37. Восточный танец В ответ на знак — во мраке балагана Расторгнуто кольцо сплетенных рук, И в ропоте восставших барабанов Танцовщица вступила в страстный круг. Плечо и грудь вошли степенно в пляску, В потоке арф нога искала брод, Вдруг зов трубы — и, весь в легчайшей тряске, Вошел в игру медлительный живот. О, упоенье медленных качаний, О, легкий шаг под отдаленный свист, О, музыка неслыханных молчаний, И — вдруг — удар, и брызги флейт и систр! Гроза. Безумье адского оркестра, Раскаты труб, тревожный зык цимбал. Как мечется испуганный маэстро, Но все растет неукротимый вал. И женщина — бесстрашная — вступила С оркестром в сладострастную борьбу. Ее из мрака музыка манила — И шел живот — послушно — на трубу. Но женщина любила и хотела — И, побеждая напряженный пляс, Она несла восторженное тело Навстречу сотням раскаленных глаз. О, этот час густой и древней муки: Стоять во тьме, у крашеной доски, И прятать от себя свои же руки, Дрожащие от жажды и тоски. 38. «Я был пылинкою в игре миросмешений…» Я был пылинкою в игре миросмешений, Я еле был — в полунебытии… Душа качала в первобытной лени Видения бесцветные свои. Я шел, кружась, сквозь пустоту и бездны, Сквозь сладость первозданного огня, Весь осиянный счастьем бесполезным, Неудержимой радостью звеня. Но там, где — ветром никогда не бита — Душа росла в пространствах, как трава, Где шли, моим покорные орбитам, Веселые и нужные слова, Где тишина цвела, благоухая миром, Пришла ко мне — и возмутила кровь! — Из хаоса и тьмы грохочущего мира Незванная враждебная любовь. Она пришла ко мне безжалостно и грубо Сломать мой круг, мой стих, мою судьбу. И душу обожгла, и опалила губы, Чтоб солью огненной томить мою алчбу. Вот ворвалась, пошла кружить и бесноваться, Дыша стыдом, томленьем и тоской… Остерегайся, ты, посмевшая ворваться В мой гармонический покой! В пустыне и огне, к отравленным колодцам, Как некогда, меня швырнуть ты хочешь вновь, Но снова — тверд и горд, иду с тобой бороться. Любовь, обрушься! Трепещи, любовь! Не доверяй себе. Беги, единоборства! Вот в этом теле — бедном, как ковыль — Сокровища стихов, терпенья и упорства, Которые скалу разрушат в пыль. Тяжка твоя ладонь — и я паду, быть может, Но ныне я тебе велю: Не слушай — не поверь! — дрожи смертельной дрожью, Когда я крикну, сломанный, «люблю». 39. «…Нужны были годы, огромные древние годы…» …Нужны были годы, огромные древние годы Псалмов и проклятий, торжеств, ликований — и мглы, Блистательных царств, урожаев, проказы, невзгоды, Побед, беззаконий, хвалений и дикой хулы, Нужны были годы, века безнадежных блужданий, Прокисшие хлебы и горький сжигающий мед, Глухие века пресмыканья, молитв и рыданий, Пустынное солнце и страшный пустынный исход, Мучительный путь сквозь пожары и дымы столетий, Извечная скука, алчба, торжество и тоска, Затем чтоб теперь на блестящем салонном паркете Я мог поклониться тебе, улыбнувшись слегка. Какие пески отдаляли далекую встречу, Какие века разделяли блуждающих нас, А ныне мы вместе, мы рядом, и вот даже нечем Засыпать пустыню и голод раскрывшихся глаз. И только осталось твое озаренное имя. Как хлебом питаться им — жадную душу кормить, И только осталось пустыми ночами моими Звериную муку мою благодарно хранить. Спокойно платить этой жизнью, отрадной и нищей, За нежность твоих — утомленных любовию — плеч, За право тебя приводить на мое пепелище, За тайное право: с тобою обняться и лечь. 40. «О, упоенье крепкое: еще не полюбя…» О, упоенье крепкое: еще не полюбя, За радость допотопную уже предать себя. Руки еще не трогая, уже торжествовать — Предвидеть стол, и трапезу, и дружбу, и кровать… ………………………………………… О, полнота последняя: ни слова не сказав, Смотреть в твои прекрасные — пустынные — глаза. 41. «Два глаза — два окна в победоносный воздух!..» Два глаза — два окна в победоносный воздух! Я много лет их у Тебя просил! Две вести о крылах, о чудесах и звездах, Два обещанья радости и сил. Два глаза — два окна, распахнутые настежь В края невероятной полноты. Две двери в очистительное счастье — В очарованье райской наготы. Два глаза — две страны, две радостные сферы Бесстыдной и ликующей любви, Два праведных луча, два страстных знака веры, Два раза утвержденное: живи. |
