[В Славянском переводе 70-и вместо «Так говорит Господь, Искупитель Израиля, Святый Его, презираемому всеми, поносимому народом, рабу властелинов» — «Так говорит Господь, избавивый тя Бог Израилев: освятите уничижающего душу свою, гнушаемого от язык рабов княжеских». Получается совершенно другой, гораздо более подобающий избраннику Божию смысл. Не раб властелинов — но всего лишь временно поносимый языками рабов князей!» Прим. ред.]

Так говорит Господь… презираемому всеми, поносимому народом, рабу властелинов… Это, собственно говоря, начало уже новой речи Господа, хотя и тесно связанной с прежней. В ней идет раскрытие чудесно-благодетельных плодов мессианского служения, которое, конечно, является вместе с тем и лучшим доказательством его высокого значения и смысла.

«Седьмой стих является довольно важным моментом в процессе постепенного сообщения ветхозаветного откровения о страждущем Праведнике. С одной стороны он воспроизводит известный 21 Пс (отчасти 68), в котором Страдалец-Христос говорит о Себе: «Я — червь, а не человек, поношение у людей и презрение в народе» (7 с. Ср. 68:15), а с другой — служит вступлением к пророчеству 42–43 глав, где с такой подробностью изображаются страдания праведника» (И. Григорьев «Пророчество Исаии о Мессии и Его царстве» — 168 с. Казань 1902).

Но за этим кратким моментом временного уничижения Мессии тотчас же последует момент возвышения, который изображается у пророка в таких чертах; цари увидят — и встанут; князья поклонятся ради Господа, Который верен Себе… Который избрал Тебя. Из состояния добровольного уничижения Спаситель мира будет вознесен на высоту подобающей ему славы. «Цари Фарсиса и островов поднесут ему дань; цари Аравии и Савы принесут дары; и поклонятся Ему все цари; все народы будут служит Ему» (Пс 71:10–11).

Фактическое исполнение этого пророчества дает вся история христианских народов, где цари и властители нередко шли впереди всех ко Христу и вели к Нему свои народы. Не без основания также древнехристианская традиция считает и известных восточных мудрецов, пришедших в пещеру на поклонение Христу-Младенцу, местными князьями, или царями (The pulp. Comment. 231 р.). Все это совершится «ради Господа, Который верен, ради святого Израилева», «потому что, Мессия — посланный от Господа — единосущен Отцу; потому что, несмотря на образ раба, Он — Бог Всемогущий; потому что Избирающий и Избранный одна суть: «Я и Отец — одно» (Ин 10:30 — Властов).

«Вторая половина стиха переносит читателя в будущий момент торжества Мессии, когда Он победит мировой грех и будет окружен блестящим ореолом неземного величия. Цари, которые прежде презирали смиренного Раба, теперь с благоговейным почтением станут вокруг Его престола; князья, которые до сих пор гнушались страждущим Отроком, преклонять пред Ним колена и подчинятся Ему» (И. Григорьев Op. cit.).

Так говорит Господь: во время благоприятное Я услышал Тебя и в день спасения помог Тебе. Содержание 8-го стиха дает прямой ответ и разрешает сомнение, изложенное в 4-м стихе: напрасно Я трудился, ни на что и вотще истощал силу Свою… Нет, все это было сделано отнюдь не напрасно, а дошло до Бога и получило от Него соответствующий повод. Хотя глаголы «услышал» и «помог» и стоят, по-видимому, в прошедших формах, но в действительности они относятся к будущему времени, к моменту имеющего наступить прославления Сына Божия после Его добровольного уничижения.

Это — так называемое — praeteritum propheticum — «прошедшее пророческое», которое для выражения несомненности будущего говорит о нем языком прошедшего.

Хотя та помощь Господа Своему Рабу и была, как известно, оказываема Ему во все продолжение Его мессианского служения (Лк 2:40, 52; Ин 3:2; 8:28; 12:28; 14:10 и др.), но преимущественным и для всех очевидным моментом ее ниспослания здесь указывается особое время благоприятное (καιρώ-δεκτώ), день спасения. Апостол Павел, приводя это место из пророка Исаии, относит его к своему времени, т. е. к торжеству церкви христианской, и в частности, видит исполнение данного пророчества в универсальности христианства и в его всепобеждающей силе (2 Кор 6:2–10). Все это красноречивее всяких слов говорило, что дело Мессии далеко не было тщетным.

И сделаю Тебя заветом народа, чтобы восстановить землю, чтобы возвратить наследникам наследия опустошенные. Раскрывая еще определеннее и яснее объем и характер мессианского служения Своего Посланника, Господь говорит, что главной ролью Его будет роль учредителя, или восстановителя завета между Богом и людьми. До известной степени, она будет аналогична с ролью посредников Ветхого Завета (Моисея и Иисуса Навина — Втор 3:28; [747] Нав 1:6, которые восстанавливали завет еврейского народа с Богом и делили Ханаанскую землю между коленами Израиля), но и бесконечно будет их превосходить, по своей широте и всеобъемлемости.

Отсюда, под «наследиями опустошенными» в мессианском смысле следует разуметь всю область языческого мира, опустошенную заблуждениями идолопоклонства, но некогда знавшую лучшие времена, более близкие к истинному богопочтению («древний монотеизм». Потому-то и сказано «возвратить»).

С 9–12 идет непосредственное продолжение и дальнейшее развитие той же самой мысли — о благодетельных плодах мессианского служения Посланника Божия. Из них два первых стиха (9–10) служат даже окончанием того периода, который начался со второй половины 8-го стиха.

Чтобы… сказать узникам: выходите, и тем, которые во тьме: покажитесь. Не будут терпеть голода и жажды и не поразит их зной и солнце… Употребленный здесь образ «узников, выпущенных из темницы» дает некоторым основание предполагать, что речь идет о выходе евреев из вавилонского плена. Но сопоставляя этот образ со всеми другими, имеющимися здесь же (избавление от голода и жажды, от солнца и зноя), а также снося соответствующие параллели (61:1 и 62:7), мы вполне убеждаемся, что все это ничто иное, как символы и эмблемы для выражения идеи высокой духовной радости. Причем образ «темницы или вообще тьмы», в которой находились языческие народы, получает особенную выразительность и силу, по контрасту с тем «светом», который принес с Собой Мессия (Ин 1:4–5; [748] Мф 5:14; Флп 2:15). Точно так же замечательно удачным должно признать и другой, чисто евангельский образ «доброго пастыря», употребленный здесь, а также не раз и раньше пророком Исаией (30:23; 40:11; 42:15–16; Ср. Ин 10:9–11 [749]).

«Весь стих 10-й берет образы из кн. Исхода. Но настоящее значение голода и жажды и утоления их навечно в смысле духовном раскрыто лишь Господом (Ин 6:35, 54)… О полном и окончательном исполнении в будущем пророчества о приводимых «Милующим к источнику вод» ср. Откровение 7:16–17: «они не будут уже ни алкать, ни жаждать, и не будет палить их солнце и никакой зной… ибо Агнец будет пасти их и водить на живые источники вод» (Властов)».