8–9. Описывается Синайское Законодательство: евреи до горы Синая шли под непосредственным Божественным руководством («когда Ты выходил пред народом Твоим, когда Ты шествовал пустынею»), внешним, видимым знаком которого были столбы — облачный днем, и огненный — ночью. Эти необыкновенные знаки Божественного водительства на горе Синае проявились в грозных явлениях землетрясения и гроз, сопровождавшихся сильным дождем («небеса таяли» — пролились дождем, спустились с неба тучами). Это законодательство имело особенный смысл для еврейского народа — оно для всего мира служило знамением, что с этого времени Бог Синайский, давший евреям закон на этой горе, является Богом и покровителем особенно еврейского народа.

10–11. Синайское Законодательство, давшее еврейскому народу точные законы, обнимавшие его жизнь со всех сторон, сплотило прежних рабов в самостоятельную единицу, особую нацию. Уже одним этим оно было для него великим благодеянием. Но Господь и дальше продолжал осыпать их своими милостями. Он ниспосылал им в нужное время «обильные дожди», разумеются такие, которые выпадали не в обыкновенный период дождей, но вне границ последних, смотря по надобности в них для евреев («наследие»). Когда евреи нуждались в чем-либо, при борьбе ли с врагами или от недостатка внешнего благополучия, когда вообще еврей «изнемогал», Господь являлся к нему с своей помощью и «подкреплял», т. е. воздвигал его. Подобных случаев Божественного покровительства Господа своему избранному народу история евреев представляет необыкновенное количество. Самое назначение евреям Палестины, страны плодородной, было выражением благости со стороны Бога.

12–15. «Господь даст слово: провозвестниц великое множество». Господь особенно наглядно показывал свою помощь евреям в их многочисленных и опасных войнах. Эти войны всегда кончались удачей, так как Сам Господь давал «слово» — материал для радостных песней, победных, возвещавших о необыкновенной мощи, проявленной евреями в борьбе. Такие победы понятны: Сам Господь являлся военачальником, Его непобедимой силе никто не может противостоять, а потому враждебные «цари воинств бегут, бегут» от него в паническом страхе, оставляя евреям богатую добычу, которую они делят между собою и этими военными трофеями их женщины украшают свои дома, что было обычно в древних войнах. Дальнейшее процветание евреев возможно под следующим условием: если по завладении Палестиной и по расселении каждого колена в назначенные для него участки евреи будут жить покойно («расположившись», т. е. отдыхать), в согласии с указаниями Закона, Божественной воли, то они будут походить на египетских голубей, с их особенным оперением — серебряными, белыми перьями сверху и золотистыми, желтоватыми под крыльями, т. е. евреи будут также полны всяких внешних удобств и благ жизни, даже в виде обилия золота и серебра, как богато и красиво оперенье египетских голубей. Смысл, таким образом, этого стиха такой: евреи, под условием верности Закону Бога, обеспечивают себе дальнейшее процветание жизни. Такое понимание стоит в более тесной связи с дальнейшим содержанием, где говорится тоже о победах. Можно понимать и так: евреям предлагается не питать никаких военных замыслов по поселении в Палестине, а отдаться мирным занятиям и промыслам, которые принесут им полное материальное благополучие, хотя такое понимание имеет менее связи со всем содержанием псалма. Когда Господь рассеял царей языческих, прежде обитавших в Палестине, последняя заблестела, как снег на вершине горы Селмона в зимнее время. (Прошедшие времена глаголов стоят вместо будущих). За гибелью языческих царей, прежних владык Палестины, последняя перестала представлять препятствия для поселения там евреев, как выпадающий снег на вершине Селмона уравнивает его выступы и трещины, и стала (Палестина) такой же удобной и привлекательной для поселения на ней и для обработки ее, как привлекает внимание своим блеском снеговая вершина Селмона (в колене Ефремовом, гора не высокая и совне, в обычное время, мрачная, но покрытая снегом тем более привлекающая внимание зрителя).

16–17. Горой Божией писатель называет ту, которая сделалась местом постоянного присутствия Бога, в данном случае гору Сион. Давид называет ее усыренной и тучной не в том смысле, что она полна влаги и покрыта богатой зеленью, но тучной от присутствия на ней Кивота Завета, тучной по обильно находящейся на ней благодати, так что в этом случае может быть приравнена горе Васан, обильной влагой и пастбищами, но вместе с тем она и превосходит Васан, так как ее ценность не во внешней лишь влаге, а в духовном богатстве. Этой горе (Сиону) напрасно завидуют («завистливо смотрите») другие усыренные, разумеется, благодатью Божией (в согласии с 16 ст.) горы, потому что гора Сион — та гора, на которой Господь вселится «вечно» — навсегда. Последнее выражение разъясняет причину негодования других гор, — именно — перенесение Кивота Завета на Сион, для постоянного там пребывания. Отсюда, под вторыми горами, завидующими первой, разумеются те местности, где ранее стоял Ковчег Завета, как, напр., Номва, Гаваон. Перенесение на Сион Кивота вызвало, очевидно, бесплодный ропот и недовольство жителей этих местностей на Давида за лишение их такой святыни.

18. Сион, сделавшийся местом присутствия Всемогущего существа, сделался вместе с тем и местом особенного сосредоточения Его непобедимой силы. У Бога войск («колесниц», имевших важное значение в военных операциях, количеством которых потому древние определяли силу врага) — тьмы тем. «Тьмы тем, тысячи тысяч» — цифры круглые, т. е. содержащие неопределенную величину, причем тысяча собственно означает величину очень большую, а тьмы тем (тьма — 10 тыс.) неизмеримо большое количество. Под войском Божиим Давид разумеет великое количество духов, ангелов, как Его силу и Его воинов. Теперь эта великая сила Божия сосредоточена на Сионе «во святилище» так же, как она была сосредоточена и проявляла себя в чудесном действии на Синае.