1–3. Еще прежде, в начале книги гл. I, ст. 20–21 след., Премудрый вводил в речь свою проповедь Премудрости от собственного ее лица, а в III:19–20 упомянул об участии Премудрости в творении мира и промышлении. Теперь он делает то же значительно подробнее: почти целых две главы, VIII–IX, посвящены раскрытию учения самой Премудрости о себе самой, о достоинстве — Божеском или Божественной природе Премудрости, о миротворческой, миропромыслительной и мироспасающей деятельности, о высочайших свойствах и богатейших дарах ее, о значении для человечества и т. д. Священный писатель как бы намеренно в предыдущих главах (гл. IV–VII) сгруппировал и исчерпал все возможные виды и случаи соблазнов на пути благочестивой и мудрой жизни, чтобы здесь, в гл. VIII–IX, цельнее изобразить положительным образом истинную мудрость по учению самой же Ипостасной Премудрости. При этом, естественно, отсутствует всякое упоминание о том, что это учение дошло до Премудрого по преданию от предков (как в IV:3–4 и дал.). Даваемая чтением ст. 1 LXX и слав. форма обращения к слушателю: σύ τήν σοφίαν κηρύξεις, ίνα φρόνησις σοι ύπακούση, сыне, премудрость проповеждь, да разум послушает тебе, менее удобоприемлема, чем по чтению евр. масор. Вульг. и русск.: проповедующею выступает сама Премудрость Божия. Подобно всем проповедникам вещаний Божиих — пророкам, апостолам Премудрость проповедует во всех местах общественных собраний, равно вообще всюду, где только можно встретить слушателей: на возвышенностях, на дорогах, распутиях и перекрестках, при входе в город — у городских ворот, на улицах и при входе в дома (ст. 2–3). Как бы ни были шумны подобные народные собрания, но и среди сутолоки и шума празднословящих и спорящих людей, раздаются, подобно некоторому гимну, поучительные и назидательные речи из уст ревнителей и вестников Божественной мудрости.

4–13. Премудрость обращает призыв Свой решительно ко всем людям — к праведным и нечестивым, знатным и простолюдинам [5]; всех призывает, по руководству Божественной Премудрости, развивать свои умы и сердца (ст. 5), обогащая ум всякими полезными сведениями духовной и житейской мудрости (ср. I:4; Еккл I:13) и сообщая сердцу устойчивость в истинном добре (ср. Мф X:16). Вещает Премудрость нечто безмерно важное в жизни человеческой (ст. 6; ср. Мф VII:29), именно: чистую истину, подлинную правду, совершенную справедливость, все же противное тому Ей абсолютно чуждо: все эти наставления Премудрости, при всей своей высоте и глубине, однако вполне доступны разумению человека (ст. 7–9). Поэтому стяжание этих учений должно быть предметом больших вожделений и исканий человека, чем приобретение богатств и сокровищ (ст. 10–11, сн. III:14–15; Иов XXVIII:15–16; Прем VII:9). Сила совета и способность руководить мысль людей к достижению правильного решения в делах неизменно присущи Божественной Мудрости, основу же и самую сущность мудрости, сообщаемой Ею, составляет страх Божий и отвращение от зла (ст. 12–13, сн. I:7, IX:10).

14–21. Изображаются высокоценные дары и преимущества истинной мудрости, источник которой — в Мудрости Божественной. Все дела человеческие могут иметь прочный успех только при содействии Премудрости Божественной, так как только Она одна обладает в совершенстве светом, разумом и силой, нужными для осуществления Ее мероприятий, — к благу человека, — без Ее содействия мудрость человеческая бессильна (ст. 14). В частности цари, правители, всякие власти и законодатели могут мудро управлять подчиненными народами и обществами, могут издавать мудрые и полезные законы только при содействии Той же Божественной Премудрости (ст. 15–16, сн. Дан II:21). Все обилие благ, присущих Премудрости, Она всегда готова даровать любящим Ее и разумеющим истинную ценность Ее даров (ст. 17–21). Таковы дивные дары Премудрости. Но божественная природа и достоинство Ее разительнейшим образом выразились еще в участии Премудрости в деле творения мира, о чем и говорит теперь, ст. 22–31, Премудрый.