Итак, мнение о пребывании пророка Наума в Ассирии и о написании им там своей книги должно быть оставлено. Напротив, в книге пророка есть довольно ясные указания на то, что он пророчествовал в Иудее (I:15; евр. II:1) и среди иудеев, к которыми обращает свою речь (I:7, 12–13). Наконец, близкое знакомство пророка Наума с проповедью и писаниями других пророков (ср. напр. I:4 и Ам I:3), особенно пророка Исаии (ср. Наум I:13 и Ис X:27; Наум III:5 и Ис XLVII:2–3; Наум I:4–5 и Ис ХXIV:1; Наум III:7 и Ис LI:19; Наум I:15 (евр. II:1) и Ис LII:7) самое близкое сходство употребляемых им оборотов и образов речи, сходство языка — все это было следствием постоянного издевательства — обращением пророка с родною иудейскою средою и изучения священно-национальных писаний библейского Израиля.
О времени жизни и деятельности пророка Наума и времени написания им своей пророческой книги, ввиду отсутствия прямого свидетельства об этом в Библии и предании, приходится судить лишь по косвенным, внутренним данным, заключающимся в самой книге. Указания книги, служащие определению ее хронологической даты, следующие. Пророк предполагает совершившийся факт падения северного или Израильского царства (II:2), имевший место в 6–й год царствования Иудейского царя Езекии 4 Цар XVIII:10 или, по принятой библейской хронологии, около 722 до Р. Х. (ср. «Толковую Библию», т. II, с. 537 и 544), а также нашествие на Иудею Ассирийского царя Сеннахерима и опустошение им этой страны (I:9–11, 12, 15), происшедшее в 14-й год царствования того же Иудейского царя (4 Цар XVIII:13), т. е. около 714 года до Р. Х. (Толковая Библия, т. II, с. 544), и это последнее бедствие миновало (I:15), и служит лишь предметом страшного, но вместе и утешительного (Цар ср. ХIX:35–37) воспоминания для народа (I:12). Таким образом, terminus a quo деятельности пророка и написания книги нельзя полагать ранее последнего события, и напр. мнение Иосифа Флавия, по которому пр. Наум пророчествовал при Иудейском царе Иоафаме (Иудейские Древности, кн. IX, гл. 11, § 3), должно быть отвергнуто. Что касается другого предела — terminus ad quern, то совершенно очевидно, что пророчество о Ниневии изречено было пророком Наумом отнюдь не позднее самого события падения Ниневии — по принятой в науке хронологии в 607–606 гг. до Р. Х. (по примеру Климента Александрийского Наум пророчествовал при Седекии), но гораздо раньше этого события. Ниневия еще существует, гибель ее только предрекается (II:9, 13 и мн. др.) мало того, могущество, слава и богатство ассириян находятся на самой высшей степени своего развития, и Ниневия вполне благоденствует (I:12; II:1; III:8, 12–17). Пророк не называет по имени будущих виновников падения Ассирии и Ниневии, и самое падение является делом далекого будущего, и притом (ввиду благоденствия Ассирии и Ниневии) настолько мало вероятным с человеческой точки зрения, что пророку потребовалось приводить нарочитые примеры падения политического могущества великого египетского города Но-Аммона (III:8 ст.) или (по вероятнейшему объяснению) великого Диосполиса или стовратных Фив в Верхнем Египте. Это историческое свидетельство дает вместе и твердый опорный пункт для установления интересующей нас хронологической даты пророчества и написания книги. Исторический факт разрушения Но-Аммона или Фив, по свидетельству Шрадера, твердо засвидетельствован клинообразными ассирийскими письменами, по свидетельству которых это совершил Ассурбанипал, сын и преемник Асаргаддона, во второй свой египетский поход против Урдамани, преемника фараона Тиргаки. При этом ассирийские анналы относят это событие ко времени вскоре после смерти последнего, последовавшей в 664 г. до Р. Х. В следующем 663 г. могло последовать разрушение Фив или Но-Аммона. А так как пророк Наум угрожает Ниневии судьбою Но-Аммона, очевидно, под свежим впечатлением гибели этого города, то и изречением пророчества о Ниневии и написание своей пророческой книги нужно откосить приблизительно к 662–660 гг. до Р. Х., т. е. ко времени царствования Манассии, по принятой хронологии царствовавшего с 698 г. по 643-й (см. подробно об этом «Толковая Библия», т. II, с 443–444). При этом предположении некоторые черты содержания книги делаются более понятными, чем при отнесении пророчества Наума ко второй половине царствования Езекии, как утверждают многие исследователи и толкователи книги. Но невероятно видеть в словах пророка I:13: «ныне Я сокрушу ярмо его (врага, Ассирии), лежащее на тебе, и узы твои разорву» указание на окованного узами и отведенного в плен ассирийскими военочальниками царя Манассию (2 Пар XXXIII:11). И знакомство пророка Наума с пророческими книгами Исаии и Михея в этом случае делается гораздо понятнее. Не напрасно еще талмудисты утверждали, на основании древнего предания, что пророк Наум дожил до времени Манассии (как и Исаия, пострадавший, по преданно, от этого царя), и что именно пленение этого царя ассириянами (2 Пар XXXIII:11) было поводом к произнесению пророчества о падении Ниневии, в утешении подданных, оставленных царем, имя которого пророк опустил в надписании своей книги, как недостойное памяти (Seder Olam rabba, p. 55).
В отношении порядка и последовательности в раскрытии содержания, книга пророка Наума представляет собою замечательно стройное целое. Разделение книги на три главы вполне соответствует трем стадиям в раскрытии мысли пророка. В первой главе, представляющей как бы введение к целой книге, указывается тема всей книги: всесвятый, всемогущий, всеправедный Бог всегда приводит в исполнение свои определения, как милостивые в отношении к богобоязненным, так и грозные — в отношении нечестивых и безбожных, поэтому последняя участь ожидает высокомерных безбожных ассириян, а спасение ожидает верных Иегове иудеев. Вторая глава уже рисует созерцаемое духовными очами пророка исполнение суда Божия над Ассириею и Ниневиею: полное и окончательное падение их могущества и прекращение самого существования. Третья глава, отвечая на естественно возникающей вопрос о причинах и самой возможности гибели всесветной монархии с ее удивительной столицею, указывает эти причины в пороках, гнездившихся в Ассирии и Ниневии, а также в Божественном Правосудии, обнимающем весь мир. Таким образом, вся книга пророка Наума представляет одну совершенно правильно расположенную и вполне законченную поэму. По суду знатоков еврейского языка (напр. Lota, De s. poes. Hebr. p. 216 sqq.), язык и стиль книги пророка Наума является классическим во всех отношениях, и по высоте пламенному одушевлению и смелости полета мысли, по яркости красок и живости изложения пророк Наум является первым между всеми малыми пророками. Описываемые сцены он изображает необыкновенно живо, рисует их как очевидец. Речь его подобна стремительному потоку по своим быстрым и неожиданным переходам при частой сжатости и кротости (при этом частая смена единств. числа со множественным, рода мужского с женским, числа единств. и множественного (I:10–12; II:9; III:7–10) и т. д.
