- Становись на работу! Почему опоздала? - кричит дедушка Никич, и голос у него такой зычный, требовательный, что Динка невольно робеет.
- На какую работу? Куда опоздала? - спрашивает она.
- Опоздала ко мне на урок, - сильно окая, говорит дедушка Никич. - Сейчас сестер отпущу, а ты останешься!
- Да она, дедушка Никич, не знала. Нам Катя только после чая сказала, что мы будем с вами заниматься, - объясняет Алина.
- Ну, не знала, так на первый раз прощаю… А то вон они, часы-то. И звонок я себе завел!
Старик показывает детям будильник и блестящий школьный звонок.
- Вот как зазвоню, чтобы мигом собирались! Ну, говори, Динка, что тебе по душе? Скамеечку ли будешь мастерить или рамочку выпиливать себе? Одним словом, ставь перед собой цель, а поставишь цель - добивайся. Не так, чтоб какое дело начать, а потом бросить и другое начать. Этого я не позволю. Ну, выбирай, что будешь мастерить? Девочка вспоминает Леньку.
- Я сундучок такой, легонький, с ручкой, чтобы взять и идти с ним куда глаза глядят!
- Ишь ты! Сундучок с ручечкой! - усмехается дедушка Никич, разглаживая свою бородку. - Немалая задача! Ну, между прочим, я помогу, конечно. Гм… да… А какой же размером ты хочешь?
Динка разводит руками:
- Ну, просто, не маленький и не большой, вот как моя спина… Померяй по моей спине, дедушка Никич! Динка поворачивается и подставляет спину.
- Зачем тебе? - удивляется Мышка. - У тебя целый ящик есть для игрушек.
- Ну, пускай, пускай делает! Вещь должна быть по душе! - добродушно говорит дедушка Никич и ведет Динку отбирать дощечки. - Погоди, не ворочай зря. Чего копаешься без толку? Какой толщины тебе нужна доска? Говоришь, чтоб был легонький, ну и бери потоньше. А теперь давай сантиметром смеряем длину и ширину твоего сундучка…
Девочки работают охотно. Алина старательно выпиливает по рисунку; Мышка, розовая от непривычных усилий, стругает вторую дощечку. Она хочет сделать скамеечку маме для ног. Никич обещал покрасить ее в зеленый цвет с нарядным ободочком. Динка тоже старается вовсю, но, чувствуя себя более умелой, чем сестры, вдруг вмешивается в их работу.
- Не так, не так стругаешь! - кричит она Мышке. - Дай я!
Мышка пищит и изо всех сил тянет к себе дощечку.
- Дети! Дети! - строго покрикивает Алина, не поднимая головы от своей фанерки.
- Прекратить возню! Стань на свое место! Не указывай! Я сам укажу, что надо! - стучит по верстаку Никич.
Динка принимается за свое дело, но, взглянув на Алину, шепчет:
- Алина, ты бы взяла пилочку потоньше… Дать тебе?
- Дина, не мешай… - рассеянно откликается Алина. Динка успокаивается, но ненадолго.
- Смотри, дедушка Никич, так я делаю? - поминутно дергает она старика.
- Ты смотри не торопись! Испортишь мне материал, другого не дам! - угрожает дедушка Никич. - Что ты рвешься, как щенок на привязи? Работать надо с толком, с терпением.
Конец урока дедушка Никич торжественно возвещает звонком.
- Складывайте работу, - довольно говорит он, - теперь до завтра!
Девочки складывают работу, каждая отдельно: Ннкич дли всех троих находит удобные местечки.
- Спасибо, дедушка Никич! - степенно говорит Алина.
- Спасибо… - тянется к старику Мышка и звонко чмокает его в морщинистую щеку.
- Спасибо, Никич! - шлепая ладошкой по ладони старика, дурачится Динка. Давай в окунька и рыбочку сыграем!
- Иди вон с Мышкой сыграй, а я тут маленько приготовлю кое-что к следующему уроку.
Лицо старика сияет. Ну вот, наконец уговорил он мамашеньку, и все пошло нормальным ходом. «Девочки ничего, послушные, задору, правда, в работе у них нет, от себя ничего не придумают, но старание есть. Обвыкнут помаленьку, смелей будут браться - может, и задор явится… А приедет Саша и скажет: «Я думал, белоручки у меня растут, ан нет! Видно, повернул их мой Никич на свою трудовую стезю…» - глядя вслед своим ученицам, радостно думает старик. Спасибо скажет Саша… скажет спасибо», - приговаривает он про себя, готовясь к завтрашнему уроку.
Глава 28
ХОРОШИЕ И ПЛОХИЕ КОНЦЫ КНИГ
Окончив занятия с Никичем, Динка наскоро позавтракала и пошла в комнату. Она вспомнила, что обещала Леньке поискать «Пещеру Лихтвейса».
«Надо посмотреть в той пачке, что привезла мама», - думает она.
Книжки, аккуратно сложенные, лежат на этажерке около пианино. В комнате никого нет.
Динка усаживается на полу около этажерки и кладет на колени несколько книжек.
- «Толстой, - читает она. - «Бог правду видит, да не скоро скажет». Интересно, про что это? Заглянуть или не заглянуть? Может, лучше не надо…
Динка смотрит на книжку боязливо и недоверчиво. Кто знает, какая это книга… Может, у нее плохой конец и все герои умирают или еще что-нибудь с ними случается. Тогда будешь долго ходить как потерянная и все будешь думать, думать, а помочь все равно ничем нельзя.
Динка осторожно листает страницы - первую… последнюю… «Наверное, с плохим концом, - думает она, - лучше не читать…»
У девочки много неприятностей из-за таких книг.
Один раз, когда она была еще маленькой, Марина принесла из библиотеки «Хижину дяди Тома» и читала ее детям. Все плакали. Динка тоже плакала. Сначала тихо, а потом, когда умерла Ева, она вскочила, затопала ногами и хотела разорвать книгу. Алина и Мышка изо всех сил пытались успокоить ее, мать гладила ее по голове и говорила, что всем жалко добрую девочку Еву и все плачут над ней, горе часто выражается слезами, но зачем же так злиться и рвать книгу? Чем виновата сама книга?
Динку с трудом уложили спать в тот вечер и по секрету от нее договорились завтра, во время чтения, отправить ее с Линой на прогулку. Но вышло иначе. Утром Динка забралась к матери в комнату, вытащила оттуда злополучную книгу и убежала с ней в дальний угол двора. Там она бросила книгу на землю и, топча ее ногами, в ярости кричала:
«Вот тебе! Вот тебе за Еву!»
Арсеньевы жили тогда в городе, и на дворе было много детей. Дочка дворника, Машутка, в ужасе бросилась в дом:
«Тетенька! Динка книжку бьет! Ужасти, как она ее треплет!»
Матери дома не было. Катя и Лина выбежали во двор. Книга с растерзанными страницами валялась на земле, а Динка, низко опустив голову, сидела с ней рядом. Вокруг, молчаливые и испуганные, стояли ребятишки со двора. Катя молча собрала разбросанные страницы и крепко взяла Динку за руку:
«Пойдем!»
Но Динка не шевельнулась. Тогда Лина, онемевшая от удивления, вдруг пришла в себя и разразилась громкими упреками:
«Да что же это ты содеяла здесь, страмница эдакая, а? Ведь книга-то не своя, а на время даденная! Это какие же деньги матери теперь платить за такую книжищу, а? Ох, ты ж бессовестное дитё! Нет, чтобы какую махонькую книжонку взять, дак она эдакую библию, прости господи, стащила!»
«Пойдем!» - сердито повторила тетка и дернула Динку за руку.
Маленькая детская рука беззащитно натянулась, но Динка не встала. Жалкая фигурка ее не выражала никаких желаний, не было в ней и сопротивления.
«Ах ты Мазепа, Мазепа…» - укоряла Лина.
Из кучки ребят выдвинулся слюнявый Егорка и, вынув изо рта пальцы, важно пояснил:
«Она тую книгу ногами топтала».
Машутка, подскочив сзади, дала ему крепкий подзатыльник:
«А ты молчи, черт!»
«Пойдем домой, Дина!» - уже мягче сказала Катя. Девочка подняла голову и посмотрела на нее пустыми, словно выцветшими глазами, потом повернула голову к Лине. Липа не вынесла ее взгляда:
«Крохотка ты моя! Ведь сама не своя стала! Иди ко мне, дитятко ты мое выхоженное!»
Лина схватила девочку на руки и, вытирая своим передником грязные щеки Динки, быстрыми шагами пошла с ней к дому.
«Да провались она пропадом, книга эта самая! Своими деньгами не поскуплюсь, а мытарить ребенка не дам! Бумага - она и есть бумага, а дитё напугать недолго, - бормотала она на ходу, чувствуя себя единственной защитницей Динки. Теплые руки девочки, доверчиво обнимавшие ее шею, усиливали это материнское чувство. - Таскают в дом всякую баламутку, а ребенок отвечай! - ворчала Лина и, прижимая к себе девочку, переходила на тихое воркованье. Глазочек ты мой синенький, былиночка моя! Да мы их всех с энтой книгой!.
