Капитан пожал плечами.

— Да, похожа. Можешь дразниться сколько угодно. Ты лучше скажи (и не мне, я догадываюсь, а Виоле), куда дел нашего сына? Они ведь, с тобой вместе ехали. По идее…

Натал беспечно махнул рукой:

— Да успокойтесь, родители! Будут их сиятельства завтра, и герцог, и внук. Они с Пассифлорой к твоим, в Ориенталь поехали. Заночуют там, а завтра явятся, как миленькие. А я к вам сорвался. Пораньше.

Виола слышала их разговор, поскольку Натал вёл рассказ на два фронта, чтобы успокоить её материнское сердце.

— Натал, а твой красавчик где? — поинтересовалась Виола. — Не верю, что он остался дома, в Бразилии.

— И правильно делаешь, — кивнул Нат. — Само собой, он не дома, то есть, он — у вас дома. Я обоих этих бандитов спихнул твоей сестрице Триколор, и они с Пассифлорой, по-моему, были счастливы.

— Эх ты, вечный холостяк! — засмеялась Амариллис.

Брат отбил удар:

— Не всем же быть прирожденным семьянином, как некоторые…

— Не умеешь ты обращаться с детьми.

— Я не умею?? — взревел Натал. — Ириска, скажи маме, кто у тебя самый любимый дядя? Только, смотри, скажи правду!

Ирис закатила глаза, а потом пальцем указала на "любимого".

— Крёстный!

Гиацинт засмеялся.

— Получил, правду?

Натал обиделся.

— А если я у твоей спрошу? Она-то скажет правду…

— За ожерелье?! Да за драгоценности она мне лично горло перегрызет, конечно, ты будешь любимым! А вот устами младенца…

— Ха! Ириска просто маминой породы веточка, а сестрица моя всегда была на тебе чокнута, вот и передала дочке.

— С материнским молоком! — хихикнула Виола.

Герцогиня взбесилась и схватила столовый нож.

— Нат, если не прекратишь мутить воду, сделаешь меня братоубийцей!

Розанчик оторвался от танца с Омелой и напевая: "Тор-реодор, смеле-е в бой…" — следил за исходом поединка.

Ирис видела, как Гиацинт подмигнул ей, и бочком подошла к матери.

— Мамочка, ты же не будешь убивать по-настоящему моего люби-имого дядю? — Она сладко пропела: — О-очень любимого… — И покосилась на Натала.

Тот расцвел улыбкой.

Амариллис со вздохом положила нож:

— Ну, по-настоящему, не буду.

— А жаль! — в один голос сказали Джордано и Розанчик.

Ирис демонстративно надела шляпу и подошла к мужчинам.

— Не будешь? Вот и хорошо…

Остановившись рядом с Наталом, она патетически сообщила:

— Мама тебя не убьет. Моя любовь спасла тебя!

Все покатились со смеху. Обнимая племянницу, Натал толкнул Гиацинта локтем:

— Видал? Перед лицом опасности она сказала правду!

Крёстный Ирис насмешливо кивнул.

— Видал. Артистка растёт. Золотце, скажи, а если б не по-настоящему?

Ирис ярко пожала плечами:

— Так пусть бы убивала, мне-то что?

Натал кинулся на Гиацинта.

— Старик, я тебя придушу, если ещё раз…

— Угомонись, Отелло! — смеясь, тот отбивался от разъяренного друга.

Тико примчался и встал между ними. Поучительно подняв палец и копируя отцовскую интонацию, крестник заявил Наталу:

— Старик, я тебе голову откручу, если тронешь моего папу!

Зал трясся от хохота. Амариллис захлопала в ладоши.

— Браво-браво! Продолжай будущий зять в том же духе, и я, возможно, соглашусь на ваш брак с Ирис. Лет через десять…

Виола укоризненно покачала головой, глядя на мужа.

— Разбаловал ребенка, сил нет.

— Я?!

— Ну, а кто же?

Гиацинт скептически хмыкнул.

— Зато, `Ори твой — просто девчонка. Дрожь берет, какой послушный!

— МОЙ `Ори?!

— А чей же?

Виола задохнулась от праведного гнева.

— Тысяча чертей, — удивленно выдохнула она. — Тико, иди к мамочке! Мы с этим чудовищем не разговариваем. Он обижает твоего старшего брата, и меня, и ещё неизвестно кого будущего… Всё, баста! Мы объявляем вам войну! Омела, ты за кого?

Принцесса хмыкнула:

— За папу.

— Кенгуру рыжая! — обозвала её Виола, изображая возмущение.

Натал, улыбаясь, постучал друг о друга хрустальными бокалами.

— Слово именинницы — закон! Выпьем за примирение.

Все с готовностью подняли бокалы…

— Нет, старик, ты зря всё-таки! — Натал положил себе на тарелку огромный кусок индюшатины и поливал соусом. — Твой `Ори ничего парень. Они с Бертом хотели поохотиться на страусов, так очень трудно было жене уговорить их переключиться на стрекоз.

Гиацинт отпил вина.

— Уговорила?

— Ну! Ты Бертоллецию не знаешь? Она — твердый орешек, сказала, значит — всё! Но мальчишки сопротивлялись. Они сейчас прямо неразлучные друзья, так на нас похожи…

— Да где ж похожи на нас, если твой Берт — весь в мамочку!

— Так и `Ори тоже!

Они заговорщицки смеялись.

Тико, пристававший к Джордано, оставил Георгина в покое, и снова влез на колени к отцу, слушая беседу друзей.

Играла музыка.

Танцевали только Омела и Ирис. Кавалеры наперебой дрались за право танцевать с принцессами. А те, жутко довольные, чувствовали себя точно на рыцарском турнире.

Наверное, никто бы сразу не услышал стук в дверь, если бы две огромных собаки породы волчников[3] не кинулись с лаем в прихожую.

— Аконит, Борец,[4] назад! — крикнула им Омела.

Её партнер по танцу, смуглый красивый парень лет двадцати, в котором родная мать не узнала бы бывшего юнгу, а ныне штурмана — Кориандра (если бы он не ездил каждый год на каникулы в Ливорно, к маме и сестрёнке) пошел открыть дверь.

— Нежданный гость, — Натал проводил Кориандра настороженным взглядом. — Твои не стучат, а влетают сразу.

— Меришь всех по себе? — капитан удивился вдруг наступившей тишине. — Впрочем, ты прав, мои просто все здесь. Почти все…

— Да весь город знает, что там замка нет! Или чужой, или кто из властей.

Кориандр через полминуты вернулся один и, подойдя, положил руку на плечо капитану.

— Гиацинт, тебя. Только советую взять шпагу…

Розанчик насторожился:

— В чём дело? Полиция, что ли?

Кориандр молча покачал головой.

— Сейчас узнаем, — хозяин дома отпустил сына и взял с каминной полки револьвер. — На всякий случай. Я сейчас…

.

[1] ирис (ирида) — радуга (греч.)

[2] бертоллеция высокая, бразильский орех (Bertolletia excelsa)

[3] волчник смертельный (Daphne mezereum) — порода собак.

[4] борец, или аконит волчий (Aconitum licoctonum).

*****

Открыв дверь, Гиацинт вышел на улицу. Спустился с крыльца. В тени лестницы кто-то стоял. Капитан разглядел сгорбленную фигуру старика в черной шляпе и сером плаще, сливавшимся с ночью.

— Я вас слушаю?

"Старик" выпрямился; в свете фонаря над дверью мелькнул орлиный профиль. Глухо прозвучало знакомое приветствие:

— Здравствуйте, граф…

Гиацинт чуть удивленно глянул на пришельца.

— Ваше высочество? Что ж, проходите в дом, будете моим гостем.

— Я ненадолго, — хрипло ответил принц. — Могу я посмотреть на девчонку? Ей ведь сегодня семнадцать?

— Да. Уже. Прошу, ваше высочество…

Принц с удивлением посмотрел на открытую дверь, потом перевел взгляд на хозяина дома, сравнивая этого спокойно-учтивого мужчину и насмешливого дерзкого мальчишку с отчаянно-синими глазами, которого он знал.

— Граф, вы уверены, я могу войти?

— Да, прошу вас.

В маленькой прихожей принц снял плащ и шляпу. На свету они могли рассмотреть друг друга.

Вокруг глаз и губ принца время прорезало глубокие морщины. Серебра в его черном костюме значительно поубавилось, зато в волосах, бывших прежде цвета воронова крыла, теперь серебрилась густая проседь.

Мельком скользнув взглядом по фигуре принца, Гиацинт положил руку ему на плечо и ввел в зал. Капитан спокойно объявил:

— Его высочество принц Чёрный Тюльпан.