13. Но и то скрывал Ты в сердце Своем, — знаю, что это было у Тебя, —
14. что если я согрешу, Ты заметишь и не оставишь греха моего без наказания.
13–14. Проявив в акте создания свою любовь к Иову, Бог одновременно с этим предопределил, постановил, как правило, не прощать ему даже самого малого греха (евр. «хата» в отличие от грехов великих, совершаемых «дерзновенною рукой» Чис XV:30). Как же примирить эти два взаимно исключающие друг друга начала: любовь и отсутствие всепрощения?
15. Если я виновен, горе мне! если и прав, то не осмелюсь поднять головы моей. Я пресыщен унижением; взгляни на бедствие мое:
16. оно увеличивается. Ты гонишься за мною, как лев, и снова нападаешь на меня и чудным являешься во мне.
17. Выводишь новых свидетелей Твоих против меня; усиливаешь гнев Твой на меня; и беды, одни за другими, ополчаются против меня.
15–17. При подобном отношении Бога к Иову положение последнего оказывается в полном смысле безвыходным. Если он виновен, то ему нет оснований ждать милости и прощения; если прав, то нет данных «поднять головы своей» (ст. 15), т. е. ободриться. Последнее невозможно потому, что в очах Божьих Иов не перестает быть грешником, заслуживающим наказания. Показателем такого отношения к нему Господа является все более и более усиливающаяся болезнь, она — свидетель его виновности (XVI:8), за которую Бог преследует Иова, как лев свою добычу (Ис XXXVIII:13; Ос V:14; XIII:7), в нанесении страданий проявляет Свое всемогущество.
18. И зачем Ты вывел меня из чрева? пусть бы я умер, когда еще ничей глаз не видел меня;
19. пусть бы я, как небывший, из чрева перенесен был во гроб!
18–19. Утверждая, что Господь еще при создании решил не прощать ему греха (ст. 13–14), Иов не понимает, как Бог мог даровать ему жизнь. Последнее предполагает и требует любви, но ее не было, за что ручается определение «не оставлять греха без наказания». Не было любви, не мог появиться на свет и Иов. Так возникает новое недоумение.
20. Не малы ли дни мои? Оставь, отступи от меня, чтобы я немного ободрился,
21. прежде нежели отойду, — и уже не возвращусь, — в страну тьмы и сени смертной,
22. в страну мрака, каков есть мрак тени смертной, где нет устройства, где темно, как самая тьма.
20–22. Тревожимый всеми этими неразрешимыми вопросами, утративший веру в Бога, как правосудное, любящее человека существо, Иов ввиду приближения смерти («не малы ли дни мои?») просит Господа отступить от него, прекратить проявления гнева (ст. 15–17). Тогда он умрет спокойно, не тревожимый сомнениями. И этот сравнительно светлый конец будет возмещением за тот мрак, который ждет его в преисподней, где нет даже следа солнечного света («офел» ст. 22, ср. Исх X:22), где господствует сень смертная.
Глава XI
Речь Софара. – 1–3. Введение, — повод к речи. 4–12. Полная законность и справедливость постигшего Иова наказания. 13–20. Совет Иову раскаяться, и тогда он будет утешен.
1. И отвечал Софар Наамитянин и сказал:
2. разве на множество слов нельзя дать ответа, и разве человек многоречивый прав?
3. Пустословие твое заставит ли молчать мужей, чтобы ты глумился, и некому было постыдить тебя?
2–3. Многословие не есть признак ума и правды (Притч X:19), приводящей слушателей силою своей бдительности в молчание (VI:25), а наоборот свидетельствует о глупости (Еккл V:2; X:14). Считая сообразно с этим продолжительную речь Иова неубедительным пустословием, Софар не допускает возможности ответить на нее молчанием. Оно свидетельствовало бы о неспособности друзей понять и изобличить пустоту речей Иова, говорило бы о их глупости.
4. Ты сказал: суждение мое верно, и чист я в очах Твоих.
5. Но если бы Бог возглаголал и отверз уста Свои к тебе
6. и открыл тебе тайны премудрости, что тебе вдвое больше следовало бы понести! Итак знай, что Бог для тебя некоторые из беззаконий твоих предал забвению.
4–6. В противоположность Иову, уверенному в правоте своих суждений, невинности (X:7) и незаслуженности наказаний, Софар утверждает, что он страдает не только вполне заслуженно, но и мало: часть его грехов не открыта ему Богом (ст. 5), предана Богом забвению (ср. XIV:17), — прощена.
7. Можешь ли ты исследованием найти Бога? Можешь ли совершенно постигнуть Вседержителя?
8. Он превыше небес, — что можешь сделать? глубже преисподней, — что можешь узнать?
9. Длиннее земли мера Его и шире моря.
7–9. И как в настоящем случае, так и в случае больших страданий Иов не имеет права оспаривать их справедливость. Его протест безрассуден, поскольку это — протест ограниченного по уму человека против Бога, мудрость которого, будучи взята во всем своем объеме, во всей глубине и широте (ст. 8–9), превосходит человеческое разумение (ст. 7; ср. Рим XI:33). Если человек не в состоянии обнять своим взглядом и мыслью небо, море и землю, то как же может он постичь их Творца? Иов будет осуждать то, чего не понимает.
10. Если Он пройдет и заключит кого в оковы и представит на суд, то кто отклонит Его?
11. Ибо Он знает людей лживых и видит беззаконие, и оставит ли его без внимания?
10–11. Протест не только безрассуден, но и бесполезен. Божественные определения, основанные на всестороннем знании беззакония, даже замаскированного, прикрытого ложью, справедливы и в силу этого неотвратимы. Человек должен им подчиниться.
12. Но пустой человек мудрствует, хотя человек рождается подобно дикому осленку.
12. Так и поступит разумный человек; что же касается пустого, то скорее осел превратится в человека, чем он вразумится (Делич).
13. Если ты управишь сердце твое и прострешь к Нему руки твои,
13–20. Определения Божии премудры и неотвратимы; следовательно, им нужно подчиняться, а не противиться. Смирение вознаграждается, гордость наказывается. Когда Иов прекратит ропот, «управит сердце свое», — даст ему истинное направление (ст. 13, ср. 1 Цар VII:3; 2 Пар XX:33; Пс LXXVII:8), что выразится в молитве и удалении от всего дурного (ст. 14, ср. VIII:5–6), то Бог наградит его. Он исцелится от болезней, лицо его сделается чистым, освободится от струпьев (ст. 15); не испытывая страха лишиться, он будет пользоваться устойчивым непрекращающимся счастьем, счастьем настолько полным и захватывающим его существо, что воспоминания о пережитых страданиях не оставят в его душе чувства горечи (ст. 16). Не омрачаемая ни опасением за будущее (ст. 15), ни печальными воспоминаниями о прошлом, жизнь Иова будет яснее полдня, — самого светлого в течение дня времени (ст. 17). Даже в случае опасности он, уверенный в божественной помощи и защите, может наслаждаться покоем, не боясь бедствия; оно его не коснется (ст. 18–19; ср. V:21–24; Лев XXVI:6; Соф III:13). Наконец, благоволение Божие к Иову сделает его предметом уважения для многих: они будут заискивать, добиваться его расположения (ст. 19 ср. Притч XIX:6).
