Звон стекла… и я, отпустив руку, склоняюсь с вежливом поклоне.

— В следующий раз будь более внимательнее к деталям, Зои! — произносит Аргус.

А я уже не понимаю, к чему относятся его слова — к моему видению или к тому, за что попросила прощения…

— Ах, Джил, почему так долго? Я уже не могу дождаться, чтобы это увидеть! — слышится где-то невдалеке, и я окончательно возвращаюсь в реальность.

— Кайрэ Тайрон, вынужден Вас покинуть! Арель, у тебя забавная дочка! Имира! Зои! Ещё увидимся!

Отсалютовав каждому из нас отточенным, грациозным кивком, Аргус Воль… попросту сбежал.

И судя по траектории его движения — во Дворец. То ли с нами надоело находиться, то ли не хотел дожидаться того, чего с таким нетерпением ждут остальные, то ли что-то третье, непонятное мне. Но, глядя ему вслед, я подумала, а может не зря сбежал?

Мысль о «наших баранах» заиграла новыми красками. С детства не люблю сюрпризов неясного происхождения.

— И все же, что это за сюрприз?

Как говорится, русские не сдаются. Я была упорна. И с таким же упорством уставилась по очереди на «родителей» и на Тайрона.

— Каир Арель! Можно я скажу Зои? Можно? Ну, пожалуйста!

— Да говорите уже, кайрэ Тайрон! — смеясь, ответила вместо него «маменька» и… громко закричала.

Крик застал врасплох — от испуга я присела, и в этот самый миг вместо ожидаемого ответа чуть уши в трубочку не сложились.

На площадь налетел звуковой смерч?!?

В едином порыве толпа начала скандировать нечто похожее то ли на «Гиви», то ли на «киви»… Че за ерунда?

И это было только начало.

Ярчайшая вспышка… Мгновение ослепления… И вместо Дворца Великих Кайев вдруг появилось гигантское белое полотно, словно зависшее в воздухе. Плотное, мерцающее миллионами мелких искорок золотистого цвета. Они складывались в причудливые узоры, сходились и расходились, как в детском калейдоскопе, закручивались в вихри.

«Световое шоу?» — подумала я, и тут же изумленно ахнула.

Из полотна выплескивались золотые волны, создавая 3D эффект, и оседали на волосах и коже тончайшей пыльцой.

Запахло пустыней. Жарким ветром.

И грянула музыка.

Очень клубная и очень неожиданная для этого магического места. Еще немного, и я поверю, что нахожусь на аналогичном White sensation[1] шоу.

Толпа ревела и бесновалась. Музыка набирала темп. Рядом прыгал Тайрон и, на разрыв шаблона, «родители».

Черт, где я⁇

И вдруг, бац… все стихло. Побелело все вокруг. Как будто всю, многотысячную толпу разом переместили в молочно-белую коробку, эдакое чистилище. И прямо на месте Дворца проявилась картинка.

Из ниоткуда стали появляться черные руки. Много. Разных размеров. Они складывались в причудливые комбинации, покачивались в такт сменившей безумный Deephouse более спокойной мелодии.

Полилась песня.

Таким чистым и совершенным голосом, что на Земле столь богатый диапазон октав я слышала разве что в фильме «Пятый элемент» в арии Дивы Плавалагуны. И то, насколько помнила, голос исполнительницы частично подвергся компьютерной обработке.

Честно, я зависла. Открыв рот, слушала, как врезается в нервную систему каждый звук, каждое спетое слово, и как растекается по моим жилам наслаждение. Схожие эмоции испытывали и стоявшие рядом благодарные слушатели. Вот это… экстаз!

Миг.

И всё волшебство растворилось в пространстве.

Вновь появился Дворец. И на этот раз он был освещен тысячами маленьких магических огоньков, которые быстро-быстро вспыхнув яркими искорками и погаснув, с легкими хлопками исчезали. Оставляя после себя разноцветные струйки дыма и невероятные ароматы.

— Вау… — только и могла сказать я.

— Не Вау, а Гива! — находясь под впечатлением от услышанного, машинально поправил меня Тайрон.

Я так же машинально кивнула в ответ.

— Мы знали, что ты оценишь! — довольно произнес «папенька».

— Но как…?

— Что как?

— Всё как?

Развела руками.

— А, ты спрашиваешь, почему Гива здесь, во Дворце Великих Кайев?

Я согласно замотала головой.

Не знаю, кто такая Гива, но, видимо, это и был тот самый сюрприз, о котором меня предупреждали. Таааак… Значит, Зои была фанаткой этой певицы? Или певца? Блин, а я про Гиву ничего и не знаю.

— Угу!

— Надо расспросить кайоэлэ Лиона! — усмехнулся «папенька». — Это он организовал. Гива — редкий гость на таких мероприятиях, этот уникум дает выступления всего пару раз в году в Фонтене, и на них невозможно попасть. Не всем, конечно. Но все же.

Могу себе представить.

— Невероятно, — прошептала я, размышляя о том, какой оказывается диковинный экземпляр перед нами сейчас выступал. Но каир Арель понял это по-своему.

— Да, у Гивы невероятный голос. Но это и неудивительно, он прошел Лабиринт!

— Да, говорят, он получил свой дар благодаря Лабиринту! — завистливо вздохнул Тайрон, а «маменька» парировала:

— Неправда, кайрэ Тайрон, у Гивы и до Лабиринта был божественный голос. На ритуале он попросил что-то другое!

— Да? И что же?

Тема весьма заинтересовала.

Не теряя времени, мы поднимались по ступеням Дворца, и я с замиранием сердца думала о том, что с этим Гивой стоит познакомиться и поговорить. Побывав там практически, он должен знать о Лабиринте больше, чем все книги Библиотеки знали теоретически. Но как? Как с ним познакомиться⁈

— Увы, моя дорогая, мне это неизвестно. Быть может, знает твой отец? Или кайрэ Тайрон? — вернула к разговору «маменька».

— Не знаю, — опечалился принц.

— Отец тоже не знает, — рассмеялся «папенька». — Я не связан с Гивой кровными узами, чтобы знать о его даре. Более того, этой информацией владеет лишь кай Акила!

Интересно, здесь существует понятие «взять автограф»?

[1] Sensation — ежегодный фестиваль электронной музыки

Дворец Великих Кайев не разочаровал.

Земной опыт празднования дней рождения любезно предоставил из памяти… выписку, и я ненароком улыбнулась.

Всплыли и воспоминания о «Наполеоне», который готовила бабушка, и о разноцветных шариках с мишурой… растяжках «С днем рождения, Зоя!» однажды в ресторане, да коробках пиццы в офисе… Но здесь всё было по-другому.

Здесь царила магия.

В каждом сантиметре пространства. В общей атмосфере уютного расслабления и счастья. Везде и всюду.

Еще волшебнее выглядели залы, еще заливистей хохотали гости. Мягко мерцали стены, излучали невероятное разноцветное сияние, подкрашивая уже существующие цвета.

По залам носились призрачные магические животные, и каждый раз при виде пролетающих надо мной драконов или скачущей смеси тигра, скорпиона и быка я, охая и ахая, тихо млела. Звери выглядели настолько реально, что пару раз я даже в испуге закрывала лицо руками или скрывалась за каким-нибудь фантастическим растением, коими был уставлен весь Дворец.

В какой-то момент «родители» с Тайроном ушли слегка вперед. А я, рассматривая местные красоты и чудеса магии, зазевалась.

Мимо пронеслось очередное нечто, и на секунду метнувшись к кадке, там я и застряла. Неожиданно став свидетельницей одного, весьма любопытного разговора.

Я слышала мужские голоса. Постарше — хрипловатый, но весьма приятный и помоложе — тоже не лишённый приятности и льющийся на собеседника тихой грустью.

— И как же… среди такого сонма творческих деятелей найти свое место? Как влюбить в себя публику? Художников много…

— Да, Мирт… Ты прав, художников у нас много. Но все ли творят по велению души, полностью используя свой талант и дар? Увы… многие становятся художниками по причинам, имеющим мало общего с искусством.

— Что Вы имеете в виду?

— Как тебе объяснить? — голос «постарше» задумался. — Богачи требуют нового, оригинального, порой скандального. Всем хочется выделить и похвастаться какой-нибудь разэдакой вещью в свою коллекцию. Я, надо признать, одно время скатился в то, что развлекал богатеев несуразностями, и чем меньше они понимали, тем больше это приносило мне славы и денег. Ах, какие линии! — кричали мне, смотря на абсолютную, на мой взгляд бессмыслицу. Мне рукоплескали, возносили на пьедестал. Что красивого в обычном зеленом квадрате или красном треугольнике? А вот, нет, оказывается, если преподнести это с какой-то высосанной из пальца историей, то можно прослыть большим оригиналом и новатором! Сейчас, когда я известен и очень богат, но когда остаюсь наедине с собой, то… Ты знаешь, Мирт, у меня не хватает смелости признать, что я — великий художник, картины которого стоят несусветных денег. Я всего лишь творю на потеху публике. И это горько и обидно признавать. Но, увы, друг мой, это истина…