8. Ибо Я, Господь, люблю правосудие, ненавижу грабительство с насилием, и воздам награду им по истине, и завет вечный поставлю с ними;
Ибо Я, Господь… Весьма важное показание, в смысле установки субъекта речи. Отсюда очевидно, что им уже никак не мог быть сам пророк Исаия, который никогда бы не дерзнул назвать себя Господом. Им мог быть и действительно был только Сын Божий, Мессия, Который в то же время и есть и Сын Божий и истинный Господь.
Люблю правосудие и ненавижу грабительство с насилием… Не лишая эти слова их основного этического смысла, можно думать, что они имеют в виду и некоторую историческую основу, именно те унижения и притеснения, которые терпел народ израильский от разных языческих народов, в особенности же от вавилонян (49:26), и за которые теперь Господь хочет воздать всем праведную расплату. В таком понимании этого места укрепляют нас и слова непосредственно следующего стиха.
9. и будет известно между народами семя их, и потомство их — среди племен; все видящие их познают, что они семя, благословенное Господом.
И будет известно между народами семя их, и потомство их — среди племен… Если прежде народ еврейский был беден, незнатен, унижен и стеснен от других народов, со временем «семя» этого Израиля, его «духовное потомство», т. е. христианство будет возвеличено и прославлено. При виде этого ни у кого не останется сомнения в том, что это — действительно, «семя, благословенное Господом».
10. Радостью буду радоваться о Господе, возвеселится душа моя о Боге моем; ибо Он облек меня в ризы спасения, одеждою правды одел меня, как на жениха возложил венец и, как невесту, украсил убранством.
Созерцание такого полного торжества и высокой славы новозаветной Христовой церкви наполняет душу пророка священным восторгом, и он из глубины переполненного сердца поет победный гимн Богу, влагая его в уста самой церкви. Примеры подобного рода бывали и раньше (42:10; 44:23; 49:13).
Радостью буду радоваться… Указывает на самую высшую степень радости, новозаветной церкви, при виде такого множества членов и такого всеобщего почета и такого ясного благоволения Божия (см. 8 ст.).
Возвеселится душа моя о Боге Моем… потому что именно Он — причина и источник духовного веселья церкви. Невольно напрашивается сравнение этих слов с аналогичными словами другой радостной, новозаветной песни: «величит душа моя Господа и возрадовался дух мой о Боге, Спасителе Моем» (Лк 1:46–47).
Ибо Он облек меня в ризы спасения, одеждою правды одел меня… Образ взят, по-видимому, от воина, одетого в бранные доспехи; хотя евр. термин ליצמ — «одежда спасения» указывает на одежду первосвященника. В переносном смысле все это знаменует благодатные дары Святого Духа, подаваемые в таинствах церкви и сообщающие с верою приемлюшим их оправдание и спасение.
Как на жениха возложил венец, как невесту, украсил убранством. Сравнение церкви с женихом и невестой следует признать особенно выразительным и сильным, так как на свое брачное торжество все, даже самые бедные люди, обычно стараются предстать в самом лучшем и нарядном уборе. В частности, сравнение церкви Христовой с невестой служит предметом целого псалма (Пс 44). Можно, наконец, отметить, что текст этого стиха дал содержание одной из наших богослужебных молитв, при архиерейском облачении.
11. Ибо, как земля производит растения свои, и как сад произращает посеянное в нем, так Господь Бог проявит правду и славу пред всеми народами.
Сравнив новозаветную церковь с землей и садом, Господь, по словам блаженного Феодорита, «показал всю вселенную, ставшею единым садом правды».
Глава 62
1–5. Промыслительные заботы Мессии о водворении в Его церкви света правды и ее высшем прославлении. 6–7. Призвание к той же деятельности и особых священных стражей. 8–12. Особенная охрана Богом интересов и благополучия Его народа.
Глава эта, по общему мнению ее истолкователей, является естественным продолжением предыдущей и, подобно ей, говорит о славных судьбах новозаветной церкви, честнее — об особом Божественном промышлении и охране ее. Еще ближе со стороны своего содержания и самого изложения она примыкает к 54 гл. Исаии. Лицом, говорящим через пророка, здесь, как и раньше, выступает все тот же Воплощенный Господь, Мессия-Христос. Впрочем, существует еще и такой взгляд, что здесь объединены речи трех лиц: в первом отделе — самого пророка (1–5 ст.); во втором — Сына Божия (6–10), и в третьем — Господа-Вседержителя (11–12).
1. Не умолкну ради Сиона, и ради Иерусалима не успокоюсь, доколе не взойдет, как свет, правда его и спасение его — как горящий светильник.
Не умолкну ради Сиона, и ради Иерусалима не успокоюсь… Т. е. не прекращу Своих спаситально-промыслительных забот о духовном Сионе, пока не достигну цели своей деятельности — его просвещения, оправдания и спасения — говорит, устами пророка Мессия — Основатель новозаветной церкви (сравни подобные же параллели — 42:14; 57:11). «Сион» и «Иерусалим» употреблены, очевидно, как синонимы, что, вообще, обычно для пророка Исаии (2:3; 4:3–4; 31:4–5; 40:9; 41:27; 52:1 и др.), точно так же, как «Иаков» и «Израиль».
2. И увидят народы правду твою и все цари — славу твою, и назовут тебя новым именем, которое нарекут уста Господа.
И назовут тебя новым именем… По свойству еврейского мировоззрения, «имя» — это самая сущность предмета; отсюда перемена имени отдельного ли человека, или целого народа — это крупнейшая перемена во всей их судьбе. Приурочивая эту перемену к самому Иерусалиму, мы, основываясь на контексте, можем догадываться, что его новое имя это — «город Господа, Сион святого Израилева» (60:14). Относя же ее ко всему Израилю, или, собственно к христианам, как его духовному потомству, мы должны будем счесть за такое новое имя название его «народом святым» (62:12), что вполне согласно и с новозаветными свидетельствами (Рим 1:7; [901] 1 Кор 1:2).
