16. По прошествии же семи дней было ко мне слово Господне:
16–21. Новое откровение пророку, может быть в форме внутреннего голоса Божия, а не извне слышанного, как во время видения (что видно из II:1–2), касалось ближайших задач его пророческой деятельности — по отношению к современникам, тогда как во время призвания указаны были более широкие задачи — по отношение ко всему «дому Израилеву». Бывшее через 7 дней после видения и призвания, это откровение пророку могло быть ответом Божиим на размышления пророка о том, как же ему приступить к своему тяжелому служению, с чего начать. Нужно начинать не с народа, как целого, а с отдельных личностей — с закоренелых грешников и колеблющихся праведников. Народ, как целый, можно было рассматривать (пока) как погибший и нужно было спасать по крайней мере отдельных лиц. Вместе с тем откровение успокаивало пророка на счет бывшей по крайней мере для него очевидною безуспешности его будущей деятельности: если своими обличениями он и не спасет обличаемых, то спасет по крайней мере свою душу; молчание же его погубит и согрешающих, и его.
17. сын человеческий! Я поставил тебя стражем дому Израилеву, и ты будешь слушать слово из уст Моих, и будешь вразумлять их от Меня.
17. Сравнение пророка со стражем, стоящим на высокой башне и предупреждающем о приближающейся и другим невидимой опасности, указывает на особенную нравственную высоту пророка над современниками и духовную прозорливость его. Такое сравнение употребляли Исаия (LVI:10) и Иеремия (VI:7); у Иез XXXIII:2, 6–7 оно повторено и подробно объяснено. «Ты будешь слушать слово из уст Моих и будешь вразумлять их от Меня». Пророк предостерегается от привнесения чего-либо своего, своей инициативы и взглядов в пророческую деятельность. Выступая, как страж, лишь в критические моменты жизни народа и отдельных лиц, он должен говорить только внушенное Богом и от имени Божия. Он не оратор и не общественный деятель. Когда ему не говорит Бог, он должен молчать (ср. ст. 26, 27).
18. Когда Я скажу беззаконнику: «смертью умрешь!», а ты не будешь вразумлять его и говорить, чтобы остеречь беззаконника от беззаконного пути его, чтобы он жив был, то беззаконник тот умрет в беззаконии своем, и Я взыщу кровь его от рук твоих.
18. «Когда я скажу беззаконику», т. е. поручу тебе сказать от имени Моего. Возможно, что кроме отдельных личностей под беззаконником и далее под праведником «разумеется существо идеальное, которое олицетворяет собою вид» (Генгстенберг). — «Смертию умрешь». Сделанная впервые относительно райской заповеди (Быт II:17), эта угроза имеет и здесь такой же смысл, обнимая все земные бедствия, заключающиеся смертью. — «И ты, не будешь вразумлять его» — «по страху, лености или потворству» (блаж. Иероним). — «взыщу кровь его от рук твоих». Выражение, заимствованное также (как «смертио умрешь») из Быт (IX:5; ср. XIII:22). Нерадивый пророк наказывается Богом, как убийца (смертию). «Если виновный в смерти тела, имеющего все равно когда-либо умереть, считается столь тяжким преступником, то насколько тяжелее преступление виновного в смерти души, которая вечно жила бы, если бы услышала слово исправления» (св. Григорий Двоеслов).
19. Но если ты вразумлял беззаконника, а он не обратился от беззакония своего и от беззаконного пути своего, то он умрет в беззаконии своем, а ты спас душу твою.
19. «От беззакония своего и от беззаконного пути своего». Первое означает здесь отдельный греховный поступок, а второе — греховное направление жизни.
20. И если праведник отступит от правды своей и поступит беззаконно, когда Я положу пред ним преткновение, и он умрет, то, если ты не вразумлял его, он умрет за грех свой, и не припомнятся ему праведные дела его, какие делал он; и Я взыщу кровь его от рук твоих.
20. «Когда я положу пред ним преткновение», т. е. искушение (слав. «муку», греч. βάσανον «дознание через пытку»). Разумеется так называемое попущение Божие к искушению, которое в собственном смысле исходить от Бога не может (Иов I:12; Иак I:13). — «Если ты не вразумлял его, он умрет за грех свой». О беззаконнике такого предположения не было сделано (ср. ст. 18 и 19) потому что по отношению к согрешившему праведнику недостаток своевременного обличения может оказаться единственною причиною его духовной смерти, тогда как грешника, редко спасает обличение. — «И не припомнятся ему праведные дела его». Тяжкий грех может настолько испортить праведника, что все прежние добродетели его исчезнут бесследно с души его. Кроме того пророк Иезекииль, как ветхозаветный человек, говорит более о земной участи праведника и грешника, чем о загробной, где воздается каждому по делам его.
21. Если же ты будешь вразумлять праведника, чтобы праведник не согрешил, и он не согрешит, то и он жив будет, потому что был вразумлен, и ты спас душу твою.
21 стих не выдерживает параллелизма с 19 в такой степени, как 20 с 18. Даны следующие возможности: а) пророк не вразумляет, и согрешающий (беззаконник или праведник) погибает; b) пророк вразумляет, но его не слушают; с) пророк вразумляет и его слушают; по отношению к грешнику допускаются а и b, по отношению к праведнику а и с, понятно, почему. — «То и он жив будет… и ты спас душу свою». «Ты приобрел сразу две жизни: себе и ему» (блаж. Феодорит). «И себя, и нас спасаете, когда оставляете беззаконие; и себя, и вас спасаем, когда не молчим о том, что нехорошо» (св. Григорий Двоеслов).
22. И была на мне там рука Господа, и Он сказал мне: встань и выйди в поле, и Я буду говорить там с тобою.
23. И встал я, и вышел в поле; и вот, там стояла слава Господня, как слава, которую видел я при реке Ховаре; и пал я на лице свое.
22–23. Повторение Ховарского видения, столь величественного и исключительного через такой короткий промежуток времени (сейчас или очень скоро после откровения III:16, как показывает отсутствие даты в 22 ст. при наличности ее в 16; во всяком случае менее года; ср. 1, 2, и VIII:1) могло быть вызвано продолжающейся нерешительностью пророка начать свое служение в виду основательно ожидаемой им бесплодности его. Несправедливо предполагают, что после откровения III:16 и д. пророк начал свою проповедь, но вынужден был замолчать, почему в III:25–27 ему дается новая программа; если б это было, почему бы и не сказать об этом и оставлять между 21 и 22 ст. «зияющую дыру» (Бертолет). Если для разъяснения некоторых недоумений, порожденных в пророке призывною речью, достаточно было внутреннего откровения (III:16–21), то для фактического введения пророка в его служение и для сообщения ему подробной и точной инструкции для деятельности нужно было внешнее откровение, новое явление Божие. — «Выйди в поле» — в целях уединения, которое требовалось для видения. «Поле» точнее с евр. «равнина», окружавшая холм, на котором расположен был Тел-Авив. — «Там стояла слава Господня». Следовательно, пророк застал ее уже там, а на Ховаре она явилась, пришла к пророку; точно также в следующем видении VIII–XI гл. пророк застает уже ее в храме. Сойдя на землю, Бог как бы не оставляет ее еще доселе и до событий VIII–XI гл. «Стояла» показывает, что под славой Господней разумеется все явление, а не например, Сидящий на престоле; на тоже указывают и следующие слова: «как слава, которую я видел при реке Ховар», явление повторилось перед пророком во всей полноте. Хотя не исключена возможность и того, что «слава Господня» употреблено здесь в узком смысле — о Человеческом Образе, виденном на Ховаре: 1) выражение не так решительно, как в XLIII:3; 2) повторение всего явления здесь не было так необходимо, как в VIII–XI гл. и в XLIII; 3) здесь нужен был только Образ Господа, как в VIII:2. Упоминание о Ховаре показывает, что эта река протекала не близ Тел-Авива.
