток насмешливо переглянулся с лохматой подругой. Обе старшие девчонки захихикали.

Мальчишка снова повернулся к Изабель:

— Ударила игрушечного ослика палочкой? Изабель посмотрела на свои туфли.

— Не палочкой, а битой для лапты.

— А нам ты это зачем рассказываешь? — Парень снова выразительно посмотрел на подружек.

Поклонница японских комиксов закатила глаза.

— Слушай, малявка, — она наклонилась к Изабель, — оставь нам немного конфет и уводи свою ватагу играть в куклы.

Изабель удивленно заморгала.

Старшие ребята засмеялись.

Некоторые из малышей засмеялись тоже, хотя и не понимали над чем.

Изабель медленно повернулась и одна пошла к дому, словно так и собиралась поступить.

Она изо всех сил прикусила болячку изнутри щеки. Боль пронзила ее, но Изабель удержалась от крика. Девочка потрогала языком полуоткушенный кусок слизистой и стала жевать его. Она ела мясо от своего собственного тела и нисколько не переживала.

Все игнорировали ее. Все, кто имел значение.

И они за это заплатят.

После пиньяты все поспешили из сада в дом, и у дверей образовалась пробка — люди тонким ручейком вливались внутрь.

Томми машинально направился к сараю.

Хелен схватила его за руку и потащила за собой.

— Сейчас будут говорить речи.

— Я не хочу говорить речи. — Томми благодушно улыбался соседям. — По крайней мере, сейчас. — Потом он обратился к Хелен: — Твой муж не хочет принимать меня обратно в магазин.

— Мне очень жаль. — Хелен ничуть не удивилась.

— Он думает, что я уже ни на что не гожусь.

Хелен покачала головой:

— Ты преувеличиваешь.

— Что на меня нельзя положиться.

— Уверена, что Нейтан такого не говорил. Какая смехотворная идея.

— А теперь твоя мать ждет от меня речей. Как я могу сейчас выступать с речью?

Хелен отряхнула с рукава муку.

— Мама — это природная стихия. Лучше ей не сопротивляться. Кроме того, пора доставать конвертики из духовки. Поможешь мне раздать их гостям?

Томми вздохнул. Помочь он, конечно, не против, но какой в этом смысл?

Из гостиной донесся звон вилки о бокал. Томми безропотно позволил дочери завести себя внутрь и взял бокал просекко, который она вложила ему в руку.

Их догнала Стелла.

— Папа, это правда?

Хелен бросила на сестру предупреждающий взгляд: не сейчас.

Стелла, однако, не отставала:

— Это правда, что ты говоришь женщинам: «Выше нос, может, еще обойдется»? — Она взяла отца под руку.

Томми пытался понять, чего она хочет — поддержать его или остановить, чтобы он не сбежал.

— Так всегда говорят, — угрюмо произнес Томми дочери, захватившей его в плен. — Что тут такого? Я и тебе такое говорил.

— Но разве ты не помнишь, что я сказала тебе в тот раз? Что мне хочется заехать тебе по лицу.

Томми насупился.

— В самом деле? — Если честно, он это помнил и всегда приписывал такую реакцию чрезмерной чувствительности Стеллы.

— Если тебе нужно объяснить контекст…

— Я понимаю контекст, — перебил ее Томми. — Я все понимаю.

— Папа, это очень снисходительная реплика. Томми извернулся и выдернул у нее свою руку.

— А вот этого я не понимаю.

— Стелла, не делай из мухи слона. — Словно ниоткуда появился Скотт и влез в разговор. Он улыбнулся ей и обратился к Томми: — Некоторые дамочки очень остро реагируют на подобные замечания, но разумные женщины относятся к ним нормально.

— Спасибо! — мрачно проговорил Томми.

— «Из мухи слона»? «Разумные женщины»? Что-то не возьму в толк, о чем ты. — Стелла мгновенно уставилась на его блестящие ботинки.

Скотт добродушно улыбнулся.

— А ты подумай.

Она в явном раздражении подняла руки вверх.

— Твоя позиция еще хуже! Ты не должен так считать. Даже человеку папиного возраста это непростительно. — Стелла сделала глубокий вдох. — И кстати, — запальчиво добавила она, — раз уж мы заговорили о снисходительном поведении…

Ее снова перебил стук вилки о бокал.

Стелла бессильно опустила руки и что-то забормотала, явно заканчивая разговор сама с собой. Томми вспомнил, что в детстве она часто так делала: если не могла победить в споре, то выигрывала его позже, наедине с собой.

Толпа в гостиной стала замолкать. Маргарет забралась на библиотечную табуретку и подняла вверх высокий бокал с просекко.

Стоявшие перед Томми гости расступились, улыбаясь ему. Он догадался, что они пропускают его вперед, чтобы он мог подойти и встать рядом с женой.

Он занял свое место.

Маргарет с широкой улыбкой обвела глазами комнату. Томми заметил, что она успела подкрасить губы. Темно-красный цвет помады подчеркивал желтизну ее зубов. Не стоит ли сказать супруге, что более мягкий, розовый цвет идет ей больше? Нет, лучше промолчать — женщинам нынче не нравятся его дружеские замечания.

Маргарет снова постучала по бокалу.

— Вообще я не хотела переходить к речам до приезда Пита, но он задерживается на работе…

Томми заметил, как Стелла закатила глаза.

— …так что лучше начнем.

Томми выпрямился.

— Это не часть детективной истории, — пояснила Маргарет и сверху вниз посмотрела на мужа. — Мы с Томми женаты уже сорок лет…

Томми стоял в ее тени, как Робин рядом с Бэтменом, и улыбался, улыбался, улыбался.

— …и, кажется, пора подвести итог. — Маргарет снова глянула на него. — Потому что чаще всего мы не ценим того, что имеем, а ведь очень важно наслаждаться моментом, пока он длится. Поэтому я рада, что вы пришли сюда отпраздновать вместе с нами это знаменательное событие. — Она посмотрела на входящего в комнату Джорджа и снова обвела взглядом толпу. — Что я могу сказать о своем муже, Томми Фое?

Томми старательно просиял.

Нейтан поднял свой бокал, словно приветствуя тестя, но на самом деле смотрел немного в сторону от него, как искривленный пистолетный прицел.

Томми крепче сжал свой бокал.

— Не хочу растрогаться перед детьми…

— Это перед нами-то? — спросила Стелла.

— Но если вы позволите мне некоторую сентиментальность, то скажу, что Томми — самый прекрасный мужчина на свете.

Томми нахмурился.

Возникла неловкая тишина.

Маргарет широко улыбалась.

— Почему ты так говоришь? — спросил у нее муж. Продолжая улыбаться гостям, Маргарет пожала плечами.

— Но… это очевидная неправда, — возразил Томми. — Я нормальный, даже слишком, но самый прекрасный — это не про меня.

Жена отмахнулась от него.

— Спасибо, конечно, на добром слове, — продолжал Томми, — поверь, я тебе очень благодарен. Но почему бы не сделать какой-нибудь правдивый комплимент? Например: «Он всегда наливает воду в садовую лейку» или «Он умеет отличать гранапа-дано от пармезана и никогда не забывает прокачать радиаторы».

В толпе послышался нервный смех.

— «Перед сном он всегда выгуливает собаку». Маргарет снисходительно улыбнулась ему.

— Для меня ты самый прекрасный мужчина. Так тебе больше нравится?

— Еще хуже, — ответил Томми.

— Все присутствующие тоже считают тебя превосходным человеком, — сказала Маргарет.

Томми заметил, что Нейтан снова ему улыбается, и с вызовом уставился на него — он не давал зятю разрешения лыбиться. Томми не был склонен к драматизации, но в этой неестественной ситуации, когда все смотрели на него и чуть ли не гладили по головке, его так и подмывало бросить в них бокал и выйти.

Никто ведь не станет гладить по голове того, кто облил их вином.

Откуда-то донеслось низкое жужжание. Джордж под немигающим взглядом Маргарет выдернул что-то из кармана и, подняв вверх указательный палец — одну минуту! — приложил к уху телефон и поспешно вышел из комнаты.

— Спасибо всем, что пришли, — продолжила Маргарет. — Мы счастливы отметить эту дату в кругу близких друзей и родных.