- Враки это все! Никто там ничего не видел! На следующее воскресенье девочки опять пошли. На этот раз около «святой кринички» собрался народ: матери принесли детей, появились откуда-то батюшка и два монаха…

Люди заглядывали в криничку, били себя кулаком в грудь, плакали горькими, покаянными слезами… Динка, протиснувшись вперед, к своему удивлению, увидела в воде икону божьей матери и, подозвав Федорку, сказала:

- Смотри скорей, а то опять будешь плакать! Вот она, твоя божья матерь!

Федорка глядела, крестилась, радовалась:

- Сподобил господь…

Но на обратном пути ее одолели сомнения:

- А ты, Динка, тоже видела божью матерь?

- Конечно, видела. Это же икона! Ее сами монахи подложили! Вот хитрюги какие! - хохотала Динка.

- Смотри, накажет тебя бог! - пугалась Федорка. - Не насмехайся лучше!

- Да я ни во что это не верю! А вот хочешь, пойдем раным-рано на эту криничну, я прыгну туда и вытащу тебе эту икону? Хочешь?

- Нет, нет! - замахала руками Федорка. - Я боюсь! Накажет нас бог, отнимет руки и ноги! Калеками станем, лучше и не говори мне такого!

- Ну, как хочешь! Только подумай сама, почему же нам одинаковая честь что тебе, то и мне? Ты верующая, тебе бы божья матерь и показалась, а мне зачем?

- Не знаю… - вздохнула Федорка. - Как я могу знать что божья матерь об нас думает?

Динка снова захохотала. Федорка обиделась. Утром Динка прибежала к ней мириться.

- Не будем спорить, - сказала она. - Когда-нибудь ты сама узнаешь, что все это неправда.

Федорка узнала через несколько дней. Она прибежала к Динке с неожиданной новостью.

- Чуешь, Динка? - живо сказала она. - На святую криницу зашли какие-то хлопцы с Киева… Кто говорит, студенты… Зашли, заглянули в криницу да и говорят: вот как здесь народ морочат! Один разделся, нырнул в криницу и вытащил икону богоматери… Монах давай шуметь на него, старухи плакать начали, а эти хлопцы только смеются: «Кому вы верите? Попам да монахам?» И теперь все… Не стали люди туда ходить, и я не пойду больше, - закончила Федорка.

- Вот здорово получилось! - рассказывая об этом дома, заключила Динка.

Федорка была живая и любознательная девочка, а Динке нужна была слушательница. Усевшись на траву под тремя березками, Федорка могла без конца слушать Динкины истории. В этих историях вымысел был так искусно перемешан с правдой, что Федорка, слушая их, то смеялась, то плакала, то просто, удивляясь, говорила:

- И откуда ты так много знаешь? Как будто уже сто лег живешь на свете!

- А из книг? Я многое знаю из книг, - скромно сознавалась Динка.

- Вот если бы и мне выучиться читать! - сказала один раз Федорка.

Динка попросила маму привезти Федорке букварь и каждый день терпеливо показывала ей буквы. Память у Федорки была редкая, буквы она запоминала сразу.

- Когда я приеду на следующее лето, ты будешь уже читать! - радовалась Динка.

Незаметно шло время. Однажды Федорка пришла на хутор в красном монисто из калины; на голове у нее был венок из желтых осенних листьев.

Динка подняла глаза на три березки и увидела, что листья их тоже пожелтели.

- Федорка! - растерянно сказала она. - Ведь это осень! Уже наступила осень!

Федорка кивнула головой, и веселое круглое личико ее затуманилось.

- Наверно, скоро вам уезжать? - забеспокоилась она.

- Да-да, скоро… - машинально ответила Динка. Словно очнувшись от долгого сна, она вдруг увидела выросшие на полях стога, скошенное жито. Вспомнила песни жнецов. Все это было уже давно-давно…

- Осень, осень! Значит, уже скоро у Лени экзамены! Динку вдруг охватило страшное беспокойство, и утром, рано вскочив, она стала собираться в город.

- Мама, я поеду с тобой! Я очень соскучилась по Лёне…

- У Лени через три дня экзамены, ты можешь ему помешать! - строго сказала Марина.

- Ни в коем случае не бери ее с собой, мама; она сорвет Лёне все занятия, да еще в последние дни! - решительно запротестовала Алина.

- Конечно. Не надо тебе ехать, Диночка… Лёне сейчас очень трудно, вздохнула Мышка.

Но Динка как будто очнулась от долгого сна:

- Не говорите мне ничего, я все равно поеду! Я хочу быть с Леней…

Мать уехала. Сестры пробовали еще уговорить Динку, но она, молча сжав губы, собрала свой баульчик, сбегала попрощаться в экономию к Федорке:

- Вот тебе, Федорка, тетрадки, цветные карандаши… Я, может, еще приеду…

Федорка замигала длинными ресницами, вытерла концом платка круглые, как горошинки, слезы:

- Привыкла я до тебя…

Динка вытащила из кос новые ленты, сунула их Федорке и убежала. С Дмитро попрощалась весело, на ходу.

Видя, что все уговоры бесполезны, сестры тоже начали собираться.

Вечером, вернувшись со службы, Марина спокойно приняла эту новость.

- Ну что ж, ехать так ехать.

Потом она позвала Алину; они ходили по дорожкам, обнявшись, как две сестры, и о чем-то тихо, взволнованно говорили. Не говоря ни слова младшим детям, они допоздна мыли и прибирали хату, заставили Ефима наколоть дров и сложить их у печи.

- Я буду каждый день приезжать сюда, - говорила Марина.

Утром на пригорке Динка нежно гладила и целовала Приму. Они расставались на долгую-долгую зиму… Ефим брал лошадь к себе.

Лето кончилось… Динка шла через лес молча, с опущенной головой.

«Если б только Леня выдержал экзамены, - думала она, - если б только выдержал! Тогда и осень и зима - все было бы хорошо!»

Через час Динка уже нетерпеливо звонила у двери городской квартиры.

- Тише! Не бренчи так! - стоя сзади нее с сумками и баулами, предупреждали сестры. - Они же занимаются! Но по лестнице раздались быстрые шаги.

- Макака, ты? - обрадовался Леня. Динка без слов повисла у него на шее.

- А я думал, вдруг не приедешь, а у меня экзамены… А вот ты и приехала… Теперь не бойся! Я выдержу! - взволнованно говорил Леня, не замечая сестер и матери. - Я при тебе ни за что не провалюсь!

Сестры молчали. Они вдруг поняли, как нужна, как необходима была мальчику в эти трудные дни его Макака.

Мать тоже молчала, с горечью думая про себя:

«А мы могли бы не пустить ее…»

Леня вскочил рано, распахнул окно и тихо, торжественно произнес:

- Мой час настал!

- Наш час… - поднимаясь с кушетки, поправил его Вася. - Твой экзамен это и мой экзамен! И никогда еще в жизни у меня не было более трудного и ответственного экзамена!

В столовой уже собрались девочки. Покашливая, вышел из своей комнаты Никич. Марина торопливо готовила завтрак.

- Леня, съешь ветчины!

- Нет, лучше два яйца и кофе!

- Обязательно выпей кофе! - наперерыв предлагали и советовали девочки.

- Не закармливайте его и не разнеживайте, он готов к бою! - шутил Вася.

Из спальни вышла Динка; на ней была новая парадная форма с белым передником, в толстых косках пышные белые банты.

«А эта еще куда разоделась?» - хотел сказать Вася, но что-то в лице Динки остановило его. Может быть, от пышности белых бантов, но лицо ее казалось очень бледным, она все время ежилась, как будто ее знобило… Это была Динка, но то же время какая-то другая, жалкая, оробевшая девочка.

Леня взял с блюдечка стакан кофе, положил в него большой кусок сахара и, кивнув ободряюще головой, протянул его Динке.

Она покорно выпила и встала у двери.

- Диночка! Пусть Леня идет один, а мы с тобой будем ждать его около гимназии, - ласково сказала Марина. Динка вопросительно взглянула на Леню.

- Конечно, Макака!.. Ты зато самая первая и узнаешь! - сказал Леня.

- Что узнаю? - испуганно спросила Динка.

- Ну, узнаешь, как я отвечал, как выдержал…

На губах Динки появилась слабая, неуверенная улыбка.

- Ну, пошли, Леонид! Пошли! - бодро сказал Вася и, проходя мимо Динки, ласково погладил ее по голове. За воротами Вася остановился: