11. Где теперь логовище львов и то пастбище для львенков, по которому ходил лев, львица и львенок, и никто не пугал их, —
11–13. евр. 12–14. От страшного зрелища разрушения и опустошения пророк переносится мыслью к исчезнувшему величию древней Ниневии, и с чувством изумления и радости говорит о предстоящем исчезновении этого средоточия всевозможных сокровищ, добытых насилиями и неправдами, этого истинного логовища львов (ст. 11–12; ср. Соф III:3). В заключительном стихе (13, евр. 14) пророк дает знать читателям, что изреченное и еще изрекаемое есть еще пророчество, а не событие, но пророчество непреложно имеющее осуществиться: историческая роль Ассирии, как мировой державы, по неотвратимому суду Божию, безвозвратно окончится; гибель ее полная неизбежна. Таким образом, в этой строфе, как затем и следующей (III-й) главе не столько сообщается новых штрихов фактической стороны ожидающей Ниневию катастрофы, сколько дается указание внутренних и внешних мотивов этой последней.
12. лев, похищающий для насыщения щенков своих, и задушающий для львиц своих, и наполняющий добычею пещеры свои и логовища свои похищенным?
11–12. В обычной у библейских писателей форме вопроса, не требующего ответа, но прямо предполагающего совершенное отсутствие предмета (ср. Ис ХIХ:12; ХXXIII:18, XXXIV:19; ХLII:13; 1 Кор I:20; Иер ХIII:20; Мал I:6; II:17 и др.), пророк делает величественное и глубоко выразительное сравнение жестокой Ниневии и жителей ее с логовищем льва, который вообще у всех народов представляется, по хищничеству и превосходству силы, царем всех зверей (ср. Ис XV:9; Иер IV:7; Ам III:8). «Виталищем львов» называет пророк Ниневию, львами царей, львичищами — сынов их, а пажитию подвластные им города… У сих зверей в обычае удушать пойманных ими животных и приносить в пищу детям своим. И ассирияне, сокрушая целые царства других народов, собирали с них дани» (блаж. Феодорит, с. 14, 15). Глубокая верность употребленного пророком сравнения ассириян со львами и Ниневии с их логовищем совершенно оправдывается исторически известными характеристическими особенностями этого народа и его отношениями к современному ему миру, выступающими в таком именно свете, как у других священных писателей (Ис V:29, 30; Иep L:17; Иоил I и др.), так и на собственных древних памятницах Ассирии: изображениями львов ассирияне любили украшать входы и двери, стены, сосуды, оружие, видя в этом, конечно, символ своей силы, могущества, так что фигура льва являлась как бы государственно-национальным ассирийским гербом; собственные свидетельства ассирийских царей о своих военных подвигах, читаемые на обелисках и других памятниках клинописи, вполне гармонируют с библейскими изображениями хищничества и жестокости ассириян в роли победителей.
13. Вот, Я — на тебя! говорит Господь Саваоф. И сожгу в дыму колесницы твои, и меч пожрет львенков твоих, и истреблю с земли добычу твою, и не будет более слышим голос послов твоих.
13. (евр. 14.) Недоумение, невольно возникающее у читателя при изображении контраста между непобедимою силою хитрой Ниневии и бесследным исчезновением ее с лица земли (ст. 11–12), пророк разрешает указанием на суд всемогущего Бога (ср. III:5a). При этом, «поелику пророк выше в переносном смысле упомянул о львах и львичищах, о ловитве и пажити; то сообразно с сим и истребление ассириян предвозвещает иносказательно. И поелику ловцы, когда звери скрываются в каких-нибудь пещерах и не хотят показаться наружу, поднося дым ко входам в пещеры, принуждают их выходить, и выходящего зверя принимают на копья; то соответственное сим сказал Бог, что все множество предаст дыму, и львов мечу: означает же сим сожжение города и убиение царей, после чего и ловитва кончилась» (блаж. Феодорит, с. 15). Образная доселе речь пророка в заключительной фразе стиха переходит уже впрямую весть безвозвратной гибели ассирийского владычества: «и не будет более слышим голос послов твоих», что блаж. Иероним перефразирует так: Ты не будешь более опустошать земель и взыскивать дани, и не будут слышаны в странах посланцы твои» (с. 289), т. е. послы ассирийского царя, разносившие его повеления к подвластным народам и требовавшие беспрекословного подчинения их воле и повелениям своего повелителя; таков был известный Рабсак (4 Цар ХVIII:17–37; Ис XXXVI:13–20).
Таков суд над Ниневию всемогущего Бога — Господа Саваофа, евр. Иегова-Цебаот. Известно тройственное значение этого имени Божия: в отношении полчищ Израиля (Исх VI:26; VII:4), в приложении к светилам небесным (Ис XL 26; Соф I:5 и др.) и особенно — о воинстве Ангелов (3 Цар XXII:19; Ис XXIV:21, ср. в книге проф. свящ. А. А. Глаголева, Ветхозаветное библейское учение об Ангелах. Киев, 1900, с. 238–256). Ввиду существовавшего у ассириян культа светил небесных, наименование Бога Израилева Иеговою Саваофом, само собою должно было указывать ассириянам, что ничто уже не может спасти их от руки этого Бога есть единый владыка самих их богов (см. Втор X:17).
Глава III
1–7. Размышляя о причинах грозного суда Божия над Ниневиею, изображенного в двух первых главах, пророк здесь указывает эти причины: а) в том, что этот преступный город беспощадно проливал кровь других народов (ст 1–3) и б) в том, что для покоренных им народов он служил развращающим соблазнительным примером в отношении идолослужения и пороков всякого рода (ст. 4–7). 8–13. Затем, непреложность определения Божия о гибели Ниневии и самую возможность этой гибели пророк доказывает: а) указанием на гибель другого сильного города — Фив (ст. 8–10) и б) очевидною слабостью Ниневии, ничтожеством ее укреплений и сил пред лицем врага, являющегося орудием Бога Мстителя (ст. 11–13). 14–19. Наконец, еще раз утверждается неизбежность гибели Ниневии вследствие совершенной непригодности находящихся в ее распоряжении средств защиты; при этом гибель мировой столицы и мировой державы будет встречена единодушною радостью подвластных Ассирии племен, народов и стран.
1. Горе городу кровей! весь он полон обмана и убийства; не прекращается в нем грабительство.
1–3. Пред Богопросвещенным взором пророка встает целое мора крови, пролитой Ниневиею и давшей ей имя «города кровей» (ст. 1, ср. Иез XXII:2–4), а также обмана, насилия, грабительства. Как проповедник покаяния, пророк желал бы подвинуть Ниневию на путь нравственного самоисправления, но вместе с тем как Богопросвещенный провидец будущего, он видит всю невозможность исправления для Ниневии, дошедшей уже до последней степени падения, и это двойное чувство в отношении ее выражает нередко употребляемым пророками (Ис X:1; XVIII:1; Иер XLVIII:1; Ам VI:1; Мих II:1) горестным восклицанием «гоpe, увы!» (евр. гой), как позже с таким же восклицанием «горе» говорил о Ниневии же пророк Софония (III:1), почти уже современник исполнения грозного пророчества Наумова об этой столице Ассирии.
2. Слышны хлопанье бича и стук крутящихся колес, ржание коня и грохот скачущей колесницы.
3. Несется конница, сверкает меч и блестят копья; убитых множество и груды трупов: нет конца трупам, спотыкаются о трупы их.
2–3. Но размышление пророка о причинах гибели Ниневии прерывается как бы уже слышимым и видимым приближением к ней неприятельского войска, и он дает неподражаемое по красоте, живости и разительности (если, конечно, читать речь пророка в еврейском подлиннике [Блаженный Иероним замечает к ст. 2–3: «В еврейском тексте столь прекрасно изображение войска, приготовляющегося к войне, и столь похоже на картину, что моя речь гораздо слабее» (с. 290)]) изображение стремительного движения этих исполнителей суда Божия над беззаконною Ниневиею: слышится свист конского бича, подобный землетрясению, топот колесничих колес, топот и ржание лошадей, быстрое, стремительное движение колесниц (ст. 2), а затем является и самый неприятель: стройными и бесчисленными рядами несутся всадники, блистая мечами, как пламенем, и копьями, как молниями (3а), а в конце всего выступает новая ужасная картина, как следствие предыдущей: пророк видит страшное место кровопролития и на нем — сначала множество павших, смертельно раненных и лежащих в предсмертной агонии, а затем — целые груды трупов, бесчисленное множество тел, о которые нельзя не споткнуться (3b). Так исполнится над «городом кровей» непреложный закон Божия возмездия за всякое убийство (Быт IX:6), тем более за целое море пролитой крови.
