11. Не скоро совершается суд над худыми делами; от этого и не страшится сердце сынов человеческих делать зло.
12. Хотя грешник сто раз делает зло и коснеет в нем, но я знаю, что благо будет боящимся Бога, которые благоговеют пред лицем Его;
13. а нечестивому не будет добра, и, подобно тени, недолго продержится тот, кто не благоговеет пред Богом.
Хотя беззакония людей долгое время остаются ненаказанными, Екклезиаст все же верит, что в свое время Бог воздаст каждому по заслугам. Вера в праведное воздаяние выражается им решительно, но выражается догматически («я знаю»), не как несомненный факт наблюдаемой действитeльнoсти, но как безусловное требование религиозного сознания. Екклезиаст, не имеет ясного представления о том, когда, как и при каких обстоятельствах обнаружится Божественное воздаяние, он не говорит, будет ли это в земной или загробной жизни; он убежден лишь в одном, что Бог должен воздать каждому по заслугам. Выражение же: «недолго продержится тот, который не благоговеет пред Богом», скорее говорит за то, что Екклезиаст верить в воздаяние на земле.
14. Есть и такая суета на земле: праведников постигает то, чего заслуживали бы дела нечестивых, а с нечестивыми бывает то, чего заслуживали бы дела праведников. И сказал я: и это — суета!
Так как идея праведного воздаяния вытекала у Екклезиаста не из данных опыта, а из религиозной веры, то он не в силах был примирить ее с фактами страданий праведников и благоденствия грешников. Эти факты нисколько не потеряли своей очевидности в глазах Екклезиаста и после того, как он выразил свою непоколебимую веру в праведное воздаяние. Он снова с горечью останавливается на них, показывая тем, что в своей вере он не нашел еще полного успокоения.
15. И похвалил я веселье; потому что нет лучшего для человека под солнцем, как есть, пить и веселиться: это сопровождает его в трудах во дни жизни его, которые дал ему Бог под солнцем.
16. Когда я обратил сердце мое на то, чтобы постигнуть мудрость и обозреть дела, которые делаются на земле, и среди которых человек ни днем, ни ночью не знает сна, —
17. тогда я увидел все дела Божии и нашел, что человек не может постигнуть дел, которые делаются под солнцем. Сколько бы человек ни трудился в исследовании, он все-таки не постигнет этого; и если бы какой мудрец сказал, что он знает, он не может постигнуть этого.
Горькое сознание невозможности примирить веру с печальными фактами жизни приводит Екклезиаста к его излюбленной мысли, что следует трудиться и наслаждаться жизнью, не стремясь постигнуть того, чего постичь невозможно.
Глава 9
1–6. Смерть — удел всех. 7–10. Правильное пользование жизнью. 11–12. Сила случая. 13–18. Сила мудрости.
Ближе всматриваясь в судьбу праведников, Екклезиаст находит новое доказательство суетности человеческой жизни и необходимости довольствоваться теми немногими радостями, которые доступны людям.
1. На все это я обратил сердце мое для исследования, что праведные и мудрые и деяния их — в руке Божией, и что человек ни любви, ни ненависти не знает во всем том, что перед ним.
Праведники и мудрые находятся в полной зависимости от Бога. Даже их действия и чувства не вполне обусловливаются их свободной волей, но подчинены бывают времени и случаю. Человек, не может предвидеть, где и когда зародится в нем любовь или ненависть, и не в силах любовь превратить в ненависть, ненависть в любовь. Во всем том, что перед ним, т. е. во всем, что предстоит ему, что случится с ним.
2. Всему и всем — одно: одна участь праведнику и нечестивому, доброму и (злому), чистому и нечистому, приносящему жертву и неприносящему жертвы; как добродетельному, так и грешнику; как клянущемуся, так и боящемуся клятвы.
Всему и всем одно. Буквальнее с еврейского: «все, как всем» (LXX и славянский неправильно перевели: «суета во всех») т. е. с праведниками все случается, как со всеми людьми. Одна участь — смерть и для праведников и для грешников. После слова «доброму» LХХ, Вульгата и сирийский перевод прибавляют «злому» (см. слав. — Случай един праведному и нечестивому, благому и злому, и чистому и нечистому… яко кляныйся, тако и бояйся клятвы). Возможно, что таково было первоначальное чтение и в подлиннике.
Клянущемуся. Следует разуметь не вообще произносящего клятву, так как Екклезиаст, как видно из 8:2, [113] не считает ее грехом, но призывающего имя Божие всуе (Исх 20:7 [114]), без нужды, легкомысленно и даже ложно. Такая клятва у пророка Захарии ставится наряду с воровством (5:3 [115]). Некоторые экзегеты под боящимися клятвы и не приносящими жертвы разумеют ессеев, отрицающих клятву и жертвы. Но о столь раннем возникновении ессейской секты мы ничего не знаем из исторических памятников.
3. Это-то и худо во всем, что делается под солнцем, что одна участь всем, и сердце сынов человеческих исполнено зла, и безумие в сердце их, в жизни их; а после того они отходят к умершим.
Великое зло в том, что участь и праведников и грешников одна. Те и другие одинаково умирают и отходят в шеол.
4. Кто находится между живыми, тому есть еще надежда, так как и псу живому лучше, нежели мертвому льву.
5. Живые знают, что умрут, а мертвые ничего не знают, и уже нет им воздаяния, потому что и память о них предана забвению,
6. и любовь их и ненависть их и ревность их уже исчезли, и нет им более части вовеки ни в чем, что делается под солнцем.
В шеоле же все равны, все равно ничтожны, ничтожны настолько, что жизнь самого незначительного человека ценнее пребывания в шеоле великого человека, так как умершие не знают ни надежды, ни воздаяния, ни любви, ни ненависти и вообще не имеют части ни в чем, что делается под солнцем.
Все проявления духовной жизни человека, любовь, ненависть, знание, мудрость, размышление (ст. 10) Екклезиаст ставит в неразрывную связь с условиями земного существования, как явления, возможные лишь «под солнцем», в соединении с телом. С разрушением тела прекращаются и жизненные проявления, наступает состояние глубокого сна, состояние полужизни. При таком представлении о загробной жизни, разумеется, не могло быть речи о различии в судьбе праведников и грешников, о воздаянии за гробом; утверждая вообще существование суда Божия, Екклезиаст нигде не распространяет его на потустороннюю жизнь. Мало того он описывает ее в чертах, исключающих всякую мысль о воздаянии.
7. Итак иди, ешь с весельем хлеб твой, и пей в радости сердца вино твое, когда Бог благоволит к делам твоим.
8. Да будут во всякое время одежды твои светлы, и да не оскудевает елей на голове твоей.
9. Наслаждайся жизнью с женою, которую любишь, во все дни суетной жизни твоей, и которую дал тебе Бог под солнцем на все суетные дни твои; потому что это — доля твоя в жизни и в трудах твоих, какими ты трудишься под солнцем.
10. Все, что может рука твоя делать, по силам делай; потому что в могиле, куда ты пойдешь, нет ни работы, ни размышления, ни знания, ни мудрости.
